Мои Великие старики
Шрифт:
И последнее. Феликс Медведев пишет с упреком: на похоронах писателя была вся Москва, а Илью Глазунова никто не заметил. Да, не был он у гроба, но не потому что «не разобрался» с бывшим другом. Художник, как он мне сказал, пришел бы проститься в храм Христа. Не смог он этого сделать только потому, что болел.
Сентябрь 1997
Глава 21. Игорь Кио: «Я знаю все секреты Копперфилда»
Самыми известными в нашей стране циркачами считаются Карандаш (М. Румянцев), Олег Попов, Эмиль Кио, Юрий Никулин, Леонид Енгибаров (не успевший
– Два года назад умер Юрий Никулин. Как, по-вашему, ощущается его отсутствие?
– Вы знаете, с его уходом люди стали плохо посещать цирк. Несмотря на то, что он много лет не работал как артист цирка, зрители шли на Никулина. Его аура была огромна: уважаем, любим, авторитетен. Если бы не Юрий Владимирович, Цирк на Цветном бульваре еще строился бы и строился. Это он уговорил Рыжкова, тогдашнего премьера, помочь в важном для столичной культуры деле. И финны возвели новое здание за год и восемь месяцев, а наши сносили четыре года.
– Как много зависит от одного человека…
– Да, от таких, как Никулин, много зависит. Он умел ладить с людьми, был любим большевиками, демократами, входил в любые инстанции. Человек с юмором, он говорил, что лучшие времена пережил при Андропове. Он просил секретаршу соединить его с каким-нибудь министром. Та звонила, представлялась секретарем Юрия Владимировича, и через секунду Никулина соединяли. Какой-нибудь Петр Семенович, дрожа, вставал с кресла, а всесоюзно любимый шутник осаживал: «Это Юрий Владимирович Никулин из цирка…» И излагал суть просьбы.
– А что все-таки произошло с другим легендарным циркачом – Олегом Поповым, который исчез из нашей жизни много лет тому назад?
– Если Никулин получил широкую известность благодаря кино, то удивительная судьба Попова складывалась иначе. Ему сильно подфартило, когда он был еще выпускником циркового училища: клоун Берман по каким-то там мотивам отказался ехать на гастроли во Францию. И тогда юного, еще не оперившегося артиста включили в труппу, и он имел за границей фантастический успех. На приеме у бельгийской королевы находчивый выдумщик выпил воду из вазы, в которой королева мыла руки. Это показалось Ее Величеству такой остроумной шуткой, что она назвала Попова солнечным клоуном. И с тех пор этот титул приклеился к Попову.
Попов стал, без сомнения, самым ярким русским клоуном после легендарного Румянцева – Карандаша (многие наши клоуны были последователями Чаплина) и самым знаменитым русским цирковым артистом в мире. Другое дело – возраст не красит человека. И клоуна в частности. Вот Никулин мог бы работать на сцене до ста лет. А у Попова был образ молодого, лихого, бесшабашного лицедея. Я не видел Олега много лет, он живет нынче в Германии и, наверное, уже не тот, каким мы его помним.
– Ну а все-таки, почему он в Германии? Почему так много слухов о его судьбе?
– Есть несколько к этому предпосылок. Попов был очень богатым человеком. Еще будучи студентом, получая 250 рублей, 125 он всегда откладывал – то ли клал на книжку, то ли зарывал в кубышку, не знаю. И за свою творческую карьеру скопил немалые деньги. А когда случилась обвальная реформа, сбережения превратились в ничто. И он очень переживал. Во-вторых, его крепко обидел Никулин – не дал ему арену для
празднования шестидесятилетия.– Любопытно почему? Отношения не ладились?
– Да, они не всегда были ровными. Юрий Владимирович вообще был непростым человеком. Он отказал и мне в праздновании на Цветном столетия моего отца. А мотивы могли быть любыми, подчас бредовыми: ремонт, ожидание каких-нибудь заморских гостей.
– И Попов решил попытать счастья в Европе?
– Сначала он поехал по кратковременному контракту, который потом продлил. Германия тогда еще на него ломилась. А когда в Москве умерла его жена, он женился вроде бы на богатой немке, которая, как ни странно, стала работать с ним на манеже. Своими будто бы руками Попов построил дом. Но работает он под флагом российского артиста.
– Но к управлению Госцирка, которое, как я слышал, давно уже дышит на ладан, он отношения уже не имеет?
– Видите ли, всю жизнь цирк приносил государству доход. А сейчас он у государства на дотации. Хорошие артисты ушли из-под опеки этого управления, иные же разъехались по разным странам. И что же? Один наш молодой артист, устроившись в Канаде, по слухам, через два года купил дачу Сильвестра Сталлоне.
– А каковы ваши личные и творческие дела?
– У меня самостоятельное творческое объединение «Школа иллюзиона Игоря Кио». Сказать, что дела идут отлично, не могу. Не сравнить с прежними временами, когда я, что называется, одной левой делал по 150 концертов, а иногда аж 500. Правда, недавно в Екатеринбурге я сделал 30 аншлагов. По нынешним временам это неплохо.
– Ваш отец, Эмиль Теодорович Кио, был, несомненно, великим иллюзионистом. Как я понимаю, многие его трюки повторить уже нельзя?
– Почему нельзя повторить? Большинство фокусников только тем и занимаются, что повторяют проделанное до них. Но мой отец говорил, что главное для него – не что показывать, а как. Многое зависит от индивидуальности. Если артист по-своему интерпретирует номер, то выступление смотрится совершенно по-другому. Бывает, когда два артиста показывают один и тот же номер. В исполнении одного вы ахаете-охаете, ломаете голову, как же так можно, а в исполнении другого – вам скучно и все понятно. Из отцовских номеров есть два-три, например «сожжение» женщины, которые я, повторяя, делаю по-иному.
– А техника имеет в иллюзионе какое-то значение, ведь прогресс и здесь не остановить?
– Техника не играет никакой роли. В тех случаях, когда мои коллеги пытались создавать номера на технических принципах, это не вызывало никакого интереса. Всем было видно, что это техника.
– А как тогда объяснить секрет успеха Дэвида Копперфилда? Все ли у него натурально, на чистом сливочном масле или кругом подстава, обман зрения, ловкость рук и достижения цирковой науки?
– Прежде всего, Копперфилд – явление телевизионное. Он – единственный артист в своем жанре, создавший себе имя благодаря ТВ. Сначала я видел его пленки, а позже посмотрел вживую на концерте в Кремле. У него практически нет шоу, а четыре помощника выполняют функции партнеров, и не более того. И если бы он не был таким хорошим артистом, а он прекрасный артист, то ему пришлось бы туго. Копперфилд подтверждает мнение моего отца, что иллюзионист должен быть хорошим артистом. Он вытягивает программу не за счет трюков, а за счет артистизма.