Мои двенадцать увольнений

На работу приехала очень рано, еще уборщица не успела пробежаться по нашей вотчине и убрать следы вечерней работы. Напоминалки и пиналки успела направить до восьми, потом ушла в зимний сад, релакс с цветочками никто не прервал, полдевятого уже общалась с уральскими филиалами. Меня опять звали в гости, но командировки туда в ближайшие полгода не предвиделись да и запас булыжников еще не иссяк. Завтра в обед еще на репетицию идти, уговорили меня поучаствовать в номере на Новый год, вот не смогла я отказаться, придется тратить субботу на это развлечение. Девочки уже пришли, а вот руководство где-то задерживалось. Продуктивный день был, хоть и пятница.

— Вы готовы?

— К чему?

— К походу за прекрасным.

— Я только за сном готова идти.

— Вы от меня почту принципиально не читаете? Я же Вам написал, что идем в театр.

— Ответила, что мне ближе цирк.

— У Вас десять минут, чтоб собраться.

— Слушаюсь, шеф!

Отсалютовала, щелкая пятками. Платье надела, сапоги натянула, пуховик, теплый шарф и шапка почти до носа. Села рядом со Славой. Куртку в фойе скинула быстрей, чем шеф предложил помощь в разоблачении, я даже успела ее сдать и получить номерок, Андрео скроил недовольную гримасу. Боже, мой французский реально в минусе, весь спектакль мне казалось, что я перелистываю словарь. Иногда хотелось крикнуть — погодите, еще не перевела. Нужна практика, надо втрескаться во француза. Куртку свою я тоже быстро получила, бинокль не просто так брала. Шеф опять был недоволен, он-то хотел вести себя как джентльмен, только я от него такого поведения не ждала.

Андрео, как всегда, вызвался проводить меня до двери. Попыталась распрощаться с ним у лифта, но не получилось. Тесноватая кабина или просто шеф занимает слишком много места.

— Ники, — его губы слишком близко. Привычная легкая усмешка, прижался к моей щеке, царапая щетиной. Я взвизгнула, когда он подхватил меня на руки.

— Мы же договорились, Николеттка.

— О чем?

— Что теперь все слухи распускаем сами, тогда не так обидно, — прошептал мне на ухо Ковин.

Лифт наконец-то дотащился до моего этажа.

— Я могу и сама дойти до двери.

Но шеф шагнул со мной на руках из лифта.

— Такую женщину нужно носить на руках, — очень громко ответил Ковин, и слова явно предназначались для других. Я представила, как все прильнули к глазкам и смотрят, что же такое происходит в коридоре, к слову, была недалека от правды. Мой лофт был в самом конце длиннющего коридора, что ж шеф в хорошей физической форме, а вот моя терапия бывшим мужем, кажется, была не так долгосрочна, как хотелось бы.

— Надо было выбрать номер рядом с лифтом, — решила я все же поддержать шефа в окончательном и бесповоротном разрушении моей репутации.

— Пришлю планировки, выберешь лофт, который больше по душе, — смеясь, и опять очень громко сказал шеф.

— О, это шикарно, Андрей. А как же живущие в них?

— Переселю.

Мне послышался стук падающих тел. Ввалились в прихожую, я ржала в шапку, чтоб Сева не услышал. Ковин был сдержанней и самообладание не потерял.

— Что ищите?

— Еду. Есть уже хочу.

— Ее тут нет, я позавчера тоже искала, а купить не успела из-за сопровождения.

— Значит закажем.

— Вечер пятницы, ждать будем долго.

— Ничего, подождем.

— Может, в магазин сбегаю?

— Ага, и какую репутацию мне создадите? Скорострела, баба через пять минут сбежала.

— Ох, что вы от моей репутации оставили?

— Пусть завидуют, и Николь, вас должно волновать только одно мнение, мое, остальные пусть чешут языками, раз других дел нет, — шеф удобно устроился на моей кровати. Взяла ноут, пристроилась рядом.

— Что заказываем?

— А что предлагают?

И что за дурная привычка смотреть через плечо, еще и подбородком уперся, чтоб удобней было.

— Так, точно пиццу, давно не ел. Шампанского.

— К пицце?

— Хочешь красного вина?

— Минералки.

— Это же совсем не для романтичного вечера и страстной ночи с шефом.

— Думаете, они будут шарить в помойке?

— От этих можно всего ожидать. Так, давай еще и это закажем. И вот это еще…

— Еще, еще, еще, — громко с придыханием, требовательно, даже слегка капризно.

— Точно?

— Да, хочу еще, давай еще.

— Еще, так еще, Ники, разве можно тебе отказать.

— Ооооооооо. Да, да, да! — закричала я, активно припрыгивая на кровати. За стеной явно что-то разбилось от моего крика. Может Сеня по-старинке подслушивал через стакан?

— Ники, ты восхитительна! — громким шепотом сообщил Ковин, и шандарухнул спинкой кровати о стену.

— Да, да, да! — шеф собственноручно выдал мне роял-флэш, в первый раз из восьми выиграла у него в карты, это достойно восторженных возгласов. Мне ж в карты обычно везет, а тут проигрываю и проигрываю.

— Может уже хватит качать кровать, — тихо спросила шефа.

— Не хватит, пусть завидует, — Андрео в очередной раз ускорил ритм.

— А не слишком?

— С тобой не может быть слишком, с тобой только чересчур, — шеф подмигнул, застонал и шандарахнул спинкой кровати о стену еще раз. Мне пришлось поддерживающе простонать.

Все же дождались доставку еды. Шампанское с пиццей очень даже ничего, со стейком уже не так прекрасно, только меня начало в сон клонить.

— Мне пора, вы уже почти спите.

— Ничего удивительно, в четыре утра мне всегда хочется спать.

Пришлось проводить до двери. Андрео, в очередной раз слишком близко оказался к моему телу, правила игры и выпитое шампанское толкали прижаться к нему, запустить пальцы в волосы, и с сожалением протянуть — «уже уходишь». Ковин громко напомнил, что я могу выбрать любой лофт, и предложил соседский. Там опять что-то с грохотом упало, может сам Сеня завалился от потрясения.

Испугалась, что может стать все серьезным. Что вдруг барьер, что он сам старательно выставил полтора года назад, перестанет сдерживать. На мгновение замерла, его хватило, чтоб остановиться. Там, в узкой кабине лифта. Можно было продолжить, и не было бы игры. Сам решил, что будет только работа. А теперь?

Теперь приходится выбирать, думать о том, что дальше, это недостаток приходящего опыта и возраста, думать о последствиях своих поступков. Зная Николь, она просто ушла бы, не слушая, ничего не ожидая, ушла, не дав шанса. Ее барьеры, что позволяли жить, оставаясь собой, сохраняя немного детской непосредственности и легкости, что так не хватало во взрослой жизни, что заставляли подниматься и идти дальше, вытирать слезы и вновь улыбаться. Они не возникают просто так, и ломать их непросто. Со временем они исчезают или заменяются другими. Но она не готова перешагнуть и пойти дальше, а я не готов остаться без нее.