Молитва о погибшей парамеции

Через несколько минут ожидания Алекс отступил в сторонку от плотной кучки ребят и заявил:

–  Я хочу пойти к Парри.

–  Ты пропустишь свою очередь, - ответил Ральф.

–  Ну и что?
– заупрямился Алекс.
– Я все равно не хочу играть в эту дурацкую игру.

–  А мне не нравится, что ты куда-то пойдешь один.

–  Ха! Ты прям как мама говоришь!
– поддел брат.

–  Ну да, - потупился Ральф, - мама сказала, чтобы я за тобой присматривал.

–  Ничего подобного!
– возмутился Алекс, и его звонкий голос рассерженно задрожал.
– Мне уже почти девять!

Ральф задумался на минутку - ну не пропускать же свою очередь!
– и сдался:

–  Ладно, тогда все время будь у простейших или сразу возвращайся сюда. Больше никуда не ходи. Договорились?

–  Ага.

Ральф проводил взглядом Алекса и глянул вперед, где из-за суетливо маячивших плеч уже виднелся экран «Стрелка».

Минут через пятнадцать он уже был почти в самом начале очереди, уже мог не только слышать звуки, но и ясно видеть экран. Очередной счастливчик как раз схватил пульт и начал игру. Ральф прочитал яркие слова: «Спонсоры игры - очистительные системы «Источник» и Департамент военной разведки». Потом экран превратился в синие морские глубины, и стрелок отправился уничтожать злых парамеций - помогать «Источнику» в «битве за безопасность питьевой воды». Из игрового автомата звучали великолепные шумовые эффекты, да и сам юный разведчик издавал радостные вопли вперемежку с боевым кличем, когда целился и стрелял по серебристым живым мишеням.

Наблюдая за побоищем, Ральф вдруг услышал отдаленный вопль, который вполне сошел бы за настоящий, если бы не был частью игры. Раздражающий звук становился все громче и громче, и уже определенно казалось, что он исходит не от автомата. А когда смесь крика, рыданий и всхлипов стала невозможной, Ральф с трудом оторвал взгляд от экрана. Он увидел бегущего к нему Алекса. Слезы застилали глаза брата, рыдания душили его, он просто разрывался от крика.

Ральф шагнул было навстречу, но тут же спохватился и отвел одну ногу назад, чтобы касаться своего места носком кеда и не упустить очередь.

–  Алекс, - заговорил он скучающим тоном, словно этот шумный малыш - случайный знакомый.
– Что там у тебя случилось?

–  Ральфик, - крикнул Алекс сквозь всхлипы.
– Пойдем со мной.
– Он потянул брата за рубашку.
– Тебе обязательно надо!

–  Зачем?
– Ральф глянул назад через плечо. Все ребята в очереди притихли и внимательно смотрели на них.
– Сейчас будет моя очередь.

–  Скорее!
– в пронзительном крике звенели боль и досада.
– Ральфик, пожалуйста!
– Он потянул брата сильнее и настойчивее, так что рубашка вылезла из шорт.

–  Ладно, ладно, - Ральф вышел из очереди и поправил рубашку. Его ужасно смущало, что брат закатил истерику, а главное - что его при всех назвали Ральфиком.
– Ты успокоишься или нет?
– громко и раздраженно прошипел он.

–  Пойдем!
– прокричал Алекс изо всех сил своих легких. Он снова ухватился за одежду брата, но Ральф отцепил его руку.

–  Да иду я!

Алекс повернулся и побежал обратно в выставочный зал, время от времени оглядываясь через плечо на брата.

–  Ты мне скажешь наконец, что случилось?
– пропыхтел бегущий следом Ральф.

–  Это Парри, - всхлипнул Алекс.
– Кажется, ему плохо.

–  Что-о?
– Ральф тут же остановился. Алекс засуетился.

–  Пожалуйста, - он ухватил Ральфа за запястье, - быстрее!

–  Ладно, - Ральф, болезненно осознавая, что люди глазеют на них, побежал с Алексом в Зал простейших.

Алекс бросился к стеклу почти в середине туннеля-аквариума, взглянул вглубь и вскрикнул. Он метнулся к Ральфу:

–  Парри умирает!

Ральф посмотрел на прозрачную стену возле того места, где мокрый нос брата оставил кривую полоску на стекле. Парамеция была там, но ее трудно было разглядеть в дебрях «морского дна» еще и потому, что она почти не двигалась. И пока Ральф присматривался к едва шевелящемуся телу, парамеция замерла.

Алекс завизжал:

–  Он умер! Парри умер!
– мальчик кричал даже еще громче, чем раньше, его вопли и рыдания прерывались быстрыми сдавленными всхлипами.

Щеки Ральфа покраснели от досады и внезапной злобы:

–  Да и черт с ним! Ты так не ревел, даже когда наш папа погиб! Теперь старший брат чувствовал вину, щеки его пылали из-за

того, что он произнес слова, которые были под негласным запретом.

Алекс продолжал плакать, но по-другому. Теперь зал оглашали не истерические всхлипы, а печальные стоны, долгий вой, оплакивание всех скорбей мира.

Издалека, постепенно приближаясь, послышались другие звуки: четкие щелчки, коротким эхом отскакивающие от стен коридора - торопливые шаги твердых подошв. Ральф взглянул через плечо и увидел высокого мужчину. У него были черные ботинки, черные брюки, белая рубашка с галстуком - и сердитое лицо. И он подходил все ближе и ближе.

–  Что тут за шум?
– спросил он.

–  Кажется, Парри умер, - пожаловался Алекс.

–  Кто это?

–  Парамеция, - ответил Ральф.
– Мой брат назвал ее Парри.

–  Да ради Бога, - незнакомец бросил взгляд на потолок, где проплывал увеличенный до гигантских размеров литонотус. Потом он мягко, но уверенно оттащил Алекса от стекла.

И поглядел на Ральфа:

–  А родители ваши здесь? Ральф покачал головой.

Человек потер лоб, взглянул на Ральфа, а затем чуть ниже, на Алекса.

–  Тогда ладно, - сказал он через несколько секунд.
– Думаю, ребята, вам следует пойти со мной.
– Он приподнял лицо Алекса за подбородок, заставляя мальчика взглянуть на него.
– Пойдемте ко мне в офис. Вы мешаете посетителям, и другие дети тоже начали плакать.

Ральф обхватил брата за плечи, всем своим видом давая понять, что защитит его. Ребят учили остерегаться незнакомцев.

–  Да не бойтесь, - сказал человек.
– Со мной вы в безопасности.
– Он указал на табличку, прикрепленную у него на груди.
– Я что-то вроде главного хранителя этого зала зоомузея-аквари-ума.

Ральф внимательно рассмотрел табличку на кармане рубашки, примерно там, где солдаты носили знаки отличия: Д-р Говард Бек, хранитель Малого мирового аквариума, куратор Зала простейших.

Рыдания Алекса чуть стихли.

–  Господин хранитель зоомузея, - сказал он, хлюпая носом и размазывая по щекам слезы, - пожалуйста, помогите Парри!

Хранитель вдохнул и медленно выпустил воздух:

–  Пойдемте со мной, - еще раз предложил он.
– Посмотрим, что можно сделать.

В офисе он усадил мальчиков за стол, обошел его вокруг и сам сел напротив. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, и затем хранитель заговорил:

–  Дело в том, что парамеции в некотором смысле по-настоящему не умирают. Понимаете, когда они размножаются, то как бы разделяются пополам… - он говорил мягким, тихим и спокойным голосом, словно учитель, занимающий беседой детей, пришедших в класс раньше всех.
– Это значит, что любой парамеции на самом деле много-много миллионов лет, потому что она - малюсенькая частичка оригинала, самой первой в мире парамеции.