Могильщик. Не люди

Помимо котла в жилище пастуха были две постели – одна побольше, другая поменьше – на шестах, держащих стены и крышу, болтались вяленые и копчёные колбасы, куски мяса, выпотрошенная рыба, бурдюки с киснущим сыром, вонючие целебные травы, одежда, шкуры, три свежих кроличьих тушки, лук и стрелы, две сулицы, серп и ещё много-много чего. На полу, сплетённом из ивняка, лежали шкуры, стояли туески с грибами, мёдом, ягодами...

Но куда большее внимание, чем всё остальное, привлёк человек, сидящий на одной из этих шкур. Правая его рука, лишённая кисти, иссохшая и синюшная от шрамов, болталась на шейной повязке. В правом бедре не хватило куска мяса. Но не увечья интересовали Хасла. Он впервые в жизни видел старика. Обычного старика, а не сумасшедшего мага. Редкие и сальные седые волосы свисали сосульками, обрамляя худое, покрытое морщинами и обветренное до бордового цвета лицо. Старик смотрел на Хасла слезящимися глазами, один из которых закрывала катаракта, и улыбался.

Могильщика, кажется, этот обитатель шатра нисколько не поразил. А вот Эзмел, который как-то сразу перестал выглядеть таким уж старым, смотрел во все глаза. По выражению его лица было сложно определить, что сейчас у рыбака на уме. Возможно, думал о годах, которые он ещё проживёт, если они убьют Друга.

– Я видел тебя лет десять назад, - громко проскрежетал старик. – Варл специально привёл тебя охотиться туда, куда я его попросил.

– Ты Хасл, - медленно, но достаточно громко сказал молодой охотник, - мой дед.

– Да, это я. Только сейчас меня зовут Сухорукий, - старый Хасл махнул культей. – Или Дед. Был у нас и второй старик, да ушёл… вчера… он мог многое вам рассказать… - Дед опустил голову, будто вглядываясь куда-то туда, в собственные воспоминания. Тем не менее, он продолжил почти сразу: - Я надеялся, что ты придёшь, Хасл. Варл обещал мне это. Я надеялся… но не верил, боялся дожить до этого дня. Потому что понимаю – тебя могли привести сюда только очень плохие обстоятельства.

– Башку тебе оторвать, сучий потрох! – прорычала женщина, поворачиваясь к пришельцам, и тут Хасл узнал её. Это была вдова Ульме, Грала. Её изгнали из города после смерти мужа. – Вам всем, грёбаным горожанам. Ты, сучёнок, убил моего…

– Заткнись! – рыкнул Крамни. – Теперь я твой муж. Готовь жрать, а если ещё раз пикнешь, я тебе напомню, кто я такой.

Грала шикнула на Хасла и отвернулась к котелку.

– Скажи ещё, что мне его кормить придётся, - буркнула она. – Его и этого чёрного упыря!

– Придётся. Они гости.

– Срать я хотела на таких…

– Ты меня в первый раз плохо расслышала?

Женщина ссутулилась, будто ожидая тумака, но Крамни просто уселся рядом со стариком.

– Твой внучек что-то говорил про уродливую старуху, которая убивала людей, - сказал пастух старику. – Если бы могильщик её не пришил, посватался бы к ней, а старикан? Есть ещё сок в твоих чреслах?

– Если объявилась старуха, - едва слышно проговорил Сухорукий, - то дела совсем плохи. Прольётся большая кровь…

– Так и случилось, - кивнул молодой Хасл. – Но она мертва. Сейчас я расскажу всё.

Рассказ продолжался достаточно долгое время – охотник старался ничего не упустить. Только сейчас его посетила мысль: за последние три дня произошло столько всего страшного и необычного, сколько за последние годы не происходило. Впрочем, у них под боком жил… боги… шестидесятитрёхлетний старик, по окраинам Земли Живых бродили могильщики, в Башне Друга жила сумасшедшая старуха, а они ничего и не подозревали, как бараны слушая Урмеру и ту чушь, которую он вешал им на уши. И только сейчас у них начали раскрываться глаза. Пастухи же, кажется, знали о многом, но кто бы вообще подумал их спросить?

Грала раздала всем миски и ложки, наложила колбасы и корешков. Съев первый кусок колбасы, Хасл понял, что эти корни в вареве не только для нажористости, но и чтобы отбить колбасную вонь. Впрочем, едал охотник блюда и похуже.

Наконец, Хасл закончил свой рассказ. Как-то так получилось, что вместе с рассказом закончилась и миска с едой. Крамни уже достал бурдюк с брагой и плеснул выпивку прямо в тарелку, а сам припал к горлу.

– Жаль, Рожа ушёл, - буркнул пастух, - он бы чего-нибудь посоветовал.

– Рожа? – переспросил Хасл.

– Да. Ещё один старик. Был с нами всегда. Даже до прихода Деда он уже жил с пастухами. Но сегодня утром он сказал, что уходит. И сразу ушёл. Просто так. Взял с собой еды… - Крамни тяжело вздохнул, разливая брагу по мискам. Кажется, уход этого Рожи сильно на него повлиял. – Взял и просто ушёл. Будто у него какие-то срочные дела появились, хотя никогда до этого их не было. Жил всё время с нами и… - Пастух ещё раз вздохнул.

– Плевать на вашего Рожу, - сухо сказал могильщик, впервые за долгое время раскрывая рот. – Если его нет, значит, и помощи от него нет никакой. Вам нужно разобраться, что делать с Другом и хуторянами, пока оголодавшие горожане не набросились на ваши стада.

– Мы хорошо охраняем свои стада, - зло ответил Крамни. – И никому не дадим на них покуситься.

Велион отпил браги, посмаковал её во рту и ухмыльнулся.

– Придёт не пара воришек. Сотня голодающих. Озверевших и готовых на всё ради еды. Сколько мужчин у вас держат луки?

– Четверо мужчин и три подростка. Женщины тоже могут взять оружие…

– Думаешь, в городе нет оружия? Сгодится всё – вилы, косы… Вам нужно устранить две проблемы – Друга и Викле, и тогда у вас появится шанс выжить.

Крамни угрюмо посмотрел на могильщика.

– Такое ощущение, что вы не о помощи пришли просить, а угрожать.

– Нет, мы просим о помощи, - быстро проговорил Хасл. – К тому времени, когда оголодавшие горожане придут к вам, нас уже не будет в живых. Это тоже одна из причин, по которой мы пришли к вам.

– Мои слова – просто констатация факта, - сказал могильщик, но его никто не понял.

– Да и пусть все сдохнут, - вставила Грала сидящая у очага. – Крамни, скажи, разве ты бы не хотел, чтобы на Земле Живых остались только пастухи?

– Иногда хотел бы, - кивнул пастух.

– Хотел бы? – ошеломлённо переспросил Хасл. – Вы же оба из города!

Женщина взвилась на ноги. Она подскочила к охотнику, тыча ему в лицо трёхпалой ладонью.

– Из города? Да проклинала я твой город! Пока ты с другими ублюдками пил и радовался смерти моего мужа, который просто не хотел уходить от меня и детей, другие женщины выволокли меня из дома и избили до полусмерти! Я хотела хватить нож, чтобы отбиться, но мне растоптали ладонь! Тебя когда-нибудь топтали десять человек, говнюк? Если бы мой муж не нашёл меня, я бы утопилась от стыда и горя!

– Твои дети…

– Отвернулись от меня! Побоялись наказания Друга! Друга и вас, ублюдков. Хоркле уговорил их сделать это! Наш безобидный Хоркле на поверку оказался самым грязным ублюдком из всех!

– Сядь, - сказал ей Крамни необычайно мягко. – Сейчас разговор не о том, почему мы здесь. Разговор, помогать ли нам горожанам и чужакам. И ты помнишь, что у тебя остался только один Йоль среди нас? Мы не сможем тебя прятать, как Деда.

– Хуторяне тоже пусть сдохнуть, - буркнула Грала и ушла в другой конец шатра, где принялась перебирать шкуры.