Моё сводное наваждение

– Дорогая, присаживайся напротив. Я уже распорядилась на счёт чая.

У меня глаза готовы вылезти из орбит, но я смотрю в пол и послушно иду к другому креслу. По пути вспоминаю про Мирона и бросаю на него короткий взгляд. Он с недоумением смотрит на мою невозмутимо-наглую родственницу. Это всё – аристократические корни, которыми моя бабушка и мама очень гордятся. Всё, что осталось у них от когда-то благородной семьи наших предков.

Кто бы мог подумать, что визит бабушки "спасёт" меня от двух часов в обществе Мирона.

– Люблю чай, – вдруг, улыбается Мирон и проходит к дивану. – И буду рад составить вам компанию.

– Что вы, молодой человек, это совсем не обязательно, – немного раздражённо замечает бабушка.

– Не обращайте на меня внимания, общайтесь с любимой внучкой. Вы, наверное, очень соскучились по ней. А я, правда, жесть, как люблю чай.

На слове-паразите бабушка морщится, а я хочу усмехнуться, потому что понимаю, что Мирон сказал его специально. Но что он задумал?

– Что ж, Люба, – бабушка отрывает неприязненный взгляд от Мирона и смотрит на меня. – Расскажи, пожалуйста, как твои дела. Сразу замечу, что твоей матери будет очень интересно узнать, по какой причине ты стала позволять себе так выглядеть.

Я не хочу, но ругаюсь. Мысленно, разумеется.

Минут двадцать она заваливает меня вопросами по теме моей успеваемости по внеклассному обучению. Я терпеливо и послушно рассказываю о том, что всё в порядке. Что прилежно изучаю иностранные языки, внимательно слушаю наставления преподавателя по балету, а сегодня на фортепиано буду разучивать новую, достаточно сложную композицию. Мне не очень комфортно рассказывать о том, какая я никчёмная при Мироне. Особенно неловко становится, когда бабушка почти после каждой моей фразы напутствует о том, чтобы я лучше старалась.

В какой-то момент бабушка и вовсе забывает о присутствии Мирона, начиная расспрашивать меня о том, как я здесь устроилась, нормально ли меня приняли и достаточно ли просторна моя комната. Или делает вид, что не замечает моего сводного брата. Я так не умею, но и правду рассказывать не хочу. Потому тихо отвечаю, что у меня всё отлично. Кроме того, я уверена, что бабушке не очень и нужна моя откровенность – ведь, у неё и своих забот хватает.

Ещё чуть позже в гостиную заходит Галина, и я чувствую, как моё сердце взволнованно подпрыгивает в груди. Отчего-то я не жду ничего хорошего от возможной беседы этих двух женщин.

– Здравствуйте, Ирина Владимировна, – улыбается мама Мирона, бросает нечитаемый взгляд на сына и проходит к нам: – Так приятно с вами, наконец, познакомится. Надеюсь, вам хватило времени пообщаться друг с другом о семейном? Мирон не мешал?

– Галина, – вежливо кивает ей бабушка. – Как ни странно, но ваш сын вёл себя достаточно учтиво по отношению к моей беседе с внучкой. Она, как раз, рассказывала в какой восторг её привёл ваш сын от второго, более удачного, брака. Не сомневаюсь, что Никита очаровательный.

– Так и есть. Люба тоже очень очаровательная девочка.

– Только не в таком виде, – фыркает бабушка. – Надеюсь, выбор этого наряда не результат ваших женских советов?

– Что вы! Я и сама впервые вижу её в таком виде. Люба, что случилось с твоими милыми платьями? Все в стирке? Она привезла с собой непростительно мало вещей. Думаю, будет не плохо как-нибудь взять её с собой на шопинг.

– Полагаю, моя внучка там уже была, – бросает она неприязненный взгляд на мои голые коленки, которые я обхватила пальцами, чтобы немного прикрыть. – Очень жаль, что вы не проследили за тем, что она себе покупает. Что ж, разумеется, вы сделаете это в следующий раз. И умоляю, ничего сильно облегающего, как у вас.

– Конечно. Боюсь, для подобных нарядов ваша внучка не обладает достаточными формами. Но будущим балеринам, наверное, свойственно быть, как бы это сказать, – мнимо-неуверенный смешок, – своего рода, плоскими, верно? Наверное, вы её и на диете специальной держали, раз она у вас такая маленькая и худенькая?

– Никаких диет. Если вы обратите внимание на мою фигуру, то поймёте, что стройное телосложение у неё в генах.

Мирон громко усмехается, обращая внимание женщин на себя и поднимается на ноги:

– Считаю, раз вы говорите о Любе, словно её здесь нет, то и не будете против, если мы вас покинем.

С этими словами он берёт меня за руку и ведёт вон из гостиной. Под недоумённые взгляды моей бабушки и собственной матери.

– Что ты творишь? – еда слышно шепчу я.

– А тебе не надоело? И потом я был, жесть как, учтив, спасая тебя от неминуемого самовозгорания. Ты красная, как рак, фенек. А от них не убудет. Тебе, кстати, говорили, что не обязательно слушать то, что не нравится?

– А тебе не говорили, что люди ещё больше краснеют, когда им об этом сообщают?

– Ох, прости мою бестактность, – широко улыбается он, а затем, негромко чертыхнувшись, кривится: – Давай не будем превращаться в этих двоих, которые своей вежливостью готовы задушить друг друга.

Я непроизвольно тихо смеюсь, вспоминая, как бабушка завуалированно пыталась оскорбить Галину и как та отвечала тем же.

– Спасибо, – выдыхаю я, когда мы поднимаемся на второй этаж и, наконец, аккуратно высвобождаю свою руку из руки Мирона. – Не скажу, что огорчена тем, что не вышло поучиться у тебя управлению машины, но за то, что вытащил из гостиной, искренне благодарю. Я, конечно, ещё выслушаю тонну претензий от бабушки, но это потом.

– Почему ты не бросишь все эти занятия, раз они тебе не по душе? – вдруг, спрашивает он.

– С чего ты так решил? – подозрительно сужаю я глаза.

– Я не слепой, фенек, – самоуверенно улыбается Мирон.

– Прекрати меня так называть, – вздыхаю я и захожу в свою комнату, замечая напоследок: – Мы, вроде бы, договорились не трогать друг друга? И у нас, кстати, хорошо получалось. Продолжим с того, на чём остановились. Хорошего вечера, Мирон.

– И тебе, – хмыкает он и идёт дальше.

До того, как мне ехать на занятие ещё час. Интересно, бабушка зайдёт со мной попрощаться, а заодно и взглянуть на комнату или посчитает выше своего достоинства прощаться с невоспитанной внучкой? Я тихо хихикаю, не способная на совестливость из-за поступка Мирона. В конце концов, он прав – когда-нибудь мне же должно было надоесть то, как люди, – будь то бабушка, мама или та же самая Галина, – отзываются обо мне в моём же присутствии, верно?

Мне нравится, как я выгляжу. Кажется, понравилось и Мирону. Пусть он с некоторых пор и не показатель, но всё же…