Мои любимые блондинки

– А другой телекиллер? – продолжил Лапин и как-то, как показалось Верочке, многозначительно на нее посмотрел.

– Какой, уважаемый Сергей Георгиевич, телекиллер?

– Телеведущий одной вечерней аналитической программы. Неужели не помните, как он мочил бывшего министра иностранных дел?

– Какого именно, Сергей Георгиевич? – у Верочки и наяву с памятью на министров было неважно.

– Ну который самолет развернул?

– Ах да! – Верочка на всякий случай сделала вид, что вспомнила. – А как же он его мочил?

– Да показывал в прямом эфире, как ему операцию делали! Да-а-а. В эпоху славы этот телеведущий мог позволить себе практически все. Например, подъехав к телецентру и увидев, что на его месте припаркована какая-то машина, взять гвоздь и как следует нацарапать на ней: «Это место принадлежит телеведущему такому-то такому». А сейчас? Сейчас он, может, и хотел бы припарковаться даже в семистах метрах от телецентра, но кто же ему позволит?

Верочка снова вежливо покивала головой и очень учтиво предложила:

– Хотите, Сергей Георгиевич, я вам кофе с молоком сделаю?

И вот откуда ни возьмись у нее в руках белая чашка кофе – откуда-то ей было точно известно, что Лапин любит кофе именно с молоком, но без сахара. Смотрит она на него и думает: «Никогда ведь не знаешь, кто может уйти с телецентра, а кто вернуться… А что, как говорил мне Андрюша, самое главное в карьере? Правильно – знание вкусов и пристрастий тех, с кем приходится работать». (Когда-то я действительно рассказывал Верочке о том, что, будучи студентом на практике в программе «Время», я наизусть знал, кто какой кофе предпочитает. До сих пор помню, что Анна Шатилова любила с молоком и без сахара.)

– А вы, Верочка, – прервал ход ее мыслей Папин. – Что вы делаете для доктора Курпатова?

– Да я как на американском телевидении – пишу на карточках вопросы. Я пишу восемьдесят, а он потом, как Барбара Уолтере, выбирает десять и задает их в эфире.

– И с кем у вас сегодня интервью?.. И тут Верочка проснулась.

Скоро месяц, как наша редакционная Барби ходит сама не своя. Кажется, Юля решила выйти замуж по любви. Любовь по имени Денис пришла к ней с факультета журналистики, чтобы пройти практику в «Большой стирке». Едва переступив порог редакции, шустрый практикант тут же попытался наладить рабочие, как он это называл, отношения чуть ли не со всеми редакторшами и даже замахнулся на саму Генриетту, но именно в Юлином лице нашел самую благодарную и отзывчивую коллегу. Бедный мальчик! Он и не догадывался, что его голубые глаза и роскошный молодой торс, закованный в тесный джемпер, оставили глубокий след в душе продюсера.

В жизни Генриетты все лежало на определенных полочках. Муж – дома, сын – в Англии, любовник – на работе. В общем, пора и о душе подумать.

Между тем Юля, даже не подозревающая, какая угроза нависла над ее матримониальными планами, уже не мыслила себя в какой-то другой категории, кроме как «мы с Денисом». «Нам с Денисом фильм не понравился», «Мы с Денисом об этом думаем» и даже «У нас с Денисом на это аллергия». В последнем пункте Юля жестоко ошибалась; у Дениса никогда и ни на что аллергии не было: секс с Юлей отнюдь не мешал любвеобильному практиканту активно продолжать поиск новых наставниц.

Генриетта всегда считала себя человеком весьма продвинутым в вопросах современного искусства. Тем не менее она признавала, что лучшего специалиста в этой области, чем ее подруга Лера, в Москве не найти. Начиная с маленького зала в художественном магазине, Лера превратилась в успешную московскую галерейщицу и запросто общалась со всемирно знаменитыми дизайнерами, художниками и прочими представителями богемы. Поэтому Гетта охотно откликнулась на приглашение Леры встретиться на недавно открытой, но уже нашумевшей выставке.

На фоне Леры Генриетта, одетая в очередной костюмчик, символизирующий стиль бизнес-леди, выглядела несколько чопорно. Но она уже привыкла. Когда-то после каждой встречи с подругой детства Гетта предпринимала попытку как-то изменить привычный стиль своей одежды, но ей хватало ума и вкуса понять, что рядом с экстравагантной Лерой она все равно будет проигрывать. Именно поэтому она так редко виделась с любимой подругой.

– Лерочка!

– Гетточка!

Звонкое целование воздуха где-то в районе румян и пятисекундное оценочное разглядывание друг друга.

– Ты такая молодец, что пришла, – искренне радуется Лера, – мы уже сто лет не виделись!

– Тебя не поймаешь, – Генриетта несколько шокирована зелеными туфлями подруги. – То ты в Париже, то в Италии…

Светски чирикая, дамы перемещаются от экспоната к экспонату, не забывая выцеплять глазами богемных персонажей, светских фотографов и подносы с Piper-Heidsieck Brut.

– Слушай, это Кулик вон там? – оживляется Генриетта.

– Да, это Олежка, – и Лера машет рукой. – Сейчас мы до него доберемся и как следует поздороваемся.

– Он же устраивал в прошлом году в Венеции подобное что-то? – блещет познаниями Генриетта.

– Да, я его просто обожаю! Ты представляешь, – и Лера хлопает в ладошки, – там был огромный зад коровы, и каждый мог заглянуть внутрь!

– Какая прелесть, – и Генриетта замолкает на некоторое время. Она смотрит на урбанистический пейзаж и пытается представить, что такого можно видеть внутри коровы. Не представляется. – Ну, а у тебя как дела? – приходит она в себя. – Ты-то в своей галерее ремонт закончила?

– Как не стыдно! – ахает Лера. – Еще лучшая подруга! Конечно, закончила, еще в прошлом месяце! Я же тебя на открытие приглашала! Филипп Старк прилетал!

– Старк? – обалдевает Генриетта, но быстро берет себя в руки. – Ну, ты молодец!

Дамы еще немного дефилируют по выставке и уже совсем было решаются уходить, чтобы попить где-нибудь кофеек да поболтать как следует, как вдруг Лера толкает подругу локтем в бок:

– Ах ты, боже мой… Гетик, глянь – вот это экспонат!

Генриетта столбенеет: в зал входит Денис. Сияя улыбкой, он останавливается рядом с входом и вертит головой налево-направо, налево-направо, стоп – и практикант бодро шагает по направлению к дамам.

– Генриетта Николаевна, – улыбка становится просто нестерпимой, – здравствуйте!

– Вот уж не думала, Денис, – продюсер изо всех сил пытается завуалировать неуместные сейчас начальственные нотки в голосе, – что вы интересуетесь искусством!

– Так я тут с оператором! – продолжает радоваться встрече Денис. – Андрей сказал сюжет о художниках снять.

Денису жилось на этом свете очень легко – он никогда и ни с кем не выбирал тактику общения. И с секретаршами, и с продюсерами он всегда был одинаков: открытая улыбка и немой восторг в глазах. Но сейчас, когда он перевел глаза на Леру… Лера реакцию оценила.