Молчаливый профессор

— Рози и Свифт, — тихо представил их профессор и быстро подошел к креслу старой леди.

Наклонившись, он поцеловал ее в щеку и что-то прошептал, от чего она засмеялась. Затем представил ей Меган, и старая леди протянула руку.

— Рада познакомиться с вами, дорогая; жаль, что вы не надолго.

Ее английский был безупречен, как и у ее внука, только небольшой акцент выдавал в ней иностранку.

— До вашего отъезда у нас, возможно, будет время поговорить, а сейчас, мне кажется, вам надо поужинать. Я пойду в свою комнату, но, если вы не очень устали, зайдите ко мне перед сном. На несколько минут...

Меган осторожно пожала протянутую ей костлявую руку.

— Я обязательно зайду к вам, мефрау ван Белфелд, благодарю вас.

Профессор стоял рядом, наблюдая за ними.

— Сейчас мы пойдем ужинать, бабушка. Думаю, Меган будет у тебя примерно через час.

Ужин им подали в маленькой, обшитой панелями комнате в конце холла. Они сидели друг против друга за круглым столом, покрытым скатертью из белого дамаста, на которой блестели хрусталь и серебро, радовал глаз тонкий фарфор. Меган с удовольствием поглощала суп из спаржи, и ей казалось, что сейчас часов восемь вечера, а никак не полночь. За супом последовало суфле из копченой лососины с салатом, затем ранняя клубника со сметаной и кофе. Вряд ли только от еды ее стало клонить ко сну: день был длинный и трудный, и Меган чувствовала, что уснет, едва коснется подушки.

Литман прислуживал им за столом, и разговаривали они мало. Когда кончили пить кофе, профессор сразу проводил ее наверх на галерею, от которой отходило несколько коридоров. Он повел Меган в один из них и постучал в дверь комнаты, находившейся в конце коридора. Затем открыл дверь, Меган вошла и оказалась в большой комнате с окнами, выходившими на обширную лужайку, окруженную деревьями, сейчас залитыми лунным светом. Меблировка в комнате была в стиле бидермейер. Старая леди, опираясь на подушки, сидела на внушительных размеров кровати, рядом с ней разлегся рыжий кот. Когда профессор и Меган вошли, старая леди отложила книгу.

— Садитесь, дитя мое, — она показала место подле себя. — Я не задержу вас долго, а ты, Джейк, отправляйся спать. Мис приготовит комнату для Меган.

Профессор весело хмыкнул и заметил, обращаясь к Меган:

— Теперь вы видите, как строго моя бабушка следит за соблюдением правил приличия? Спокойной ночи.

Он подошел к кровати, поцеловал старую леди, затем, к удивлению Меган, поцеловал ее тоже и предупредил:

— Не опаздывайте к завтраку. Мы должны выехать рано.

Когда он ушел, старая леди сказала:

— Присядьте на кровать, Меган. Я не очень хорошо слышу. Джейк мне говорил, что вы работали в одной с ним больнице. Вы старшая сестра отделения, не так ли? И вы такая красивая девушка, у вас, конечно, есть жених?

Меган ответила было «да», но тут же спохватилась и сказала «нет», потом, отвечая на вопрос старой леди, немного рассказала о своей семье, и та удовлетворенно закивала головой:

— Джейк сделал правильный выбор. Вам, моя милая, будет хорошо у нас в Голландии. — Она повернула к Меган улыбающееся лицо. — Можете меня поцеловать, детка, вы уедете много раньше, чем я встану. Я была очень рада увидеть вас. А сейчас Мис отведет вас в вашу комнату.

Меган поцеловала старую леди в щеку и вышла в сопровождении Мис, которая показала ей красиво убранную маленькую спальню в другом конце галереи, где уже была приготовлена постель и задернуты занавески. Мис открыла краны в ванной, примыкающей к спальне, и вышла, сказав на прощание «Wel te rusten» [7] . Меган не имела ни малейшего представления, что это значит, но прозвучали эти слова тепло и приветливо.

Свернувшись калачиком и уже засыпая, она думала о том, как ей понравился этот славный дом и как жаль, что больше она его не увидит...

7

Спокойной ночи (голланд.).

Утром они с профессором наскоро позавтракали и еще до восьми часов выехали. Меган не знала, в каком направлении они едут, но вскоре увидела впереди дюны и спросила:

— Уже близко?

— Да, за этой деревней.

Они проезжали мимо домов, стоявших рядом с церковью.

— Затем по дороге, выложенной кирпичом. А море уже за дюнами.

Детский дом занимал длинное белое здание под красной крышей, окруженное просторной лужайкой, которая была обсажена деревьями. Напротив дома, в дальнем конце лужайки, яркими цветами пестрела клумба.

— Вон тот маленький участок земли полностью отдан детям. Они там выращивают, что захотят, — прервал молчание профессор.

Он подъехал к широкой двери дома, помог Меган выйти из машины, позвонил в большой колокольчик, висевший на стене, и вошел в холл, где их встретила полная, по-матерински ласковая женщина с ярко-голубыми глазами на приветливом лице, одетая в скромное темно-серое платье с белым воротником и манжетами; большие часы-брошь были приколоты у нее на высокой груди. Она пожала руку профессору, приветствуя его как старого друга, и обменялась с ним несколькими словами, прежде чем он представил ей Меган.

— Катье, это Меган Роднер; Меган, познакомьтесь с директрисой детского дома, юффрау Бал. Она скоро побеседует с вами, а сейчас вам покажут вашу комнату, мы же пока кое о чем поговорим, но недолго. Я должен быть в Гааге к половине одиннадцатого.

Этого Меган не ожидала. Его дом был так близко отсюда, и она рассчитывала, что они станут видеться, пока он не вернется в Англию. Ведь он говорил, что пробудет в Голландии несколько недель. Ее охватила полная растерянность: он оставляет ее одну, без всякой надежды увидеться. Хотя, может быть, он приедет к ней сюда... Но его слова развеяли ее последнюю надежду.

— Уверен, вам будет здесь хорошо, — сказал он, — и вы вернетесь в Англию полная новых планов.

Она посмотрела на профессора, и взгляд ее был так красноречив, что глаза профессора, прикрытые ресницами, тоже загорелись, однако он ничего не сказал, только пожал ей руку, попрощался спокойно и дружески вежливо. А Меган оставалось лишь последовать за девушкой, которую позвали, чтобы показать ей комнату, где она поселится на это время. Поднимаясь по лестнице, она обернулась: он даже не смотрел в ее сторону. Она глядела, как он уходит вслед за директрисой из холла, и едва удерживала себя, чтобы не броситься за ним и не сказать ему наконец, что для нее никаких новых планов быть не может, если она никогда больше его не увидит. И уже в своей комнате она с печалью должна была признать, что любит профессора ван Белфелда.

Комната эта, маленькая, но очень мило обставленная и безукоризненно опрятная, с розочками на занавесках и постельном покрывале, находилась в передней части дома. Девушка, сопровождавшая Меган, сказала, что ее зовут Сине, она была высокой, худощавой, немного старше Меган, со славным открытым лицом; говорила приветливо на хорошем английском языке.

— Прекрасная машина, — Сине подошла к Меган и тоже посмотрела в окно на профессорский «роллс-ройс». — Профессор барон ван Белфелд — богатый человек, очень хороший и добрый...