Мои путешествия. Следующие 10 лет

«Айдитарод» – день первый

5 марта 2000 года. Этап Уасилла (Wasilla) – Йетна-Стэйшн (Yetna Station) – Скветна (Skwetna)

Вчера состоялся торжественный старт гонки «Айдитарод» из Анкориджа, а сегодня – официальный старт из Уасиллы.

Покинув Уасиллу, какое-то время мы еще находились в пределах цивилизации, вплоть до поселка Куник и чуть далее за прохождением дистанции наблюдали многочисленные зрители. В местечке Куник-Лейк – последний контрольный пункт, до которого можно добраться на автомобиле, а далее дорога проходит по местности, куда редко ступает нога человека.

В Скветне представитель гоночного комитета и ветеринар отметили мое время прихода. Ветеринар даже не стал осматривать собак, лишь взглянул на них и махнул рукой: «У меня нет вопросов».

«Айдитарод» – день второй

6 марта 2000 года. Этап Скветна (Skwetna) – Фингер-Лейк (Finger Lake)

После четырехчасового отдыха в Скветне собаки бежали хорошо, но мне отдохнуть не удалось. Я испытывал недомогание: спина и поясница сильно ныли, но еще больше беспокоила правая нога.

Покинув контрольный пункт, мы с собачками бежали по реке Скветне примерно 40 миль, а затем путь пошел через невысокие холмы, поросшие елью и ольхой. Обильный и рыхлый снег, толщина которого здесь местами может превосходить 16 футов, участники гонки называют дорогой без дна. Собаки, увязая в белом месиве, двигались чрезвычайно медленно, и когда наконец добрались до контрольного пункта Фингер-Лейк, то от усталости валились с ног.

Проложенная по берегу реки трасса закончилась и перешла в целинный путь по замерзшему руслу. Перед тем как выйти на лед, я остановил «команду» и покормил собак мороженой селедкой. Потом достал термос и отпил глоток кофе, чтобы не заснуть. Это меня немного взбодрило.

Наступила ночь, и река преподнесла неприятность: собаки неожиданно попали в воду. Останавливаться на льду было нельзя, и пришлось 30 минут бежать до леса. А когда я наконец остановил упряжку и осмотрел лапы собак, то о собственных недугах забыл: подушечки собачьих лап были растерты и кровоточили. Часовую остановку посвятил осторожному втиранию мази в шестьдесят четыре лапы и замене тканевых ботиночек.

Ночные сумерки освещались лишь маленьким фонариком, укрепленным на лбу. Руки от переохлаждения давно онемели и переставали слушаться, но пот градом катился со лба и по спине. Если вовремя не вытереть виски, на них тут же вырастали сосульки. Как нарочно, снова начала отниматься спина.

Наконец снова в путь. Упряжка шла ровно, в заданном вожаком ритме, и это гипнотизировало – невыносимо хотелось спать. Но вот трасса постепенно превратилась в узкую тропу. Густые деревья низко опустили мерзлые острые сучья, готовые, словно вилы, вонзиться в погонщика или в собак. На повороте острый сук распорол лежавшую на нартах вещевую сумку. Я знал, что если не зашить дыру сейчас же, то есть риск потерять часть снаряжения. Остановил нарты, достал иголку и толстые шелковые нитки.

После нескольких минут работы без рукавиц пальцы онемели – я перестал их чувствовать. Решив согреться, я засунул руки под парку, на несколько секунд закрыл глаза и… провалился в сон. Очнувшись через несколько минут, я приказал себе: «Пора в путь!»

Упряжка набрала ход, и тут едва не случилось несчастье. Бежавшая рядом с Канном Элен задела боком стоявшее близко к тропе дерево, да так сильно, что ее пальтишко разорвалось – клочья ткани торчали во все стороны. Но собака продолжала бежать. «Значит, слава Богу, бок не травмирован».

В темноте, со смыкающимися глазами, не видя очередное дерево, я наклонил сани в сторону для поворота, не подозревая, какая опасность меня ожидает. От сильного удара о дерево сани затрещали, и, потеряв равновесие, я стал падать. При потере баланса нарты перевернулись. Собаки протащили мое тело полмили. В последний момент я чудом зацепил крючок за ствол дерева, благодаря чему собаки остановились. В этот же момент я неожиданно ударился обо что-то твердое и потерял сознание.

«Айдитарод» – день третий

7 марта 2000 года. Фингер-Лейк (Finger Lake) – 150 миль от Анкориджа

Пять собачьих упряжек отдыхали на соломе, рассыпанной по снегу вокруг небольшого домика. При подходе моей упряжки лишь несколько собак подняли головы и только две-три вскочили и залаяли. «Не только моя, но и другие “команды” начинают уставать, а ведь только начало гонки. Как-то собачки выдержат дальнейший путь?» Мне было жалко всех четвероногих, которым предстояло еще долго бежать по просторам Аляски.

Как только остановил упряжку, ко мне подошли контролер гонки и ветеринар.

– Поздравляем, вами пройдены первые 150 миль. Все ли у вас в порядке?

– Да, спасибо.

Ветеринар внимательно осмотрел лапы собак.

– Почти у всех лапы натружены. Вотрите мазь и сделайте массаж.

– Где мне разместить упряжку и где взять солому?

– Солома у дома, а место занимайте любое свободное. А сами можете поспать в доме.

– Нет, я постелю себе на открытом воздухе, рядом с моими собаками.

Мне нужно было поспать. Покормив собак, я прилег на солому и на целый час погрузился в небытие. Никаких сновидений, только изнурительная головная боль. Она была настолько острой, что забывались неприятности с поясницей и правой ногой.

На контрольном пункте я встретил Линду и Триш. Линда осмотрела собак и нашла их состояние нормальным.

– Я оставляю здесь двух своих собак, – сказала она. – А сам-то ты никого не хочешь здесь оставить?

– Нет, не хочу.

Машеры практикуют отправку собак, даже когда те еще пригодны для гонки, ведь по правилам соревнований достаточно финишировать с упряжкой из пяти собак. Однако эта практика мне не нравилась: «Они, как и я, хотят пройти весь маршрут, и я не должен лишать их этого права. Как я могу кого-то выкинуть только из-за того, что мне будет легче бежать?»

Этап Фингер-Лейк (Finger Lake) – Рэйни-Пасс (Rainy Pass)

Покинув Фингер-Лейк, я оказался среди гор и двигался по лесной тропе, которая постепенно поднималась вверх. Проложенная совсем недавно колея успела покрыться снегом. Снег слепил, без очков все сливалось в единую белую пелену. Но, в отличие от меня, Канн двигался уверенно, он легко находил путь под снегом.

От волнения и усталости я стал совершать промахи. Во время остановки, когда нес собакам ведро с водой, я поскользнулся и при падении потянул мышцу на правом плече. Теперь каждый толчок саней отдавался болью. Усилились боли в правом бедре и в пояснице.

«Нет, надо взять себя в руки! Мне грех жаловаться. Канн сам находит путь. Собаки бегут хорошо, даже чуть быстрее, чем я бы хотел».

По дороге к перевалу Рэйни-Пасс участники гонки должны пересечь каньон, совершая отвесный спуск, а затем поднимаясь на другую сторону по столь же крутому склону. Этот переход – один из самых опасных участков гонки. Узкая тропка ведет в низину каньона. Погонщик чрезвычайно быстро, кренясь, съезжает вниз, и если он не падает и не разбивается при этом, то это большая удача.