Молчание пирамид

— Мои. Они теперь станут вести себя правильно.

— А Хлопец тоже наш?

— Наш. Только он не знает об этом.

Сергей Николаевич вспомнил, с кем имеет дело, и все равно подломился: в этих закулисных многоходовых играх шею себе сломаешь…

— Они похожи на бандитов, — вяло пожаловался он.

— А на кого же им походить? На чекистов? — показалось, адмирал усмехнулся, однако заговорил жестко: — Я ищу объект. Ты выполняешь свою функцию. Вот и выполняй. И все должно быть естественно. Жить в Забавинске будешь свободно. Выходи на улицу, гуляй, взаперти не сиди. Надо, чтобы тебя видели. Кому надо. Товар все время держи в квартире. Своего помощника отошлешь, как только я пришлю к тебе своего посла.

— Понял…

— Пока он не прибудет, никаких самостоятельных действий не предпринимай. Никуда больше не лезь!

— Когда его ждать?

— Как будет готов… Я позвоню сам. Инструкции он получит, выполняй все его распоряжения. Это очень опытный специалист, выйдет на тебя сам, так что не суетись.

Плюхач все еще рассматривал жемчуг, играл им, как дети песком, благоговейно черпая пригоршнями и медленно ссыпая назад.

— Это какой-то особый жемчуг, Сергей Николаевич, — задумчиво проговорил он. — Я как-то раньше не подумал… Ты только посмотри! Он же светится в темноте.

Самохин заглянул в коробку: пересыпаемые перлы и в самом деле светились, словно внутри мерцал огонь.

— Интересное явление…

— Удивительное! — восхищенно произнес Плю-хач. — Может, это светятся песчинки, которые из него добывают алхимики?

— Не исключено, — согласился Самохин. Помощник посмотрел на него разочарованно.

— Неужели это тебя не вдохновляет? Не будит воображение?

— Если бы все подобные явления будили воображение, — с расстановкой сказал Самохин, усаживаясь за руль, — я бы не работал в «Бур вод строе».

— А-а… — отстраненно протянул Плюхач.

— Закрывай коробку и поехали, — велел Самохин.

— Куда?

— Обратно в Забавинск.

— Ничего себе!..

— Так надо. Садись назад и спи. Часа через четыре разбужу, подменишь.

Плюхач молча забрался на заднее сиденье, однако спать не лег, а развернулся, опустил сегмент спинки и подтянул к себе коробку.

— Я еще подержу его в руках, — с детской непосредственностью проговорил он. — Так забавно…

— Держи.

— А, слушай, что ты начинал про нищих говорить? Подал милостыню первый раз, и началось… Что началось-то?

— Везение.

— Ты серьезно?.. Ну и в чем же?

— Во всем. Во-первых я опоздал на самолет, который гробанулся. Помнишь, на прошлой неделе террористы взорвали?

— Ну!..

— Я должен был лететь на нем. Даже билет сохранился, могу показать.

— А откуда должен был лететь?

— Это уже не имеет значения. Главное, я на него не успел.

— Поэтому прилетел в Забавинск на два дня позже? И я, как дурак, сидел и ждал?

— Представь себе, а если бы я не опоздал на свой рейс?

— Да… То есть, подавая нищему, ты принес жертву и откупился от смерти?

— Конечно, все это мистика… Но это так.

Помощник замолчал и вроде бы скоро сонно засопел, однако вдруг сказал совершенно бодрым голосом:

— Знаешь, а я верю тебе. Мы просто мало знаем механику… всех этих чудес. Мы слишком логичны, чтобы понимать нелогичные связи. Ты счастливчик! Прикоснулся к неведомому.

— Я уже три года пытался прикоснуться, по должности, — признался Самохин. — А теперь есть опасность лишиться работы.

— Почему?

— У нас в «Бурводстрое» ежегодное тестирование. Хитрые такие блицвопросы и блицответы… Поймают и уволят, ничего не объясняя. У вас ведь тоже есть проверки на профпригодность?

Плюхач промолчал.

Первые два часа обратного пути Самохин ехал осторожно, внутренне напрягаясь от всех встречных фар, потом обвыкся и уже тупо рулил по пустеющей ночной трассе. Помощник спал, как наигравшийся ребенок, и точно так же иногда встряхивался, жадно пил воду из бутылки и снова тянул руки к коробке, как к понравившейся игрушке.

— Он все-таки археологического происхождения, — внезапно громко произнес он, хотя мгновение назад храпел. — Его достали… из пирамиды.

— Откуда? — Самохин притормозил и оглянулся.

— Из какой-то пирамиды… Но вроде не египетской. Я был в Египте.

— С чего ты взял?

— А вот трогаю его, и мне видится…

В другой раз Самохин бы посмеялся над помощником, мол, еще один ясновидящий объявился! Случалось, некоторые особо впечатлительные опера ФСБ, приданные сотрудникам «Бурводстроя», быстро увлекались чертовщиной и иногда объявляли, что у них просыпаются сверхвозможности.

Адмирал был прав: надо иметь крепкие мозги, чтобы не свихнуться, соприкасаясь с чудесными явлениями. Обычно впечатлительных отстраняли от работы, переводили на легкий, не связанный с напряжением мозгов труд и, случалось, даже увольняли.

Сейчас Самохину было не до смеха, поскольку он тотчас вспомнил бывшего смершевского сексота Допша, который проваливался в Тартарары — город, состоящий из пирамид…

Встречаться они никак не могли…

— Тебе кто сказал про пирамиды?

— Никто…

— Лучше тебе не трогать жемчуг, — посоветовал Самохин. — Этот опасно для здоровья. Закрой коробку и спи.

— Да я на самом деле видел! — Искренне признался Плюхач. — Сверху покрыты чем-то блестящим…

— Кто покрыт?

— Пирамиды… Что-то вроде слюды… Или нет, скорее стеклом или даже хрусталем.

— Ты под землю не проваливался?

— Пока Бог миловал…

— Один твой коллега проваливался в Тартарары. — Самохин пытался иронизировать, но сам чувствовал знакомый озноб, как в тот момент, когда обнаружил пеленку, материализовавшуюся из сновидения. — И знаешь, где потом оказался?

— Где?

— В специальном медучреждении.

— Нет, правда! — помощник сам светился, как хрустальный. — Ты разве не чуешь? То есть не видишь?

— По крайней мере хрустальных пирамид не вижу. Садись за руль, светает. Меня в сон клонит.

Плюхач смущенно помялся, обернулся к коробке.

— А можно, возьму одну жемчужину и подержу в руках? Так, для эксперимента? Да ты не бойся, никуда она не денется!

— Такие эксперименты плохо заканчиваются, — уже серьезно сказал Самохин.