Могучий Кейси

– Прекрасно, "Доджеры" - на поле. Команда - вперед! Кейси сегодня начинает. Новый Кейси!

Команда шумно выбежала на поле, отбросив Мак-Гэри в сторону и заглушив первую часть его новой речи, которую он начал так:

– Ну, парни! Весело, энергично, напористо...
– Ему не удалось закончить речь, потому, что Монк, Резник и Инфилд в едином порыве вынесли его за дверь.

Когда Кейси был объявлен стартером команды "Доджеров" в этой игре, толпа изрыгнула рев, который мог заглушить любой раскат грома из тех, какие когда-либо громыхали здесь или в окрестностях Нью-Йорка. А когда Кейси вышел на поле и направился к насыпи, 75833 человека встали и как один зааплодировали, и только второй игрок, который в это время нес мяч подающему, заметил, что в глазах могучего Кейси были слезы, а выражение его лица такое, что второй игрок остановился. Поистине, он никогда не видел НИКАКОГО выражения на лице Кейси прежде, а сейчас он остановился и потом, когда шел к своей линии, несколько раз оглянулся.

Судья крикнул: "Игра", и Доджеры начали шумно переговариваться, что всегда предшествовало первой подаче. Монк подал сигнал, а затем выставил рукавицу, ожидая мяч. Начинать надо с быстрого мяча, подумал он. Следует дать им понять, против кого они играют, подзадорить их немножко. Ошеломить. Заставить из нервничать. Вот как планировал Монк свою стратегию за площадкой. Такая стратегия и не была особенно необходима, когда подавал Кейси, но всегда неплохо было продемонстрировать с самого начала тяжелую артиллерию! Кейси кивнул, крутнулся и бросил. Спустя двенадцать секунд у женщины в квартире на третьем этаже в трех кварталах от стадиона бейсбольным мячом, пролетевшим более семисот футов, было выбито стекло в спальне.

Тем временем толпа на трибунах сидела, молча разинув рты, глядя, как стартер с битой из команды "Нью-Йоркских Гигантов" вразвалочку шел по полю прямо в распростертые объятия товарищей по команде, приветствующих его после такого удачного начала.

Мак-Гэри Лягушачий Рот в этот момент почувствовал, что такого разочарования, какое постигло его только что, он еще раз просто не переживет. Если бы он мог заглянуть в ближайшее будущее, то понял бы, что этот прогноз совершенно ошибочен. Он бы предвосхитил ощущения от подач номер два, три и четыре, после которых первая подача была не более ошарашивающей, чем таблетка аспирина на пустой желудок. А уж как плохо ему стало через сорок пять минут, когда Кейси промазал девять раз, прошел шестерых, сделал две какие-то совершенно сумасшедшие подачи и пропустил бросок на холм, отчего Мак-Гэри заорал на скамье благим матом: - Такой поймал бы и паралитик - ветеран Гражданской войны, потерявший руку при Геттисберге.

На седьмой подаче Мак-Гэри Лягушачий Рот в пятый раз прошел по холму и на этот раз не возвращался на тренерскую скамью, пока не сходил к скамейке запасных, чтобы заменить Кейси. Заменой был очень энергичный парень, хотя и несколько нервный, который непрерывно жевал табак и который почувствовал себя очень плохо, потому что, подойдя к третьей линии, от волнения проглотил весь кусок. Надсадно кашляя он взошел на насыпь и взял мяч у Лягушачьего Рта. Кейси торжественно засунул перчатку в боковой карман и с чувством выполненного долга двинулся к душевым.

За десять минут до полуночи раздевалка опустела. Все игроки, кроме Кейси, вернулись в гостиницу. Бертрам Бизли отбыл еще раньше - шестая подача Кейси уложила его на носилки. В раздевалке находились только тренер, который время от времени по-волчьи взрыкивал и дергал головой взад и вперед, да добродушный седовласый старик, строивший роботов. Кейси вышел из душевой, завернутый в полотенце. Он мягко улыбнулся Лягушачьему Рту, а потом подошел к своему шкафчику и как ни в чем ни бывало начал одеваться.

– Ну, - заорал на него Лягушачий Рот.
– Ну? Первую минуту он прямо-таки как богини судьбы, все три вместе взятые, а еще через минуту кузен каждому "Нью-Йоркскому Гиганту". Это прямо-таки какой-то сосуд скудельный. Дыра-дырища! Ну, ладно, может быть, ты что-нибудь скажешь, Кейси? Может, объяснишь? Мог бы для начала сказать мне, как один человек может пропуделять девять мячей, профукать четыре одиночных, два двойных, тройную и две в собственном доме?

Вопрос остался без ответа. Стилман взглянул на Кейси и очень мягко произнес: - Сказать ему, Кейси?

Кейси виновато кивнул. Стилман повернулся к Мак-Гэри.

– У Кейси теперь есть сердце, - сказал он спокойно.

Лягушачий Рот вспылил.

– Да? У него есть сердце! Да, я знаю, что он заполучил сердце! Поэтому это не новость, профессор! Объясните мне, в чем дело!

– Дело в том, - сказал Кейси, и это был первый раз, когда он сказал больше трех предложений кряду, с того момента, как Мак-Гэри встретил его. Дело в том, мистер Мак-Гэри, что я просто не могу выбивать этих бедных ребят. Во мне не было желания делать то... ну, ущемлять их чувства. Я чувствовал - я чувствовал жалость!
– Он посмотрел на Стилмана, как бы ища поддержки.

Стилман кивнул.

– Вот что он обрел, мистер Мак-Гэри. Жалость. Посмотрите, как он улыбается.

Кейси согласно кивнул. Он выглядел очень счастливым, а Стилман улыбнулся ему.

– Видите, мистер Мак-Гэри, - продолжал он.
– Человек получает сердце, особенно такой, как Кейси, который пробыл здесь не настолько долго, чтобы понять такие вещи, как соперничество, или стремление первенствовать, или эгоизм. Видите, - пожал плечами, - вот что получается в этом случае.

Лягушачий Рот плюхнулся на скамью, открыл бутылку с пилюлями и обнаружил, что она пуста. Он бросил ее через плечо.

– Вот что получается с НИМ, - с горечью сказал он.
– Сказать тебе, что со мной случится? Я снова стану тренером девяти развалин, настолько дряхлых, что должен буду натирать их формальдегидом и оживлять в промежутках между подачами.
– Он вдруг задумался и посмотрел на Кейси. Кейси, - спросил он, - а "Бруклинских Доджеров" тебе не жалко?

Кейси снова посмотрел на него с улыбкой.

– Простите, мистер Мак-Гэри, - сказал он.
– Дело как раз в том, что я вообще не хочу выбивать парней. Я не хочу, чтобы из-за меня портилась карьера. Доктор Стилман полагает, что теперь мне лучше заняться благотворительной деятельностью. Я хотел бы помогать людям. Правильно, доктор Стилман?

– Правильно, Кейси, - ответил Стилман.

– Вы уходите?
– спросил Кейси у Мак-Гэри, когда увидел, что тренер направляется к двери.

Лягушачий Рот повернулся к нему. Усмешка на его лице была усмешкой умирающего человечества.

– Не стоит благодарности, - ответил он.

Он глубоко вздохнул и вышел в темный августовский вечер, а черные заголовки газет на стенде сразу на выходе из стадиона кричали ему: - МЫ ЖЕ ГОВОРИЛИ! и - он прочел это по слогам - "КЕЙСИ БОМБАРДИРОВАЛ ГОРОД С ХОЛМА".

На углу стоял репортер. Мак-Гэри мало знал этого парня.

– Ну что скажете, мистер Мак-Гэри?
– спросил репортер.
– Кого вы теперь поставите подающим?

Лягушачий Рот с тоской посмотрел на него.

– Не знаю, - вздохнул он.
– Попробую того, другого, и кто поживее...

Махнув рукой, он прошел мимо репортера и пропал в ночи, человек с перебитым носом и понурыми плечами, которому все казалось, что он слышит шелест знамен в ночном воздухе, но который понял потом, что это были всего-навсего три рубашки на бельевой веревке, натянутой между соседними зданиями.