Мохнатый ребенок
Шрифт:
В магазине Ринка принялась изучать ценники, и Борька опять заскучал.
— Слушай, я пойду, а? Когда будешь кошек кормить, крикни.
Борька ушел, и Ринка даже обрадовалась: теперь никто не помешает ей принять обдуманное решение.
«Вот рыба хек, — рассуждала она. — Рубль сорок килограмм. А у меня один рубль тридцать пять копеек. К тому же неизвестно, любят ли эти кошки хека. Может, они, наоборот, любят треску». Ринка разглядывала витрину и вдруг увидела мясо, порезанное на маленькие кусочки. Над ним было написано — «гуляш». Ринка не очень знала, что это
— Тетенька, свесьте мне гуляш. Двести грамм!
Когда продавщица выдала ей маленький кулечек с кусочками, Ринка решила все-таки уточнить:
— Как вы думаете, кошки будут есть гуляш?
— Кошки? Гуляш? Это что же за кошки такие, которых гуляшом кормят? — удивилась продавщица.
— Бездомные. Голодные.
— Голодные кошки даже хвост от селедки есть будут, — сказала продавщица и повернулась к другому покупателю.
Ринка прижала кулечек к груди и скорей побежала туда, где из ящиков был построен новый кошачий дом.
Под окном оказался только Черныш. Он сидел неподалеку от ящиков и грелся на февральском солнышке.
— Черныш, Черныш! — крикнула Ринка. — Смотри, что я тебе принесла! Гуляш!
Черныш метнулся к отдушине.
Ринка испугалась: «Сейчас Черныш убежит и спрячется в свой подвал. А пока он будет сидеть в подвале, гуляш испортится. И столовая так и не откроется!» Она почти замерла, даже дыхание задержала, осторожно присела на корточки и протянула Чернышу кусочек: «Кс-кс-кс! На, возьми!»
Гуляш шлепнулся где-то посередине между Ринкой и Чернышом. Черныш снова отскочил, потом присел, вытянул шею и принюхался. Лапы его еще не двигались, но шея все вытягивалась и вытягивалась в сторону мяса. Ринка даже удивилась, что шея у кошек может быть такой длины.
Черныш осторожно переступил лапами, подошел поближе, наклонился понюхать брошенный кусочек, а потом вдруг ухватил его, подбросил и сделал всего одно глотательное движение. Его горло раздулось и опало. Снег перед ним снова был чистым.
— Понравилось? — Ринку немного испугало внезапное исчезновение мяса. — Еще хочешь? На!
Черныш проглотил еще, и еще. И когда прибежала Серушка, на дне кулька остался всего один маленький розовый кусочек.
— Ой, и ты тут, Серушка? — обрадованно сказала Ринка. — Черныш почти все уже съел. Тебе только попробовать осталось.
Серушка съела мясо, стала требовательно мяукать и вертеться вокруг Ринки. Но больше ничего не было.
— Завтра я приду в это же время, — сказала Ринка кошкам.
Экскурсовод в уголке Дурова говорила, что точное время и постоянный порядок действий очень важны для дрессировки животных. А Ринка, вдохновленная результатами кормления, решила теперь кошек дрессировать.
— Как дрессировать-то? — спросил Борька, про которого она вспомнила только на следующий день.
— Ну, как?
Сначала я буду дрессировать их идти на мой голос, а потом — жить в ящиках, а не в подвале.Идти на Ринкин голос кошки научились очень быстро. Ринка приходила под окно со своим кулечком, заглядывала в отдушину и кричала в темноту:
— Черныш! Серушка! Обедать!
Кошки появлялись незамедлительно. Не всегда из подвала. Ринка едва успевала повернуться, а они уже были сзади, громко мяукали и терлись о ноги.
Но спать в ящиках, несмотря на мягкую подстилку и очевидный уют, они не хотели.
— Может, им дует? — предположил Борька. — Вон тут щели какие!
Целый день Ринка с Борькой выкапывали из-под снега пучки сухой травы и засовывали в щели между досками ящиков. Потом траву навалили на «крыши», застелили газетами и сверху положили большую тряпку. Тряпка свисала над входом в ящик, как полог.
— Прямо шалаш настоящий, — восхитился Борька.
И Ринка удовлетворенно заметила:
— Если бы я была кошкой, я бы жила только здесь.
Но кошки ее мнения не разделяли.
Тогда Ринка придумала раскладывать кусочки мяса внутри ящиков. Кошки на минуту засовывали голову в ящик, вытаскивали еду на асфальт и быстро съедали.
— В дрессировке главное — терпение, — убеждала Ринка Борьку.
И когда Черныш иногда усаживался посидеть на ящике сверху, она считала это шагом к намеченной цели.
Скоро в обществе кормления кошек появились новые члены красивая девочка Таня с длинной толстой косой (по предложению Борьки) и некрасивая, но добрая девочка Тамара (по предложению Ринки). Они теперь тоже приходили под окно и помогали сдавать бутылки.
— Посмотрите, как Серушка и Черныш подходят друг другу, — говорила Таня. — Если бы они поженились, у них получились бы красивые дети.
Она отбрасывала косу за плечо, и Борька почему-то краснел.
— Кошки не женятся. Что они, люди, что ли?
— Очень даже женятся, — говорила Таня. — У них даже кошачьи свадьбы бывают.
— Может, они и кольца друг другу дарят, и в ЗАГСе расписываются? — ехидничал Борька. Но Таня снова отбрасывала косу уже за другое плечо — и игнорировала Борькины замечания.
— А мне бабушка рассказывала, что черная кошка перебежала ей дорогу, и она ногу сломала, — говорила Тамара. — Надо было плюнуть, а бабушка не плюнула. Пошла и сломала.
— Черныш не кошка. Он самец, — сердилась Ринка. — И все это суеверность. Вредные слухи. Что-то я ничего себе не сломала.
— Мало времени прошло, — вздыхала Тамара. — Так что ты лучше на всякий случай поплюй.
Потом прошлась туда-сюда, погладила Черныша и тихонечко затянула: «Жил да был черный кот за углом…»
Ринка с Таней тут же подхватили: «И кота ненавидел весь дом. Только песня совсем не о том…» Это была любимая Ринкина песня и любимая песня всех во дворе.
Борька подобрал палку и стал стучать по ящику в такт песне.
И хотя на морозе петь вредно и можно простудить горло, жить было очень хорошо.