Могильщики талантов
Шрифт:
Более мягкие историки добродушно оценили «Историю» как folk-history — жанр развлекательной литературы, популярной в мещанской среде. Ширнармассы любят пережёвывать подобное чтиво в электричках, в метро и на даче. Не претендующий на исторический анализ и комплексный подход автор фолк-хистори оперирует произвольно взятыми фактами и располагает их в удобной последовательности, делая упор на упрощённое изложение и обращаясь к читателям, как к самостоятельно мыслящим интеллектуалам, в пику противникам, рабски следующим догме официальной науки.
Пошли слухи, что работу Черкезишвили номинируют
— Как хорошо, что это не у нас творится, — вздохнул Игорь, вернувшись с очередного совещания. — Матвеев так рад, что Черкизон ушёл к конкурентам… А то ведь не отказал бы и новую серию для него открыл, и сейчас страдали бы мы, а не москвичи.
Москвичи действительно забеспокоились. Пресс-релиз о включении двухтомника в школьную программу убрали с сайта, но было поздно. Беда подкралась, откуда не ждали, — со всех сторон.
Вдобавок к историкам, бывшим издателям и читателям Живого Журнала, Гурам Вахтангович постарался испортить отношения с коллегами по литературному цеху.
«Ухудшенная версия Карамзина для невежд», — написал в комментах ЖЖ-юзер topor46 и был забанен, но оказался известным критиком со своей колонкой во «Взгляде». Там он дал развёрнутую оценку двухтомнику и, обидевшись на бан, принялся раз в неделю мимоходом покусывать Черкезишвили. Слегонца, но без устали. Только в «Литературной газете» критик дал волю чувствам.
«Несведущий в истории переводчик хотел стать новым Карамзиным, но сделался новым Радзинским, только без телевизора, — плюнул он кислотой в статье «Братья Карамзины». — Черкезишвили шагнул ещё дальше вниз со ступени бульварной прозы, и теперь он — не Карамзин и не Радзинский, а их гибрид для бедных».
С его ядовитой подачи к Гураму Вахтанговичу намертво приклеилось прозвище «Карадзинский».
39. ДЕТЕКТИВЫ И ДЕТЕКТИВЩИКИ
К каждому письму в издательство может быть прикреплён литературный шедевр, надо только внимательно прочесть его до конца.
Вникнуть в суть, прозреть авторский замысел.
Увидеть великое в немногом…
На этой работе сгорело много старательных и наивных редакторов. Не было рядом никого, кто закрыл бы текст, отправил рукопись в корзину и по-товарищески посоветовал: «Забей».
С новогодних праздников Астролягов читал и читал самотёк в надежде отрыть таланты, и убеждался, что только зарывает надежды.
«Ох уж эти детективы, ох уж эти детективщики», — думал он.
Он утонул в мониторе как в бездонном болоте. Самотёк и социальные сети засосали с головой, так что февраль и большая часть марта пролетели незаметно. Только когда засияло солнышко, и потекла из носа весенняя капель, творцы оживились и вытащили редакторов из зимней спячки. Астролягов узрел окружающий мир и ужаснулся.
Вокруг происходило много такого, чего не опишешь, потому что стыдно. В редакцию «Напалма» забежал истеричный МТА. В гневе он так размахивал руками, что случайно подбил себе глаз и выпал с крыльца на панель.
Григорий съездил в Москву как представитель издательства «Напалм» и вернулся с победой. На Росконе на него
напал автор с куском трубы вместо молотка. Григорий отделался ушибленной левой рукой и ссадиной на лбу, автору пришлось хуже. Редактор бил его рукоятью ножа, пока нападавший не потерял волю к сопротивлению, а потом вызвал полицию. Причастность автора к убийствам устанавливали органы следствия, на Григория дело не завели — самооборона была при свидетелях.Он хотел на конвенте похвастаться книгой, но типография затянула сдачу тиража, так что смотался чисто ради тусовки — посветить бейджиком и лицом, потрепаться, подраться. Григорий вернулся в воскресенье 20 марта, а в среду 23-го в издательство привезли авторские экземпляры «Девушки из Гатчины». Живьём книга выглядела круто. Художник постарался вложить в сепию весь дух отчаяния и фатализма, присущий стилю нуар. Под плёнкой и на бумаге вышел первоклассный рисунок.
— Несколько выбивается из общего оформления серии, — с завистью заметил Астролягов, когда они с Игорем топали к метро.
— Но это же Григорий! — воскликнул Тантлевский.
— Ну, да, — скептически промямлил Астролягов, который сам решил написать детектив или хотя бы криминальную статью в газету, так его зацепила красивая книжка. — Что в нём такого особенного?
— Во-первых, он работает на фирме дольше всех нас; во-вторых, — Игорь понизил голос. — Он родственник Нуцалханова.
— Если ты не знал, — добавил Игорь.
— Откуда бы мне знать, если вы молчите все как партизаны. А кто он ему?
— Забыл как называется. Короче, Гайдар женат на его старшей сестре.
— А чего ты раньше молчал?
— Да как-то повода не было, — пожал плечами Тантлевский.
Алексей подумал, сколько ещё и каких именно тайн бездумно хранит коллектив. Может, он и готов поделиться секретами, надо только спросить. Но о чём спрашивать, вот в чём вопрос?
Мартовское солнце и гормоны заставляли мужчин разогнуть спину, на лицах женщин появилось что-то похожее на интерес к жизни, а редакторам стали докучать авторы с лёгкой ебанцой.
Григорию принесли новый роман про тамплиеров. Автор положил на стол распечатку и стоял, отказавшись присесть, словно ждал, что редактор немедленно прочтёт.
— Не возьмём, — вежливо, но твёрдо отверг Григорий.
— Почему не хотите?
— У них такая карма, что, как свяжешься с тамплиерами, так сразу начинается всякая хренотень, и добро бы только на фирме, а не в личной жизни, — Григорий перестал стесняться и говорил по-приятельски. — От тамплиеров одни сплошные беды. С перевалом Дятлова та же фигня.
— И Бермудским треугольником, — добавил Игорь.
— И мудским треугольником, — охотно закивал Григорий. — Тамплиеры портят карму тем, кто с ними связывается. Базу эту надо знать и её избегать!
— Я вас услышал, — автор вздохнул и стал запихивать рукопись в котомку. Пачка была толстой, страниц на семьсот, и влезала с трудом. — Куда посоветуете её отдать?
— В ЭКСМО, — хором послали редакторы. — Идите в ЭКСМО!
— Не жёстко ли? — спросил Астролягов, когда открыватель тамплиеров тайн покинул издательство и след его простыл.