Мои мытарства, или похождения

Бросили подстилку, подразделись, наполнили стаканчики. И только-только винца пригубили, да немного расслабились, извлекает он из своего вещмешка пустую пластиковую бутылку.

Мнёт её зачем-то, в дне дырку пробивает, а верхушку обматывает кусочком фольги, в которой проделывает зубочисткой махонькие щёлочки.

Вот так инструмент забабахал!

Ну а как только он сухой травки на фольгу накидал, до меня уже дошло, что к чему. В общем, когда зажигалкой щёлкнул и глубоко втянул в себя сизый дым, уже не сильно удивлялась.

– Давай, - говорит, - теперь ты.

Не знаю, зачем мне это нужно было, но решилась попробовать.

Только вот ничего хорошего из этого не вышло. Лёгкие обожгло, горло мгновенно саднить стало, слёзы из глаз так и брызнули.

А когда еле-еле откашлялась, чудак и спрашивает:

– Ну, чувствуешь что-то?

Ни черта я не почувствовала! Голова только отчаянно разболелась и в груди воспылал пожар.

Жутко неприятные ощущения.

Пришлось заглушить эту гадость большими глотками вина.

На него же, похоже, подействовало. Лёжит себе на подстилочке, смотрит добродушными глазами в чистое небо, а выражение лица - самое умилённое.

А потом внезапно как давай рассказывать! Видно крепко его пробило на "поговорить". Поначалу я не вслушивалась, но он вдруг такую ерунду принялся лепить, что поневоле навострила уши:

– Мы с тобой тут на одеяле отдыхаем, а там ещё котик в тенёчке - речка, пляж... и мы такие втроём... типа, все на своих местах... Картина маслом.

Чего-чего, думаю, какой ещё нахрен котик?! Где ты вообще котика тут увидел?

Но вслух говорю только:

– Ага. Жаль, писать некому.

– Это да...

Чуточку помолчали. Но он давай дальше наяривать, ещё более разнежено:

– А ты когда-нибудь задумывалась о том, что голова курицы похожа на яблочное зёрнышко?

– Хм... Нет. До этого, пока что, не доходило.

– В самом деле! Не хватает только красного гребешка... маленького такого "ирокезика".

– Да, что-то в этом есть, яблочное зёрнышко с красным "ирокезом" действительно будет немного напоминать курицу...
– соглашаюсь, а сама думаю, - "Чёрт! Что я несу?!"

Он же явно обрадовался. Голос его так и просиял:

– Видишь?! Это я сам придумал!

– Гениально, блин. Какие мысли ещё тебя посещают? Ты давай делись, не стесняйся.

– Так я и не стесняюсь...

– Я заметила. Чтоб такую муйню вслух произносить - это же совсем бессовестным надо быть.

– А ещё!..

– Слушай, а ещё... ты не мог бы, извиняюсь, подзаткнуть немножко фонтан? Голова и так раскалывается. А я хочу, понимаешь, позагорать. Желательно - в тишине и покое.

– Ну и ладно, - бормочет заметно обиженно, - я тогда купаться.

– Ага! Давай, сходи, прополощи мозги...

Пока он плескался, настроение у меня окончательно пропало. Но главное - продолжать ведь смысла совершенно уже не было. И потом - а что, если он действительно захочет второе свидание теперь перевести в третье?..

Я даже вздрогнула от такой кошмарной перспективы.

Так что вещички по-быстрому собрала и отчалила. Опять, понятное дело, по-английски, ну да что поделаешь... вступать с обкуренным в новую занимательную дискуссию мне точно не хотелось.

Вернулась домой, включила, под настроение, Бейкера, ну вы знаете: "There's no love song finer, but how strange the change from major to minor, everytime we say goodbye". Вот это вот всё.

И тут меня как накрыло! Сижу, слушаю пластинку, рыдаю в три ручья, и вообще не могу остановиться. То ли печаль такая тяжёлая навалилась, то ли всё-таки травка-муравка догнала. Не понятно.

Не поверите - уже третий.

Ленка со своим треклятым ухажёром укатила на неделю в Турцию, а безумного этого своего кокер-спаниеля мне навязала (Рональд, блин! Одно имя чего стоит). Ну и, естественно, строго напутствовала:

– Кормить два раза в день. Воды наливать побольше. Утром и вечером - выгуливать.

Ладно, чего не сделаешь ради единственной подруги.

Рональд этот, скажу вам, совершенно сумасшедший. Тянет тебя так, что поводок не удержишь, успевай только за ним поспевать.

Раз как рванул... и полетела я по всему парку, через палисадники да сквозь кусты, по ямам и буеракам - пока не выскочила прямо на полянку. Там сволочной Рональд и остановился как вкопанный.

И сразу стало ясно, отчего остановился.

Ведь посреди поляны - парень. Дюжий такой, накачанный. А с ним пёс - огромный "кавказец".

Вполне очевидно, что оба довольно серьёзные такие ребята...

Вот это, думаю, мы попали. Сейчас Рональд откроет свою пасть чтобы погавкать, и тут нас обоих разорвут на мельчайшие клочья.

Но Рональд мудро лаять не стал, только хвостом неожиданно вилять принялся. Ну и, слава тебе Боженька, качковский пёс (как опосля выяснилось - "Джек"), оказался внезапно вполне смирным творением.

Сам культурист, с чрезвычайным любопытством на нас, внезапно выскочивших из кустов, посмотрел, а потом и произнёс, насмешливо:

– Что-то я этого цуцика здесь раньше не видел...

Вот так и познакомились.

То ли из-за собаки на удивление спокойной, то ли благодаря внушительной фигуре... Не вполне уверена, правда. Но решила отчего-то, что персонаж он сугубо положительный. Тем более ведь спортсмен. Качок и всё такое. Не пьёт, не курит. Тренируется опять-таки, - штанги тягает.

Всю ту короткую неделю выгуливали мы своих пёсиков вместе, сообща. Пару раз новых знакомцев даже до подъезда провожали...

Но Ленка, конечно, вскоре вернулась, Рональда естественно забрала, и осталась я у разбитого корыта.

Пару дней потыкалась, помыкалась... и что его дальше делать? Ведь соскучилась, вроде как...

Ладно, решилась наконец, пойду так, без собаки. Авось приветят.

Расписание то я его атлетическое уже знала, выучила за неделю. Так что пришла вечерком, села под парадным, и жду милого с тренировки. А тут и он, лёгок на помине:

– О, Привет! Ты чего это?..

– Так пришла, повидаться.

– А! Ну ясно. А где кокер?

– Отдала уже.

– Понятно.

Смотрит на меня изучающим взглядом. К чему, вероятно думает, можно такую бабёнку пристроить?..