Молчанка

Не может быть, что он искренне за меня переживает. Я вела себя просто ужасно, а он… Так просто не бывает.

Дерек наливает в мерную ложечку сироп и подносит к моим губам. Боязливо открываю рот и глотаю сладкую обволакивающую жидкость.

За мной так ухаживала только мама, и то это было давно. Слезы катятся из глаз, быстро испаряясь с горячей кожи. Чувствую себя очень уязвимой, но не могу их остановить. Это не боль или грусть, это просто благодарность.

– Спасибо, – тихо произношу я, стараясь все-таки успокоиться.

Дерек улыбается, обнажая ровный ряд белых зубов. Его клыки длиннее своих братьев, что делает улыбку особенно милой. Вспышка ярко озаряет комнату, будто кто-то невидимый сфотографировал этот момент на память. Мне бы хотелось иметь этот кадр.

– Надо же, ты и так умеешь? Я уже думал, плюнешь в меня этим сиропом, – усмехается он и ерошит мои и без этого спутанные волосы.

Жест успокаивает и еще больше заставляет расчувствоваться. Успокойся, Мия. Хватит. Беру себя в руки, останавливая соленый поток. Ну хоть иногда этот голос говорит полезные вещи.

– Отдыхай. Я зайду через пару часов проведать тебя, – произносит Дерек вставая. – Если что, просто позови меня, ладно? – уходит, не дожидаясь ответа.

Болезненные чувства утраты и грусти заполняют грудную клетку. Наверное, жар повредил мою аппаратуру, отвечающую за ненависть к людям. Потому что этого парня я точно не смогу ненавидеть.

Дерек

Звонок мобильного раздается в самом разгаре золушкиных трудов.

– Привет, – отвечаю я, запуская стиральную машину.

– Привет, Дерек, – голос Мари немного взволнованный, – ты дома?

– Да.

– А Мия?

Почему-то упоминание о ней вызывает чувство неловкости. Это еще что? Я не сделал ничего такого…

– Да. Вроде дома, – говорю неуверенно, – а что?

– Завтра у нее выходной, и я хотела забежать повидаться после учебы. Она не отвечает на смс и я подумала… – вздыхает. – Пустяки, просто переволновалась.

Она и представить не может, как я тут переволновался…

– Мия немного приболела, сейчас спит. Так что… думаю, она будет рада тебе завтра. Проведаешь ее, – выдаю как можно беспечней. Не хочу, чтобы Мари еще больше переживала, но и врать тоже.

– Заболела? Что с ней? Может приехать сейчас?

Уже начинаю жалеть, что рассказал ей.

– Простуда. Сейчас ей лучше, – стараюсь успокоить подругу. – Мы вызывали врачей, лекарства я купил, поэтому…

– Дерек… – тон ее голоса, какой-то странный, – вы… ты… врачи… – запинается.

– Мари, сконцентрируйся и составь предложение. Я тебя не понимаю, – провожу рукой по лицу. Как же я устал. Девушки – машины по выкачиванию энергии.

– Вы все-таки познакомились? – медленно проговаривает Мари.

Вспоминаю наше сегодняшнее знакомство с Мией. Все синяки и царапины начинают ныть, подтверждая, что все это было на самом деле.

– Можно и так сказать…

– Дерек, надеюсь, ты вел себя, как и обещал, и…

А вот это перебор. Мари защищает ее, не зная, что эта девчонка представляет из себя на самом деле.

– Да она… – мерзкий привкус на языке не дает мне закончить. Я что пятилетняя девочка, чтобы жаловаться? – Мари, все хорошо, тебе не о чем волноваться. Прости, мне нужно идти.

– Да, конечно. Дерек, спасибо, что позаботился о ней, – произносит Мари ласково.

Вижу маленькое заплаканное личико с огромными грустными серыми глазами, в которых явно читается благодарность.

– Не нужно благодарить меня. Так бы каждый поступил, – отмахиваюсь, встряхивая головой, чтобы прогнать видение.

– Ладно, – слышу в голосе улыбку. – Увидимся завтра.

– Может быть, я работаю часов до восьми.

– Ох, ясно… – практически слышу, как мысли Мари кружатся в голове. – Ну пока, – прощается поспешно и с какой-то чересчур веселой интонацией.

– Пока, – отвечаю я, но в трубке уже слышатся короткие гудки.

Ну и что это было в конце? Что она задумала? Надеюсь не… О нет! Это невозможно. Я и Мия? Это ее так воодушевило? Бред. Этого точно не будет. Никогда! Максимум, что между нами будет, так это дружба. Это в принципе мой максимум.

Стою возле двери минут пять и не решаюсь войти. Молоко уже скоро остынет, а я все торможу. Черт. Здоровый мужик, а боюсь девчонки в три раза меньше себя. Не то чтобы прям боюсь, конечно. Просто… Не знаю что делать.

В последний раз я себя так беспомощно чувствовал, когда Мари болела ангиной, лет семь назад. Крис отправился за лекарствами, оставив меня приглядеть за ней. Я готов был душу продать, чтобы не видеть, как она мучается. Боль близких людей всегда хочется принять на себя.

Это я о Мари, не о Мие, конечно…

Вхожу в комнату и оставляю дверь открытой, чтобы не было так темно. Опускаюсь рядом с кроватью на корточки и смотрю на спящую девушку. А она милая. Словно фарфоровая куколка. Вздернутый носик и маленькие пухлые губки. Темные ресницы выделяются на фоне бледной кожи и светлых волос. Глаза закрыты, но я помню какого они цвета. Жидкое серебро.

Мия морщит нос под моим пристальным взглядом. Прихожу в себя, отклоняясь от девушки. Ну и что это было?

– Мия, – зову я тихо, боясь напугать. – Мия, нужно выпить лекарства, – осторожно провожу пальцами по ее лбу, убирая прилипшую прядь. Фиолетовый? Что за дуреха?

Мия распахивает глаза и, втягивая в себя слишком много воздуха, начинает кашлять.

– Прости, – отодвигаюсь от нее еще дальше, – я не хотел напугать тебя.

Успокаиваясь, Мия снова поднимает на меня взгляд, но уже без страха и паники.

– Нужно измерить температуру. И вот… – протягиваю стакан, – молоко, мед и сливочное масло. Помогает от боли в горле.

Ее глаза начинают блестеть от слез, и мне самому становиться немного больно. Но это какая-то приятная боль.

– Так, – креплю электронный градусник к ее лбу, – пей давай. Потом еще раз сироп и снова можешь спать.

Мия делает несколько глотков и улыбается, качая головой.

– Не думала, что после нашей драки, ты станешь так заботиться обо мне, – тихо произносит она.