Молчание леди

— Вы хотите, чтобы я передал это ребятам?

И снова последовал слабый кивок. Джо, повернувшись, посмотрел на Беллу и показал ей листок, а потом спустился по каменным ступеням к Тони и Прыщавому, которые встретили его словами:

— Им понравилось?

— Да, она просила передать, что это было красиво; но что-то с ней было не так, когда вы играли последнюю мелодию. Могу побожиться, что она пела. Ее рот открывался и закрывался, а ее язык двигался так, как обычно двигается, когда человек поет. Не так, как когда говорит, а так, как когда поет. Я совершенно в этом уверен. — Он посмотрел на Прыщавого. — Я уверен, Прыщавый, что в течение этих нескольких минут она находилась там, откуда пришла, и там звучала музыка. Скажу вам честно, ребята, мне было немного не по себе, когда я смотрел на нее.

— А как она теперь?

— О, думаю, что вернулось ее прежнее состояние. Что бы это ни было, это было похоже на всплеск масла на сковороде. Она, возможно, вспомнила, где была когда-то. На это было жутковато смотреть. Она собиралась спуститься по лестнице.

— Спуститься? — переспросил Уилли.

— Да; она вытянула руки, словно шла кому-то навстречу, и пела. Это совершенно потрясло Беллу. Если честно, я ничего не понимаю в музыке, но должен сказать, что вы играли великолепно. Спасибо, парни.

До рождественского сочельника оставалось два дня. В кухне было, как всегда, тепло, но сегодня здесь витал особенный запах. Он исходил от большой емкости со свежим мясным фаршем, приправленным специями и готовым для начинки пирогов, а Уилли уже обмял и раскатал, и еще раз обмял и раскатал тесто.

В кухню вошла Белла. На ней были коричневая фетровая шляпа и серое пальто, а шею она обмотала длинным шерстяным шарфом, концы которого спрятала за лацканы пальто. Достав из нижней части стенного шкафа корзину, она повернулась и, посмотрев на разделочную доску, спросила:

— А где мисс, Уилли?

— Сегодня утром я ее еще не видел, Белла.

— Ты не видел ее? Когда я пошла наверх, чтобы переодеться, она заканчивала мыть посуду после завтрака. После этого она обычно поднимается в свою комнату и делает там уборку, а потом спускается и начинает обрабатывать овощи. Ты сам это хорошо знаешь.

— Сегодня утром она не пришла.

С минуту Белла смотрела на Уилли, затем швырнула корзину на стул, опрометью выскочила из кухни и бросилась вверх по лестнице. Она не стала стучаться в дверь, а сразу вошла в комнату Рини.

Комната была пуста, но она заметила, что дверца шкафа приоткрыта, а когда заглянула внутрь, то воскликнула:

— О Боже! Нет! Нет!

Ее пальто исчезло. Правда, она почти всегда надевала его, кроме тех случаев, когда сидела и шила что-нибудь. Но шляпка, ее странная шляпка, тоже исчезла!

— Только не это, Рини, — громко сказала она, — только не это. О, девочка, пожалуйста, не надо! Только не в это время года.

Она сбежала по лестнице и крикнула Уилли:

— Ее там нет!

Уилли прекратил работу, но не убрал руки с доски.

— Что вы хотите этим сказать? Вы имеете в виду, что мисс ушла?

— А о ком, черт возьми, я еще могу говорить, Уилли? Да! Она ушла.

— Ну, — Уилли сглотнул, — она и раньше уходила, но вернулась, ведь так?

— Да, возможно, но вот что я должна тебе сказать: она сильно изменилась после того, как Тони и Прыщавый сыграли ту мелодию. С ней что-то произошло. Возможно, это связано с чем-то из ее прошлого. Временами она сидит, а глаза слегка прищурены, будто она думает о чем-то, усиленно думает. Говорю тебе, с тех пор она очень изменилась.

— Но мы хотели как лучше. Мне так жаль…

— Ох, мальчик, я все понимаю. И музыка была приятной, действительно приятной. И ей она понравилась, и все такое. Помнишь, она написала на том клочке бумаги… «красиво». Но музыка унесла ее куда-то в прошлое, я это знаю. Она дважды спускалась вниз без пальто, а затем, словно опомнившись, возвращалась за ним.

Белла села на стул.

— Я сойду с ума, парень, если с ней что-нибудь случится. Точно сойду.

— Да ничего с ней не случится. Знаете, мы между собой обсуждали это, парни и я, когда были внизу, и решили, что она вполне разумна. Мы все так считаем. И она абсолютно все понимает. Только часть ее слегка не в себе, и, как сказал Прыщавый, над этой ее частью довлеет страх. Посмотрите только, как она боится находиться среди людей. По его словам, она целыми месяцами не выходит на улицу. И думаю, что все мы сойдемся на том, что она никогда полностью не придет в себя, пока не поборет этот страх.

— А именно этого она и не может сделать, — произнесла Белла. — Она не осталась бы здесь, если бы могла побороть свой страх, не правда ли? И могу сказать, хотя не следовало бы это говорить: я боюсь того дня, когда она покончит с этим, потому что тогда я ее потеряю. Она бы и двух минут не стала жить такой жизнью, если бы с ней все было в порядке, ведь так?

Немного подумав, Уилли ответил:

— Да, вы правы, миссис. Ну, подобные нам ребята и прочие — мы другие. Большинство из нас всю жизнь терпели лишения, но она, скорее всего, выросла в других условиях. Она знала другую жизнь.

— Уж это точно, парень. Ну а мне-то что делать?

— Я бы не стал ничего предпринимать, а еще лучше, отправляйтесь делать заказы и за покупками.

— Я не могу, я просто не могу. Если бы только… если бы только Прыщавый или Джо были здесь, они бы знали, что делать.

— Нет, они бы не знали, миссис. Точно так же, как и вы. Я думаю, что она вышла не насовсем. Она знала, куда идет и почему. Часть ее вполне нормальна, не меньше чем вы. Может, это и совсем маленькая часть, но она существует. Скорее всего, она пошла за покупками.

— За покупками! Да зачем ей идти за покупками?

— Согласен. Да и денег-то у нее нет, ведь так? Джо сказал, что она ни за что не взяла бы деньги.

— Ох, да есть у нее деньги. У нее есть немного своих собственных денег.

— У нее есть деньги?

— Да, есть.

— Ну, тогда она наверняка пошла по магазинам.

— Ты только посмотри на погоду! Идет дождь со снегом, и она до костей промерзнет.

— Но, миссис, на ней то самое большое пальто, которое похоже на одеяло, потому что у него пушистая подкладка. — А затем, будто сам себе, он пробормотал: — Удивительно, что в этом наряде ее до сих пор еще никто не приметил.

В этот самый момент Айрин как раз была обнаружена в этой самой одежде кем-то, кто видел ее раньше. Она зашла в ломбард, а там как раз находился младший из владельцев. Он занимался клиенткой, которой говорил:

— Я сожалею, но могу дать только полкроны; не больше полукроны.

А клиентка сказала:

— Ладно, все лучше, чем ничего.

Айрин стояла в сторонке и смотрела, как человек за прилавком выписывал квитанцию. Затем он вручил полкроны ожидавшей женщине, голова которой была замотана в шерстяной шарф и на которую, как легко было заметить, были надеты два пальто разного цвета — верхнее длиной чуть выше колен.