Могильщик. Не люди

Велион горько усмехнулся.

– Если бы я хотел отомстить за каждого убитого могильщика, мне пришлось бы вырезать половину страны. Признаюсь: теперь вид твоего мёртвого отца доставляет мне удовольствие. Но даже этот вид не заставит меня задержаться здесь ещё хотя бы на пару минут. Ты идёшь с этим олухом или остаёшься здесь?

– Хочешь, чтобы она шла с нами в Бергатт? – встрепенулся Хасл.

– Нет, хочу, чтобы она ушла в город и сообщила твоему дружку Микке, что хутор теперь наш, и его можно грабить. Но пока ведь нам по пути?

Охотник поднялся, наконец, с земли. Его лицо приобретало хоть какое-то осмысленное выражение.

– Мирека, - сказал он, - я пришёл за тобой. Я люблю тебя. Я знаю, что… - охотник сглотнул, - что всё произошло не так, как хотелось бы… но…

– Я поняла, - обречённо мотнула головой девушка. – Сказать честно, отец заставил меня отслеживать твой путь. Мы ждали вашего нападения. Но я наврала ему, будто вы ещё далеко.

– Отслеживать путь? – переспросил Хасл.

– У вас тут каждый второй что ли маг? – буркнул могильщик. – Боги, как меня достал ваш брат.

– Я могу чувствовать приближение, но… только Хасла.

– Только моё?

– Да. Ты часто обо мне думаешь.

– Но… - охотник заткнулся. Он то краснел, то бледнел, то вообще, кажется, готов был упасть в обморок. Лицо девушки тоже поменяло выражение с подавленного на смущённое. Велион почувствовал бы умиление, если б не так сильно болел бок, не говоря уже о том, что их ожидали дела.

– Мы торопимся, - напомнил им могильщик. – Выяснять отношения будете потом.

– А меня примут в городе?

– Когда придёшь туда, спросишь Микке, это мой друг, он… - начал было Хасл, но его прервал объявившийся Сухорукий.

– Я провожу тебя, девочка, - сказал он. – Я уже много лет мечтаю побывать в городе и выпить пива в таверне. Мой вид так их напугает, что тебя никто не посмеет тронуть, поверь мне.

– Ты убил моего брата, - бесцветным голосом произнесла Мирека. Её взгляд вновь потух, а лицо приобрело скорбное выражение.

– Твой отец обрёк моего сына и отца Хасла на долгие муки. За это я убил его сына. Ты можешь меня ненавидеть, но я всего лишь провожу тебя до города, и больше ты меня не увидишь, если не захочешь. Моё место давным-давно среди пастухов.

– Вот и отлично, - буркнул могильщик. – Пошевеливайтесь.

Могильщик побеспокоился о лестницах ещё в прошлый раз, так что через частокол они перебрались без проблем. В полной тишине они дошли до стен Бергатта и какое-то время шли вдоль них в сторону города, пока Велион не нашёл подходящий пролом в стене.

На прощание Хасл обнял Миреку и махнул Деду рукой. Охотник с тоской смотрел, как они уходят, пока чужак, усевшись на стену, изучал улочку, по которой им предстояло идти по Бергатту. Их цель была хорошо видна издали – башня магов, даже полуразрушенная, возвышалась над всеми зданиями, и лишь на другом конце города виднелись постройки ещё выше – величественный замок и огромный храмовый комплекс, почти не пострадавшие во время войны.

– Я боюсь за неё, - сказал Хасл, отвлекая Велиона. – Дед… он же ничего ей не сделает?

– У неё минимум два ножа с собой, - отозвался могильщик. – У тебя боевая девка, не переживай.

Хасл уныло кивнул, но Велион не обратил на охотника почти никакого внимания. Могильник звал его. Или, скорее, бросал вызов. И он жаждал принять этот вызов. Чёрная кожа перчаток приятно покалывала его ладони, и это покалывание погасило даже боль в сломанном носу и ране на боку.

– Иди за мной след в след и ничего не трогай, - сказал Велион, облизывая пересохшие от радостного волнения губы. – Если я скажу стоять – стой. Падать – падай. Бежать – беги, но только по своим старым следам.

– Но… как я различу свои следы? Даже всю пыль смыло…

– Никак. Поэтому, если придётся бежать, просто беги и постарайся не наступать туда, где есть хоть что-то металлическое. И молись, если тебе так будет легче. Пошли.

Но до того как охотник и могильщик успели перебраться через стену, из тумана вышла облезлая кошка. Она повернула свою окровавленную мордочку в сторону людей и уставилась на них кровавыми провалами, на месте которых ещё пару часов назад были её глаза.

– Мяу! – сказала кошка.

«Мне нужно с вами поговорить».

– Что? – переспросил могильщик, поворачиваясь к охотнику. – Ты что-то сказал? Или мне с недосыпа показалось?

Хасл обернулся и взглядом нашёл кошку.

– Это она, - ответил он, указывая на выбравшуюся из тумана животину. – Я уже разговаривал с такой кошкой, её отправил ко мне друг Урмеру.

– Ещё один друг Урмеру? – буркнул Велион, вглядываясь в изуродованную мордочку кошки. – Я бы сделал с ним тоже самое, попади он мне в руки.

Кошка мяукнула.

«Меня зовут Шемех. И мне нужно поговорить с вами».

– Говори, - сказал Хасл.

– Что-что она говорит? – буркнул могильщик. – Я слышу только какие-то обрывки.

– Мяу.

– Говорит, чтобы ты снял перчатки.

– Конечно. Может, ещё оружие выбросить? – проворчал Велион. Но, оглядевшись, всё же снял перчатки и положил их на стену рядом с собой.

– Мяу, - спросила кошка.

– Теперь слышу, да. Что, на хрен, нужно, живодёр грёбаный?

«Это вынужденная мера.

Вы хотите убить Урмеру? Что ж, если это так, то я могу вам помочь. Он угробил Сильгию, превратил её в чудовище, и я хочу ему за это отомстить.

Если вы доберётесь до улицы, на которой почти не растут деревья, вы найдёте тропу, по которой Урмеру ходит к людям. Эта улица располагается в полумиле по левую руку от вас».

– А что ты хочешь от нас в обмен на эту информацию? – спросил могильщик.

«Покоя. Вы не тронете меня, я не трону вас. Я был вынужден спрятаться в тумане, когда люди пытались меня убить. Моё тело покалечено, но я сохранил твёрдую память и крепкий разум. Признаюсь, тогда я ненавидел их… но с годами ненависть ушла. Я простил их всех. Поэтому я хочу покоя. Но Урмеру никогда не даст его мне.

Когда-то этот ублюдок создал это проклятый туман. Заклинание уничтожило Бергатт, практически каждого горожанина, не обладающего Даром. Тогда, в самом начале войны, посреди всей царящей в Империи неразберихи, это выглядело как самооборона. Но когда нас изгнали из Ордена и мы вернулись сюда, Урмеру захотел наслать туман на весь мир. Из-за этого мы поругались, и я вынужден был бежать. Он запудрил Сильгии мозги, пообещав исцелить её. Для этого ему нужен был материал, которым и стали те, кто пережил ту магическую атаку.