Молитва Идиотов

Я решил облегчить хоть как-то его страдания и выдернул у него из рук увесистую пачку денег.

Это сразу же приковало ко мне внимание моих ночных сотоварищей и они загипнотизировано, как удав на кролика, не сводили своих глаз с той пачки.

– Это за моральный ущерб, - в меру щедро отстегнул я по стольнику и им.

В это время подоспели охранники и, взяв нас в кольцо, предложили, не совсем вежливо и цензурно, шоферам покинуть побыстрее место будущей схватки.

– Помнишь Курт, - сказал по-немецки один из немецких дальнобойщиков, - как эта жирная свинья пыталась нас когда-­то надуть при обмене?!

– А нам вчера вечером дрянной самогон продал в три дорога, ­вспомнили про свои обиды и украинские водители, добавив несколько слов по-украински, которые вы не сыщите ни в одном украинском словаре.

Восемь против шести: это уже не плохой расклад, и у меня зачесались кулаки.

Несмотря на все эти уроки каратэ, то ли из-за, пока, слабости своего нового тела, то ли из-за малого житейского опыта в таких делах, но я оказался самым последним слабаком в нашей компании. Но охранников мы все же одолели, хотя и с некоторыми потерями.

Кому бланш под глаз поставили, кому нос разбили. Мне, например, вышибли зуб, но он все равно был дырявый, «поеденный кариесом» и тот удар здоровенного амбала спас меня от траты за услуги стоматолога.

Я поблагодарил товарищей за подмогу и хотел, было уже распрощаться, но Курт остановил меня:

– Гуд - гуд - хорошо, а манэ - манэ?

Пришлось всем поровну компенсировать моральный ущерб: каждому «на нос» перепало по триста гривен.

«Может мне записаться в профессиональные боксеры?» ­шепеляво насвистывая, радостно подумал я, шлепая пешком в свою лесную берлогу. «Но где мы столько наберемся зубов?!» ­остудило меня мое «эго».

Находясь в какой-то паре сотен шагов от жены и дочки, я при теперешней непрерывной борьбе за выживаемость (и это не громкие слова, ибо перспектива сгинуть голодной смертью дамокловым мечом висела надо мною постоянно со дня возвращения меня снова на землю) на время, как бы переместил их за кадр, в тыл, а сам один на один вел этот бой с жизнью за место под солнцем.

Теперь же, имея почти четыре сотни в кармане, я имел моральное право взять тайм-аут. И хотя, за время передышки, нужно было еще отыскать или придумать новый способ добычи хлеба насущного, но одно другому не мешает, решил я.

И купив бензина и заправив «запорожец», следующим утром чисто вымывшись И гладко выбрившись и подобравши более-менее приличный прикид из егеревского гардероба, направился на свидание к своей любимой.

Каждое утро Нина, ни кому не доверяя, перед началом работы заезжала на рынок и покупала продукты. Из части их она готовила нам с ней обед прямо на фирме, а из остальных, дома ужин.

Я сидел в «запорожце» и через опущенное стекло смотрел на то место платной стоянки, где моя долгожданная обычно оставляла свой «мерседес».

Невзирая на то, что я знал Ниночкину пунктуальность, приехал на полчаса раньше и все это время меня бил нервный «мандраж» .

По моей жене можно сверять часы, но все равно ее приезд застал меня врасплох.

«Как ты похудела моя Журавушка, если смогла одеть еще девичьи свои наряды», - отметил я с грустью, но тут же обнаружив, что жена сегодня сама за рулем, переключив свое внимание, усмехнулся.

У моей, порой решительной и отважной, женушки был все же один пунктик: безопасность движения. И поэтому, личные водители у нее надолго не задерживалися. Добрая половина шоферов нашего уже немалого автопарка свое первое крещение в «Талисманах Украины» прошла в качестве личных водителей первого заместителя президента компании.

Теперь Нина президент, но привычка к быстрой езде у нее так и не привилась ...

И тут на меня сошло озарение.

5 глава

Сети любви

Поблуждавши тайком и на отдалении за своей, ну пока не совсем своей, женой по рынку и с радостью убедившись, что продуктов на обед она теперь не покупает,. ( Значит никого у нее пока нет. Да, я немножко ревнив, но будь у вас такая красивая и умная жена посмотрел бы я на вас.) а только на ужин, я неожиданно для себя открыл новый источник финансирования своего бытия.

Рыба! Свежая речная рыба!

Перекупщики, у которых на рынке все было схвачено, бойко и, не прячась, торговали таким ассортиментом браконьерски ловленных рыб, что от этого разнообразия просто рябило в глазах.

У меня же дома, в лесной сторожке, из конфискованных когда-то у браконьеров сетей были поделаны все вольеры для многоликой некогда домашней птицы.

А в мастерски сделанном в гараже тайнике я пару дней назад нашел целый арсенал всякой запретной рыбацкой снасти.

Так что ловить есть чем, было бы что ловить.

А рыба была. Отличные жирные карпы и огромные толстолобики плескались в большом озере, которое принадлежало, изрядно похудевшему, теперь территорией охотничье-рыбоводческому хозяйству, но, увы, все это очень хорошо охранял ось.

У озера имелся небольшой неудобный для охраны «аппендикс», который рыбхоз, не долго мудрствуя, отсек толстенной мелкой сеткой.

И теперь лишенный рыбы залив, который окаймленный заболоченной полоской кустарников и ольхи, плескал свои воды почти у меня под носом, вызвал во мне живейший интерес.

Помыкавшись среди зарослей с полдня, я, наконец-то, отыскал добротную когда-то, но теперь заросшую травой, а где и кустарником, тропу и решил попытать на крепость металлическую запруду.

Но то ли время меня опередило, то ли сетка где-то не доставала дна, но когда я утром вытащил поставленную с вечера небольшую удобную сеть, в ней полным-полно было отборного, один в один, толстолобика.

С розовощекой жизнерадостной перекупщицей тетей Дашей, женой бывшего мента, мы быстро сошлись в цене и подружились.

Стабильный ежедневный доход был теперь мне гарантирован. И пришло время подумать и о делах сердечных.

Быстро кролики спариваются, а в делах любви: чуть к помедленнее кони, чуть помедленнее ...

Прошел еще месяц. Теперь вы бы меня не узнали. Да и я, поглядывая утром во время бритья в зеркало, начинал потихоньку себе нравится.

Для проведения операции по возвращению бывшей своей законной (а теперь пока ничейной и надо поэтому спешить) под свою «юрисдикцию» все было готово.