Молчание золотых песков

— Нет, Джилли. Нет, дорогая. Просто я…

— Ну хотя бы месяц. Я даже согласна на неделю. Всего на одну коротенькую недельку. Или…

— Что значит «или»?

Джилли легонько прикусила мочку моего левого уха, а потом, отпустив ее, сказала:

— Учти, у меня великолепные зубы и очень сильные челюсти. Дорогой, если опять скажешь «нет», я лишу тебя уха.

— Да, это ты можешь.

— Ты же обожаешь блефовать. Попробуй это сделать со мной.

— Нет уж, спасибо. Хорошо, на неделю согласен.

Джилли с облегчением вздохнула и, сняв руки с моего горла, воскликнула:

— Вот и чудесно! Время на переезды, естественно, в зачет не идет. Итак, мы можем выехать… послезавтра.

— Не знаю.

— Что значит «не знаю»?

— Я только что вспомнил, что у одной моей давнишней приятельницы могут возникнуть проблемы. Если такое произойдет, то за помощью она обязательно обратится ко мне.

Джилли отползла от меня и села.

— У приятельницы? — сдвинув брови, переспросила она.

— Не морщи лоб. От этого появляются морщины.

— Так это, значит, она?

— Да, она. Уважаемая замужняя дама.

— Если она такая уважаемая, то как она может быть твоей подругой?

— Мы общались с ней еще до того, как она вышла замуж.

— И наверняка были любовниками.

— Фи, дорогая. Это слишком громко сказано.

Я перехватил кулак Джилли в пяти дюймах от своего глаза.

— Подлец, — произнесла она.

— Хорошо. У нас с ней была любовь, от которой мы буквально сходили с ума.

Джилли загадочно посмотрела на меня.

— Ты абсолютно прав, дорогой, — сказала она. — Это не мое дело. А какая она? Я имею в виду ее внешние данные.

— Вообще-то она очень похожа на тебя, Джилли. Высокая стройная брюнетка. На ее кожу отлично ложится загар. У нее длинные красивые ноги, тонкая талия. Сейчас ей должно быть лет этак… двадцать восемь или двадцать девять. Шила у нее в одном месте, как у тебя, правда нет. Она спокойный, сдержанный человек. Любит готовить, заниматься уборкой, стирать и гладить. Может спать по десять-одиннадцать часов в сутки.

— Ты чертовски здорово запомнил все, что с ней связано. Не так ли?

Я улыбнулся. Личико Джиллиан в обрамлении копны растрепанных волос было серьезным. Розовый свет ночника освещал ее гибкое загорелое тело.

— Ты что, смеешься надо мной, мерзкий поганец?

— Ну что вы, леди Джиллиан.

— Я совсем не леди Джиллиан. Не называй меня так. Если же ты смеешься не надо мной, то причины для твоей гадкой улыбочки я не вижу.

— Успокойся, дорогая.

Джилли попыталась обиженно поджать губы, но у нее это не получилось, и она с хохотом упала на меня:

— Тревис, я долго на тебя сердиться не могу. Хоть ты и обещал мне неделю, но за эту свою подружку-брюнетку ты еще поплатишься.

— Каким же образом?

— На пути в Сан-Китц мы непременно попадем в шторм.

— Но я морской болезнью не страдаю.

— И я тоже, любовь моя. А если бы хоть один из нас ею страдал, то мой замысел сорвался бы.

— А что ты задумала?

— Дорогой мой, во время шторма на этой кровати удержаться невозможно. Нас на ней во время качки будет постоянно подбрасывать. Как на строптивой лошади. Вот тогда я и посмотрю, сможешь ли ты удовлетворить меня в такой ситуации или нет. Я заставлю тебя так потрудиться, что ты навечно забудешь о подруге давних дней. Как ее зовут?

— Миссис Бролл. Мэри Бролл. Мэри Диллон-Бролл.

— Значит, ты уверен, что, если у нее возникнут неприятности, она к тебе обязательно придет. А не слишком ли ты самонадеян?

— Возможно.

— Но какие у нее могут быть проблемы?

— Да с мужем. Он ей изменял. Узнав об этом, она собрала вещи и ушла из дома. Произошло это в январе.

— Боже, почему же тогда она сразу к тебе не прискакала?

— Видишь ли, год назад она уже приходила ко мне. Очень возможно, что она больше не решится просить меня о помощи.

— Она тебя все еще любит?

— Не думаю. Понимаешь, Мэри — такой человек, который способен вступить в связь только с тем мужчиной, которого действительно любит.

— Какой же ты все-таки негодяй.

— Это еще почему?

— Все никак не поймешь, почему она снова не посетила такую известную «клинику доктора Макги», где каждой несчастной всегда окажут помощь. Дорогой, твоя гордость задета. Я подозреваю, что твоя Мэри нашла себе другого доктора.

— Если даже это и так, то она все равно известила бы меня о своих проблемах. Боюсь, с ней что-то случилось.

Джиллиан зевнула и потянулась.

— Как часто говорит один из ваших вонючих политиков, позвольте мне все расставить на свои места. Мой дорогой, у нас своя жизнь, и если кто-то из твоих бывших пациентов вновь к тебе заявится, то я возьму метлу и выгоню его на улицу.

— Так, может быть, все, что я теперь должен делать, ты напечатаешь на бумаге и дашь мне три копии?

— Ну ничем тебя не пронять! Боже мой, да неужели я сторожевая собака?

— Нет. Ты красивая, сексуальная, шикарно одевающаяся, снова сексуальная, удивительная, еще раз сексуальная, очень богатая вдовствующая леди.

— Вокруг которой вьются солидные мужчины, — продолжила Джиллиан. — Причем каждый из них с хорошим положением в обществе и с серьезными намерениями. Не то что ты, Макги, пошлая, ленивая развалина.

— Вот и подцепи себе одного из этих солидных.

— Нет проблем. Они так галантно ухаживают за мной. Из кожи лезут, чтобы сделать мне что-то приятное. Но за всем этим стоят мои деньги. Поэтому в их поведении много нервозности. От волнения руки у них холодные и потные. Если я нахмурюсь, их бросает в дрожь. Дорогой, неужели ты не можешь быть со мной поласковее? Ну хоть чуточку!

— Ты имеешь в виду вот так?

— Ну… Я не совсем это имела в виду… Я хотела сказать, поласковее в более широком смысле этого слова… А ты… Кажется, я тебя об этом не просила… А!.. А!.. Да, милый, конечно же об этом…

Сквозь узкие щели в потолке в каюту проникал молочно-белый утренний свет. На электронных часах высвечивалось шесть тридцать один. Буквально через секунду единица поменялась на двойку. Джиллиан теплой спиной прижималась к моему животу, и мне было необыкновенно уютно. Подбородком я касался ее темени, а моя правая рука лежала на ее талии.