Молочник

– Садись, - Люпин указал на стул и снял крышку с пыльной банки.
– У меня только в пакетиках.

– Было бы у вас молоко, цены бы вам не было, но у меня своё, - достал я из сумки термос.
– Вам добавить в чай?

– Давай, - лукаво улыбнулся Люпин.

Профессор протянул мне кружку с отколотым уголком.

– Тебя что-то тревожит, Колин? Ученики редко приходят в эту часть замка, когда нет занятий.

– Профессор, я догадался, кто вы!

Люпин нахмурился и слегка напрягся. Видимо, ему неприятна эта тема. Оно и понятно, подобное никому не доставляет удовольствия.

– Профессор, я понимаю, что вам неприятно такое обсуждать, но в этом нет ничего зазорного. Все люди могут попасть в сложную ситуацию. Никто из нас не застрахован от подобного, так что вам нечего стесняться.

– Колин, ты не понимаешь, - Люпин ещё больше нахмурился и удивлённо поднял брови.
– Если о таком станет известно, меня выгонят из школы. Скажи, как ты узнал?

– Это было непросто, но по вам, профессор, всё видно. Вы постоянно болеете, носите старую одежду с латками. Я бы, может, не понял, но всё же многое повидал.

– Колин, прошу, никому об этом не рассказывай!
– с надеждой попросил Люпин.

– Что вы, профессор! Даже не думал. Зная людей, уверен, подобные новости не вызовут к вам любви, скорее родят опаску.

– Люди не любят тех, кто отличается от них, - тяжело вздохнул Люпин.

– Лосиха рожает лосёнка, а через полчаса он может бегать, прыгать, брыкаться. К сожалению, Хогвартс не лосиха... Он выбрасывает тебя в жизнь голым, неподготовленным, восемнадцатилетним лосем! Профессор, я слышал, что многие маглорожденные волшебники не могут устроиться в жизни после окончания Хогвартса. А учителя ЗОТИ отчего-то не задерживаются на этой должности больше года. Не дай мироздание и вас не минует эта участь. Нет ничего зазорного в том, чтобы быть бездомным.

– Что?!
– опешил Люпин и уставился на меня большими глазами.

– Я говорю, что догадался о том, что вы бездомный, сэр, но в этом нет ничего плохого. Просто знайте, если вам вдруг понадобится работа, вы всегда можете обратиться к нам на ферму. Отцу постоянно требуются разнорабочие. Жильё и частичное питание предоставляется, во время приступов болезни вам предоставят выходные. Если, конечно, вы не боитесь ручной работы. У нас висит Надзор до совершеннолетия моего брата, Денниса, так что палочкой пользоваться нельзя. Но можно варить зелья.

– Эм...
– весь вид Люпина демонстрировал надежду.
– Колин, выходит, ты догадался о том, что я бездомный?

– Да, сэр. Разве я ошибся?

– Почти, - счастливо улыбнулся мужчина.
– На самом деле дом у меня есть, а вот с работой до недавнего времени действительно были сложности. Спасибо тебе большое, если вдруг понадобится работа, я знаю, к кому обращаться.

– Обращайтесь, - кивнул я.
– Вы всяко будете лучше, чем поляки, вы хоть английский язык знаете, а я на польском только материться умею.

– Как так вышло, что ты выучил лишь бранные слова?
– с любопытством спросил профессор.

– Да разве от рабочих другие выучишь?
– пожал я плечами.
– А специально хозяйского сына никто учить не будет, разве что за деньги. А мне польский, тем более за деньги, совершенно не интересен.

– А как вообще у тебя учёба, Колин?
– спросил профессор.

– С теорией всё замечательно, зелья хорошо получаются, а заклинания даются с трудом. Мне приходится прикладывать в разы больше усилий, чтобы что-то освоить.

– Ничего страшного, так бывает, - успокоил меня преподаватель.

– Сэр, а вы можете меня научить заклинанию, с помощью которого можно уничтожить духа?

– Колин, ты всё ещё переживаешь из-за боггарта?
– спросил Люпин.

– Вроде того. Можете хотя бы порекомендовать книгу.

– Вы скоро будете проходить на чарах заклинание Скурж, оно позволяет убрать эктоплазму, что причиняет призракам серьёзные неудобства и способно на время их остановить, - выдал Люпин.

– То есть, уничтожить их нельзя? А как же боггарт и всякие тёмные духи?

– Уничтожить можно что угодно и кого угодно, но, Колин, чары, с помощью которых можно убивать привидений, относятся к запрещённым заклинаниям, - покачал головой профессор.

Я обратил внимание на газету, лежащую на столе преподавателя, это был тот самый выпуск Ежедневного пророка, который я читал в Хогвартс-экспрессе.

– Странно вышло, - кивнул я на газету.
– Если Блэк действительно невиновен, то выходит, что мы зря страдали и подвергались опасности со стороны дементоров. Получается, у нас в стране любого могут бросить в тюрьму без суда и следствия...

– Колин, тогда были тяжёлые времена, - осунулся и грустным голосом сказал Люпин.
– На законы меньше оглядывались, судопроизводство упростилось. Все были уверены, что Сириус виновен. Даже я был в этом уверен, хотя мы с ним дружили.

– Насколько я слышал, Блэк даже апелляцию не мог подать, ему не дали ни единого шанса оправдаться. В магической части Британии ужасное судопроизводство! А уж отдавать пленников на прокорм дементорам - это вообще ни в какие ворота не укладывается. В тюрьме и так не сладко, а тут ещё пытки. Волшебники что, про Женевскую конвенцию ничего не слышали? По ней пытки запрещены на всей планете!

– Ты прав, Колин, - тяжело вздохнул Люпин.

– Спасибо за чай, профессор, мне пора.

***

Понеслись учебные будни. Я грыз гранит науки, жизнь вокруг кипела, и слава мирозданию, ничего плохого не происходило. Это было даже несколько подозрительно, Хогвартс и спокойствие - эти два слова как-то не сочетались в моей голове.

К маю, наконец, я овладел всеми заклинаниями, которые начал осваивать летом и осенью. У меня стал стабильно получаться телесный Патронус, который выглядел как сотканная из серебристого тумана козочка.

Заклинание Незримого расширения было освоено ещё в марте, им я зачаровал все карманы и сумки себе, Деннису и Луне. Но это заклятье обычно не накладывается в одиночестве, к нему добавляют манящие чары с условием, чтобы можно было достать нужную вещь из сумки или кармана, подумав о ней, или ещё добавляют чары стазиса, чтобы получить огромное хранилище для продуктов. В более продвинутых артефактах количество чар может поразить воображение.

Если со стазисом у меня проблем не было - это заклинание отскакивало от зубов, оставалось лишь попрактиковаться в его накладывании на предметы на долгий срок, то манящие чары пришлось разучивать, а они оказались достаточно сложными, особенно в варианте встраивания в артефакты. Так что Акцио я ни шатко ни валко изучил лишь ближе к лету.