Молодая элита

В мою темницу входят два Инквизитора. Их лиц невозможно рассмотреть за тенями накинутых на головы капюшонов. Я отползаю от них, но они хватают меня и рывком ставят на ноги. Затем расстегивают мои кандалы и снимают их с меня, роняя на пол.

У меня практически нет сил, но я всё равно сопротивляюсь. «Это не реальность. Этот кошмар. Это не кошмар. Это реальность».

Стражи тащат меня вверх по ступеням. Один уровень. Второй. Третий. Как глубоко я была под землей. Здесь у Башни Инквизиторов другой вид: влажный заплесневелый камень пола сменяется шлифованным мрамором, потолок подпирают колонны, стены украшены гобеленами и инквизиторским круглым символом — вечным солнцем. Здесь я слышу шум улицы: гул и крики. Сердце подпрыгивает к горлу, и я начинаю тщетно тормозить пятками, скрипя испорченными сапогами по полу.

Инквизиторы лишь сильнее дергают меня за руки, заставляя, спотыкаясь, идти вперед.

— Иди давай, — рявкает один из них, безликий в своем капюшоне.

Затем мы выходим из крепости, и мир вокруг слепит меня. Я сжимаю веки. Должно быть, мы на центральной рыночной площади. Слезящимся глазом я различаю океан людей, пришедших посмотреть на мою казнь. Синева неба раздражает привыкшее к темноте зрение, облака ослепляют своей белизной. В отдалении, в центре деревянной платформы возвышается столб из черного металла, у которого линией выстроились ожидающие Инквизиторы. Даже отсюда я вижу, как сверкают на их нагрудных доспехах круглые эмблемы. Их руки в перчатках лежат на рукоятях мечей. Я с трудом переставляю непослушные ноги.

Гул неодобрения и гневные крики раздаются в толпе, когда Инквизиторы подводят меня ближе к месту казни. В меня кидают гнилые фрукты, выплевывают в лицо оскорбления и проклинают. Люди одеты в грязные лохмотья и драные ботинки. Как много отчаявшихся нищих пришло посмотреть на мои страдания, чтобы отвлечься от своей собственной голодной жизни. Я не поднимаю взгляда. Мир расплывается вокруг, и мысли путаются в голове. Столб, казавшийся так далеко, вдруг оказывается почти рядом.

— Демон! — кричит кто-то мне.

По лицу больно ударяет что-то маленькое и острое. Наверное, камень.

— Дьявольское отродье!

— Предвестник несчастья!

— Чудовище!

— Меченая!

Я крепко зажмуриваюсь, но в моем сознании все собравшиеся на площади выглядят как мой отец и кричат его голосом. «Я ненавижу вас всех». Я представляю свои руки на их горлах, душащие их, затыкающие, заставляющие замолчать, одного за другим. Я хочу тишины и покоя. Что-то напрягается внутри меня, и я пытаюсь за это что-то ухватиться, но сгусток энергии тут же ускользает. Дыхание сбивается. Из горла вырываются отрывистые, хриплые вздохи.

Не знаю, как долго мы шли к платформе, но я пугаюсь, когда мы до нее доходим. Я так слаба, что не могу подняться по ступенькам. Один из Инквизиторов бесцеремонно перекидывает меня через свое плечо и поднимает на платформу. Там он опускает меня и подталкивает к столбу.

Столб сделан из черного металла шириной в мужскую талию. С конца его свисает петля, с двух сторон — цепи для рук и ног. Низ его скрывают поленья. Все это я вижу затуманенным взором.

Меня пихают к столбу, закрепляют на лодыжках и запястьях цепи, на шее затягивают петлю. Кто-то в толпе продолжает осыпать меня проклятиями. Кто-то — кидать в меня камнями. Мой взгляд шарит по крышам окружающих площадь строений. Цепи холодят кожу. Я снова и снова безуспешно взываю к чему-то, что могло бы меня спасти. Цепи позвякивают на дрожащем теле.

Мой взгляд останавливается на одном из Инквизиторов. Самом молодом. Он стоит впереди, с прямой спиной и высоко поднятым подбородком, со сложенными за спиной руками. Мне виден лишь его профиль.

— Мастер Терен Санторо, — представляет его другой Инквизитор. — Главный Инквизитор Кенетры.

Мастер Терен Санторо? Я внимательнее рассматриваю мужчину. Главный Инквизитор Кенетры пришел посмотреть, как я умру?

Терен спокойно и уверенно подходит ко мне. Я дергаюсь от него, вжимаясь спиной в крепкий железный столб. Цепи звякают. Он наклоняет голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Его белая мантия, украшенная большим количеством золотого, чем я когда-либо видела на других, определенно указывает на его статус, от плеча к плечу тянется искусно сплетенная золотая цепь. Он удивительно молод. Волосы цвета пшеницы, слишком светлые для кенетреанца, подстрижены более коротко по бокам, чем сверху, в тонкую косичку сзади вплетена золотая цепочка — такую прическу не часто встретишь в южной Кенетре. У него худое, точеное, словно высеченное из мрамора лицо, красивое в своей холодности, и светло-голубые глаза. Очень светлые. Такие, что кажутся почти бесцветными в свете дня. И я вижу в них такое, что по спине проходит дрожь. В этих глазах безумие, жестокость и дикость.

Рукой в перчатке он убирает с моего лица окровавленные пряди волос и поднимает мой подбородок. Пристально разглядывает мой шрам. Уголки его губ приподнимаются в странной, чуть ли не сочувствующей улыбке.

— Какая жалость, — говорит он. — Ты стала бы красавицей.

Я дергаю головой, высвобождая подбородок.

— К тому же, темпераментной, — с сожалением добавляет он. — Не нужно бояться. — Он приближает свое лицо к моему и тихо продолжает: — Ты найдешь свое спасение в Подземном мире.

Он отходит от меня, разворачивается к толпе и поднимает руки, призывая к тишине.

— Успокойтесь, друзья мои! Я уверен, что мы все сильно взволнованны. — Когда шум толпы стихает, Терен выпрямляется и прочищает горло. Его следующие слова накрывают затихшую площадь: — Некоторые из вас, может быть, заметили всплеск преступлений на наших улицах. Преступлений, совершенных людьми — извращенной имитацией людей, — которые могут больше, чем… обычные люди. Некоторые из вас стали звать этих новых преступников Молодой Элитой, как будто они уникальны и стоят выше других. Я пришел сюда сегодня напомнить всем вам, что они опасны и демоничны. Они убийцы, готовые убивать своих же любимых. Им не писан закон и порядок.

Терен оглядывается на меня. Теперь на площади царит мертвая тишина.

— Позвольте уверить вас: каждого пойманного демона мы будем передавать в руки правосудия. Зло должно быть наказано. — Он обводит взглядом толпу. — Инквизиторы здесь для того, чтобы защитить вас. Пусть это будет предупреждением для всех.

Я слабо дергаюсь в цепях. Коленки трясутся. Я хочу спрятать свое тело от всех этих людей, спрятать свои изъяны от их любопытных глаз. Есть ли в этой толпе Виолетта? Я осматриваю людские лица в поисках ее, затем поднимаю взгляд к небу. Сегодня такой красивый день. Как небеса могут быть такими синими? Что-то влажное катится по моей щеке. Губы дрожат.

«Боги, дайте мне сил. Мне так страшно».

Терен берет из рук одного из своих людей маленький факел. Поворачивается ко мне. При виде огня по моим венам несется ужас, и я неистово пытаюсь вырваться из оков. Я потеряла сознание, когда доктора при помощи огня вынимали мой глаз. Какую же боль должен испытывать человек, чье тело пожирает огонь?

Терен в прощальном жесте касается пальцами лба, затем бросает факел в поленья у моих ног. Вверх летят искры, сухое дерево сразу воспламеняется. Толпа взрывается одобрительным ревом.

Поднявшаяся во мне ярость смешивается со страхом. Я не умру здесь сегодня!

Я погружаюсь глубоко в себя и в этот раз мне, наконец-то, удается ухватиться за ту странную силу, что я так искала все эти дни. Сердце делает удар и…

Мир застывает.

Недвижимые языки пламени, потеряв цвет, черно-белыми всполохами висят в воздухе. Облака над головой останавливаются, и ощущаемый кожей ветерок замирает. С лица Терена сходит улыбка, когда он оборачивается посмотреть на меня. Толпа растерянно молчит.