Молчание. На грани шепота
Шрифт:
– Не пойду, - отрезал Гэримонд.
– Там есть все. Там ты сможешь избавиться от боли. От страха. Поверь мне, там…
– Хватит, - перебил его Гэримонд, вставая. – Я-то надеялся, что ты скажешь что-то новое.
– Ты получишь всю силу, без ограничений!
– У меня и так нет ограничений. Есть только магия, за которую приходится платить.
– Ты мог бы получить бессмертие.
– И заточить свою душу в камень, как ты?
Гэримонд кивнул на алмазную брошь у него на груди.
– Зато она принадлежит только мне! – возмутился Глен.
– Она никогда не вернется в Поток, и никто никогда
Гэримонд только головой покачал. Все эти сказки про вечность и величие всегда казались ему смешными рядом с небытием в его кошмарах.
Глен быстро и зло опустошил бокал, взял бутылку и решил не спорить.
– Я надеялся, что ты пойдешь другим путем, - признался он. – Думал, ты смелее, ну ладно. Может, тогда хоть разденешься?
– Так любопытно? – не поверил Гэримонд, обернувшись.
Он-то уже собирался игнорировать хранителя, который пел старую песню.
– Ну-у-у-у, - Глен отвел взгляд, - я просто никогда не видел их.
Гэримонд покачал головой, явно не веря, закрыл глаза и расстегнул камзол. Скинув его, он снял рубашку и, подойдя к окну, открыл шторы.
– Что ж, любуйся! – сказал он, отступая назад в комнату и закрывая глаза.
Глава 7
Видеть самого себя принцу не хотелось, а вот Глен был совсем иного мнения. Потягивая вино прямо из бутылки, он встал и стал беззастенчиво разглядывать бледного худого аграафа. Посмотреть было на что, хоть и приятным это сложно было назвать. Темные вспухшие узлы плоти, подобно червям, покрывали его грудь, спину и почти всю левую руку. Они были похожи на уродливые шрамы или гнойные пузыри, но в то же время их неподвижность казалась временной, будто они замерли на миг и в любой момент могут возобновить движение, вспарывая плоть, словно паразиты, живущие под кожей.
Глен прикоснулся к одному из таких узлов на плече принца, а тот увернулся от его пальца, переползая под кожей в сторону, оставляя за собой багровый след. Гэримонд поморщился, но не стал возмущаться, только глаза приоткрыл.
– Мы называем их стигматами, - сказал Глен.
– Интересно, кто это мы? – спросил Гэримонд, но тут же покачал головой. – Впрочем, мне все равно и сколько вас, и как вы это называете.
Он просто отступил, спеша снова одеться.
– А как называешь их ты? – спросил Глен с улыбкой.
– Никак, - пробормотал Гэримонд, надевая рубашку.
– Их кто-нибудь видел?
– Да. Ты.
– А кроме меня? – игриво спрашивал Глен, будто все это было просто забавой.
– Ювэй могла видеть этой ночью, но тогда она вела бы себя утром совсем по-другому.
– Логично, - согласился Глен, снова выпив из бутылки. – Значит, это наша с тобой тайна?
Гэримонд закатил глаза. Большей нелепости от Глена он еще не слышал, а тот не унимался.
– Ты когда-нибудь вскрывал их? – спрашивал он.
– Почему ты сегодня такой любопытный?
– Просто… пьяный…
Глен даже хохотнул, но Гэримонд понимал, что он врет, и, застегивая камзол, отвечал, все еще не зная, зачем нужен этот разговор.
– Я вскрывал их, - признался он, - и не раз, но это ничего не меняет. Они всегда появляются вновь.
–
А что там внутри?– Что-то вроде гноя.
– Какого?
– Черного зловонного, такого, что отбило бы тебе аппетит, любопытное животное, - вспылил Гэримонд.
– Фу! Как грубо, - кривясь, возмутился Глен, но тут же допил остатки вина и взмахнул руками. – Что за нравы пошли? Вот так вот с духами мира говорят принцы - люди самой благородной крови. Вот она какая – твоя благодарность, и это после стольких лет дружбы! Как тебе не стыдно?
– Дружбы? – переспросил Гэримонд. – Ты лицемер, все эти годы вытягивающий из меня информацию. Ты сам не знаешь ответов и никогда их не знал. Хранителем еще зовешься.
– Любопытно, - прошептал Глен, вернувшись в кресло.
– Я думал, ты намного простодушнее, а ты… Что ж, такая проницательность в твои-то годы достойна похвалы, но может все-таки позволишь мне узнать еще немного и расскажешь о том, как вскрывал стигматы.
Гэримонд долго смотрел в голубые глаза Глена, а после спросил:
– Это просто любопытство или какой-то ритуал?
– А какой ответ ты хочешь услышать?
Гэримонд с интересом смотрел на собеседника, пытаясь понять, чего тот вообще добивается, а затем спросил:
– Какое это имеет значение?
– Это очень интересно!
– Это ты сейчас на какой вопрос ответил? – спросил Гэримонд и улыбнулся.
Переиграть Глена у него никогда не получалось. То ли тот был слишком умен, то ли слишком глуп, но спорить с ним было невозможно, только посмеяться.
Глен, будто читая его мысли, развел руками, мило улыбнулся, но, отставив пустую бутылку, заговорил уже иначе. Совсем серьезно.
– Ты прав. Я изучал тебя, вел записи, анализировал, как мог. Это мой долг, которому я следую не одно столетие. Я - хранитель аграафов, и я присматриваю за каждым из них, и каждый носил на своем теле стигматы. Да, не смотри на меня так, я соврал. Видел я их, и не раз. Они всегда такие мягкие и узловатые, но у всех они различны по длине, ширине и количеству. У тебя их слишком много и они большие. Таких огромных стигматов я еще не видел никогда. Понимаешь ли ты, что это значит?
Гэримонд задумчиво прикусил губу и отвернулся, а Глен подскочил на месте.
– Только не говори, что это еще не все? – испуганно спросил он.
Принц не спешил отвечать.
– Так я прав! – воскликнул Глен, метаясь по комнате. – Их еще больше?!!
– Да, - все же признался Гэримонд, вращая мирно переливающийся зеленью перстень. – У меня все ноги такие, поэтому я не люблю ходить.
Глен осел обратно в кресло с искренним ужасом в глазах.
– И при этом ты не хочешь идти со мной? Не хочешь все это остановить?
Гэримонд только кивнул.
– Да ты хоть понимаешь, что скоро весь покроешься ими!? Тебя ждет безумие! Ждешь, когда все это сожрет тебя изнутри? Разрушит твой разум? Идем со мной, и я дам тебе шанс победить!
– Нет никакой победы, - отвечал Гэримонд. – Меня ждет безумие и смерть, как всех остальных, но это будет не так уж и скоро.
– Ты и полвека не проживешь! – кричал Глен.
– Хочешь, чтобы она тебя услышала, пришла сюда и стала задавать вопросы? – поинтересовался Гэримонд. – Я все понимаю, но еще столько же я смогу прожить. Этого хватит.