Моисей

Дальше, наверное, лучше всего будет просто процитировать Библию:

«И воспылал гнев Всесильного за то, что он пошел, и стал ангел Бога на дороге в помеху ему, а он ехал на ослице своей и два отрока его с ним. И увидела ослица ангела Бога, стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке его, и свернула ослица с дороги и пошла по полю, и ударил Валаам ослицу, чтобы вернуть ее на дорогу. И стал ангел Бога на тропинке между виноградниками — забор с одной стороны и забор — с другой. И увидела ослица ангела Бога, и прижалась к стене, и прижала ногу Валаама к стене, и он снова ударил ее. А ангел Бога прошел дальше и стал на тесном месте, где не было пути, чтобы свернуть вправо или влево. И увидела ослица ангела Бога и легла она под Валаамом, и воспылал гнев Валаама и он ударил ослицу палкой. И отверз Бог уста ослицы, и сказала она Валааму: "Что сделала я тебе, что ты бил меня три раза?" И сказал Валаам ослице: "Ведь издевалась ты надо мной. Будь в руке моей меч, тотчас убил бы я тебя!" И сказала ослица Валааму: "Но ведь я же ослица твоя, на которой ты ездил издавна до сего дня! Разве было у меня обыкновение так поступать с тобою?" И сказал он: "Нет". И открыл Бог глаза Валаама, и увидел он ангела, стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке его, и преклонился он, и пал ниц. И сказал ему ангел Бога: "За что бил ты ослицу твою уже три раза? Ведь это я вышел помехою, ибо крута была дорога передо мною. И увидела меня ослица. И свернула от меня три раза; если бы не свернула бы она от тебя, то я бы тотчас бы убил тебя, а ее оставил в живых". И сказал Валаам ангелу Бога: "Согрешил я, ибо не знал я, что ты стоишь передо мной на дороге. Теперь же, если тебе это неугодно, то я возвращусь обратно". И сказал ангел Бога Валааму: "Иди с этими людьми, но только то, что я говорить буду тебе, то говори!"...» (Чис. 22:22—35).

Описание дальнейших действий Валаама напоминает обычные языческие ритуалы, принятые у вавилонян, ассирийцев, греков и других народов древности: стремясь задобрить богов и добиться их благосклонности, жрецы сначала приносят им обильные жертвы, а затем пытаются войти в транс и в этом состоянии возвестить «волю богов».

Валаам проделывает то же самое, но, несмотря на все его усилия, вместо проклятий с его уст срываются благословения. В пророческом трансе он предсказывает еврейскому народу вечное существование, победу над всеми его врагами, спокойную и благополучную жизнь на обещанной Богом земле.

Эти благословения Валаама самым внимательным образом анализируются многими выдающимися религиозными авторами; одно из них («Как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль...») религиозные евреи произносят каждое утро сразу после входа в синагогу.

Однако разбор благословений и пророчеств Валаама имеет весьма косвенное отношение к теме этой книги, и потому мы от него уклонимся. Скажем только, что Валак и Валаам несколько раз меняли место, с которого Валаам обозревал еврейский стан и на котором приносил жертвы на семи жертвенниках в надежде, что перемена места каким-то образом поменяет настроение Бога.

Наконец, после третьей неудачной попытки Валаама проклясть евреев Валак приходит в ярость. Он не желает слушать объяснений пророка, что в момент, когда царь ждет от него проклятий, Бог овладевает всем его существом и заставляет произносить то, что Он считает нужным.

В языческое сознание Валака такое просто не вмещается — он отказывается понимать, что в мире существует только одна Сила, управляющая не только природой, но и человеком и способная при желании полностью подчинить его Своей воле. Ему непонятен Бог, которого нельзя подкупить; как непонятно и то, почему, если не удалось подкупить одного бога, нельзя подкупить другого?! В ярости он советует Валааму как можно скорее уносить ноги из своей страны, пока он не убил его:

«И разгневался Балак на Валаама, и всплеснул он руками своими, и сказал Балак Валааму: "Проклясть врагов моих призвал я тебя, а ты вот благословил три раза. А теперь беги к себе! Думал я оказать тебе почести, но вот Бог лишил тебя почестей"...» (Чис. 24:10-11).

Валаам действительно сделал вид, что отправился к себе домой, однако на самом деле остался в соседнем Мадиаме. Здесь он собрал местных князей и объявил им, что у него возник совершенно замечательный план, с помощью которого можно сделать евреев ненавистными Богу, после чего Он сам проклянет Свой народ и отвернется от него.

В тот же день посланник из Мадиама прибыл к Валаку, чтобы передать ему письмо с планом Валаама.

Проснувшись однажды утром, евреи обнаружили, что напротив их стана в Шитиме, в месте, где их шатры ближе всего подходили к границам Моава, соседи-моавитяне раскинули огромный рынок. Здесь продавались невиданные прежде этим поколением израильтян легкие льняные ткани, пиво и крепкие вина, изготовленные из напоенного солнцем местного винограда; различные плоды и пряности; оружие и украшения — словом, всё, чем славился Моав среди народов, живших по обе стороны Иордана. И, разумеется, евреи просто не могли удержаться от соблазна посетить этот рынок, на котором вскоре развернулась бойкая торговля.

Стоявшие у входа в превращенные в торговые лавки шатры молодые, соблазнительно одетые моавитянки и мадианитянки зазывали внутрь покупателей, прелагали им различные товары, делали огромные скидки, угощали вином... Нередко прямо там, в шатре, рассматривание товаров и дегустация вин заканчивались любовным соитием.

Кроме того, моавитяне оказались необычайно гостеприимными. Вдобавок ко всему, они были, напомним, семитами, родственным евреям народом, говорившим на необычайно близком к ивриту языке, так что языкового барьера между продавцами и покупателями на этом рынке почти или вообще не существовало.

Прошло несколько дней — и многие евреи стали часто ездить из Шитима в Моав в гости к тамошним жителям, устраивавшим роскошные пиры в честь новых соседей. Сам царь Валак устроил пир в честь вождей еврейских племен, и некоторые из них, в том числе и Шлумиэль бен Цуришадай по прозвищу Зимри, откликнулись на это приглашение. На этом пиру Зимри заметил дочь Валака, красавицу Хазву (Козби), и девушка приглянулась ему. Заметив это, Валак подошел к Зимри и сказал, что с удовольствием даст свое согласие на брак дочери с еврейским вождем, так как это положит начало подлинному братанию между и без того родственными народами.

Пиры продолжались изо дня в день и заканчивались, как правило, дикими сексуальными оргиями, а также поклонением Ваал-Фегору (Бааль-Пеору) — одному из богов Моава. Говоря словами Талмуда, в Моаве евреи блудили «как черви», то есть попросту удовлетворяли обуявшую их животную похоть с любой моавитянкой, которая подворачивалась им под руку.

Что касается Ваал-Фегора, то он, согласно устной еврейской традиции, был богом, всячески поощрявшим плотские удовольствия, и одним из видов служения Фегору было публичное отправление перед его идолом естественных надобностей. Многие евреи не видели в том, что они отправляют малую и большую нужду неподалеку от идола, никакого идолопоклонства, хотя более гнусный обряд поистине трудно было и придумать.

В этом и заключался, утверждают все те же еврейские источники, план Валаама: он решил разложить израильтян морально, побудить их преступить заповеди своей религии — и таким образом лишить покровительства Бога.

И гнев Бога не замедлил последовать: в еврейском стане разразилась новая эпидемия: сильные взрослые мужчины вдруг начали умирать один за другим по совершенно непонятной причине.

Впрочем, наверное, на все это можно посмотреть и по-другому — не исключено, что никакого изначально злодейского, тонкого умысла в действиях моавитян и мадианитян не было. И рынок, который они раскинули близ Шитима, был самым обычным рынком, из тех, которые на Ближнем Востоке испокон веков раскидывали в начале осени — самом благодатном времени года в этом регионе. В сущности, каждый такой рынок напоминал огромный палаточный город, часть шатров которого составляли торговые лавки, а часть — публичные дома и харчевни. Были здесь и палатки всевозможных прорицателей и колдунов, гадавших на будущее, снимавших или насылавших порчу и т. д.

Буйный вихрь этой ярмарки увлек многих евреев. Они и в самом деле охотно пользовались услугами моавитянок и профессиональных проституток из Мадиама; вступали в деловые и личные контакты с моавитянами; охотно отзывались на приглашение прийти в гости и т. д. Не исключено, что в результате сексуальных контактов с моавитянками многие еврейские мужчины заражались каким-то неизвестным им до этого венерическим заболеванием. Не умея, в отличие от моавитян, вовремя заметить его симптомы, не зная методов лечения, заразившиеся мужчины умирали...