Молчаливый мужчина
Шрифт:
— Детка... — прошептал он, не в силах сдержать слетевшее с языка слово.
Но он смог сказать только это.
— Я не знаю, что эти суки сделали с тобой, думаю, что Тамми была не единственной. И я не знаю, что случилось с тобой в Афганистане. Я даже толком тебя совсем не знаю. Но я знаю одно, и знаю это довольно хорошо, Мо, я хочу узнать тебя лучше и хочу попробовать.
— Это неразумно, — мягко произнес он.
— Сейчас? Или никогда? — потребовала она ответа.
— Сейчас.
И, возможно, никогда.
Но он не собирался обсуждать с ней этот вопрос в данную минуту.
—
— Он работает над этим.
— Скажи ему, чтобы он поторопился.
Мо промолчал, потому что едва сдерживался, пытаясь не улыбнуться.
Господи, она действительно была что-то с чем-то.
— Тебе не нравится, что я раздеваюсь? — спросила она.
Теперь Мо без труда удержался от улыбки.
— Мне не нравится, когда мужчины смотрят, как ты раздеваешься, — честно признался он.
— Это проблема, потому что таким образом я зарабатываю на жизнь, оплачиваю счета, и мне это нравится.
— Ага, — согласился он.
— Ты можешь это пережить?
Он не знал, как бы себя чувствовал, если бы не находился каждую ночь в клубе и не наблюдал бы за толпой, пришедший посмотреть на нее, как она раздевается.
Возможно.
Но он сомневался.
Поэтому честно ответил:
— Это проблема, Лотти.
— Я не становлюсь моложе, — объявила она.
За исключением службы в армии и в команде Хоука, большую часть своей жизни Мо провел с женщинами.
Поэтому он захлопнул рот, когда она это сказала. Если женщина что-то решила, то лучше дать ей выговориться.
— Я хочу детей, — продолжала она.
На этот раз он тоже держал рот на замке, хотя понимал ее, видя, как она управлялась со своими племянниками, ему очень понравилось.
— Ты хочешь детей? — спросила она.
— Ага, — ответил он.
— Сколько?
— Двое или трое.
— Я не становлюсь моложе, Мо.
Ну, черт возьми.
Теперь он снова боролся с улыбкой.
— И ты тоже, — заметила она.
— Верно, — пробормотал он.
— Мы со всем разберемся, — заявила она.
Он шумно втянул воздух носом.
— Мы сможем со всем разобраться, Мо, — заверила она его.
— Это порежет меня на части, если ты решишь потом двинуться дальше.
Она замерла от его признания, ее лицо окаменело, когда она уставилась на него.
— Ты хорошая женщина. Неподражаемая. Умная. Забавная. Любишь своих племянников, открыто выражая им свою любовь. Они любят тебя так сильно, ты заботишься о них, поэтому они чувствуют себя настолько свободно, отдавая тебе свою любовь. Ты немного нахальная. У тебя есть талант. Ты веришь в то, чем занимаешься, и изо всех сил стараешься быть лучшей в этом. Ты по-доброму относишься к своим друзьям. Умеешь готовить. Я хочу попробовать с тобой, Лотти. Хочу узнать, насколько лучше все может стать. Но у меня уже был опыт — ключ, и имея этот опыт, знаю, что ты можешь дать этот ключ, а потом его забрать, и для меня все будет не так, как с Тамми. Это порежет меня на куски. Теперь, узнав мое мнение, что ты скажешь?
Она не стала ждать ни секунды, просто рявкнула:
— Позвони Хоуку и скажи, чтобы он работал быстрее.
У Мо больше не было желания ее отшлепать.
У
него были совсем другие желания, и он должен был взять себя в руки, чтобы их побороть.Именно тогда он понял, что она готова ухватиться за любую предоставленную ей возможность быть с ним.
Даже добиваясь того, чего она так хотела, когда у него почти не оставалось сил бороться с ней.
— Что случилось в Афганистане, малыш?
— Потерял двух братьев и убил людей, вероятно, они были мирными жителями.
И именно в эту минуту он понял еще кое-что, что она пойдет до конца, чтобы получить то, что хотела, чтобы дать ему то, в чем он так нуждался.
— Ты все еще держишься за эти воспоминания? — мягко спросила она.
— Поэтому я постоянно себя чем-то занимаю.
— И поэтому ты спишь только по четыре часа в сутки.
— Ага.
— О, Мо, — пробормотала она, и оба этих слова были полны сострадания, он увидел в ее глазах. — Я не могу тебя сейчас обнять, верно?
— Нет.
— Ладно, хотя сейчас я не могу тебя обнять. Но могу пообещать, что позабочусь о тебе, Мо.
— Это трудная задача, Лотти.
Она узнала про малую толику того, что было в Афганистане.
Обо всем остальном она не имела понятия.
— Я упорная и целеустремленная, малыш, — тихо произнесла она.
Мо стоял неподвижно, не сводя с нее глаз, вздохнув.
— Может тебе лучше передать меня кому-нибудь другому из людей Хоука? — предложила она.
О, черт возьми, нет.
— С тобой не будет никого, кроме меня, — прорычал он.
Она тут же кивнула.
Потом улыбнулась.
Не победоносно.
А с благодарностью.
— Хочешь посмотреть телевизор? — спросила она.
— Конечно, — ответил он.
— Игру? – спросила она.
— Неважно, — пробормотал он.
— Кино?
— Для меня все отлично.
— Мо?
— Что?
— Спасибо, дорогой.
— Ты должна прекратить это, детка, — мягко произнес он.
Она тут же кивнула.
— Точно. Правильно. Все должно быть профессионально.
Как будто она могла так себя вести с ним.
Но, по крайней мере, у нее имелись мозги, и она понимала всю серьезность ситуации.
А после…
Он позволил себе задуматься, что будет после, когда все это закончится на самом деле.
— Я сделаю попкорн, — сказала она.
— Я проверю периметр.
Она широко улыбнулась ему.
Огромной и счастливой улыбкой.
Так…
Точно.
Когда все будет сказано и сделано, может он, выйдет победителем на этот раз, или она разрежит его на куски, превратив в пыль.
Но сейчас он понял и еще одну вещь, неважно какой будет конец всей этой истории… после.
Пока же Мо старался сделать Лотти счастливой как можно дольше и как можно больше.
7. Постепенно
Лотти
Свет погас.
Я бросилась со сцены, Мо стоял за кулисами, поджидая, тут же набросив мне на плечи халат.
От него приятно пахло. Чистотой. Мылом и мужчиной.
Он принял душ и вернулся ко мне еще до окончания моего выступления.