Молодая жена на испытательном сроке

Томочка созрела для семейных отношений, тело и душа требовали выхода энергии, но объект выплеска нежных чувств отсутствовал. Лиза, поступившая на философский факультет университета, все силы бросила на учебу и к подружкиным переживаниям относилась снисходительно.

– Томик, будут тебе кавалеры! Мужики в жизни не главное.

– А что главное? – возмущалась Томочка. – Человек рожден для любви.

– Будет тебе любовь, не беги впереди паровоза, – улыбалась Лиза.

На майские праздники их пригласили в общежитие студентов-химиков. Вернее, пригласили Лизу, а она взяла с собой Томочку, находившуюся в активном поиске женихов.

– Ой, как здорово! – прыгала Тамара и хлопала в ладоши, словно девочка, собирающаяся впервые на елку в детский сад.

На этом судьбоносном вечере она и познакомилась с Мишей. Симпатичный худощавый парень оказался без пяти минут медиком. Он заканчивал последний курс мединститута и срочно искал девушку с пропиской и со связями, поскольку впереди маячило распределение, а приехавшему из далекого уральского села пареньку страсть как не хотелось возвращаться на родину. Мишина успеваемость оставляла желать лучшего, звезд он с неба не хватал, поэтому Томочка подвернулась как нельзя более кстати. Связей у нее не было, зато за нее можно было зацепиться, как за корягу в мутной реке жизни. Миша использовал единственный шанс стать городским жителем, вырвавшись из своего захолустья. Роман их был бурным и скоротечным. Итоговой точкой явилась скромная свадьба и молниеносная прописка в квартиру невесты.

Лиза, моментально раскусившая хитрого провинциала, в своих попытках открыть Томочке глаза едва не утратила права называться ее подругой. Предотвратить свадьбу она не смогла, поэтому ограничилась лишь свирепыми взглядами в сторону жениха со своего почетного свидетельского места.

Миша оказался неожиданно хорошим мужем. Сказалась деревенская закваска. Он все тащил в дом, не пил и был умеренно рукастым. Во всяком случае, ни сломанных полочек, ни отвалившегося кафеля в квартире не наблюдалось. С Томочкиными родителями он замечательно ладил, жену не обижал, но и не особо баловал.

Лиза заходила к ним редко. Она ждала своего единственного, усиленно занималась, мечтая сделать карьеру. Мишу, несмотря на все его положительные качества, Лиза терпела с трудом, поэтому встречались подруги редко.

Однажды, когда Сереже исполнилось три года, Томочка решила сделать любимому мужу сюрприз и нагрянула поздно вечером к нему на работу. Принесла горячий ужин. Впоследствии, когда она, захлебываясь слезами, рассказывала подруге подробности произошедшего, Лиза только качала головой, поражаясь наивности Томочки.

– Ну, разве можно появляться, как снег на голову? Мужика надо предупреждать о сюрпризах, чтобы чего не вышло! Меньше знаешь – крепче спишь!

Но Томочка давилась рыданиями, утопая в своих трагических переживаниях.

– У двух любящих людей не должно быть тайн друг от друга! – всхлипывала она, пачкая Лизину кофточку слезами, смешанными с тушью.

Ситуация была банальной до зубовного скрежета. Влетев в ординаторскую с горячим жирным борщом в литровой баночке, она увидела своего Мишаню в позе лихого кавалериста. Роль кобылы исполняла молоденькая брюнетистая медсестра. Повернув голову, девица прикрикнула на застывшую в дверях Тамару:

– Больная, закройте дверь с той стороны! У нас совещание!

– Ты сама больная! – взвизгнула обычно тихая и интеллигентная Томочка, метнув в «буденновца» свой сюрприз. Банка с грохотом разбилась о стену, окрасив белый кафель веселыми борщевыми брызгами.

Потрясенная увиденным, она побежала по полутемному больничному коридору и на выходе из отделения наткнулась на Галину, пожилую медсестру, с которой у них в последний год сложились более-менее дружеские отношения. Галя поняла все сразу, но, в своем порыве утешить обманутую жену, она, как неопытный сапер, умудрилась перерезать не тот провод:

– Да не переживай ты, деточка! У нас все врачи так делают, ничего в этом зазорного нет! Ночь же, чем заняться-то?

В ее голосе было столько искреннего недоумения, что Тамара сразу поняла, как проходили частые ночные дежурства любимого мужа, после которых он возвращался абсолютно измочаленный и падал отсыпаться.

Когда утром Миша вернулся домой, его вещи уже стояли на лестнице. Он правильно понял ситуацию и повел себя более чем благородно. Квартиру и имущество они не делили, ушел блудный муж тихо, без скандала, и исправно платил алименты на Сережу, не претендуя на встречи с сыном. Возможно, он не любил мальчика, а может быть, ему просто было стыдно, но факт оставался фактом: отца Сережа больше так и не увидел. Психологическая травма, нанесенная наивной и романтичной Томочке, была настолько глубокой, что она едва не решилась наложить на себя руки. Только здравый смысл и круглосуточные Лизины дежурства у ее постели удержали Тамару от самоубийства. Замуж она так больше и не вышла, посвятив свою жизнь сыну.

И вот теперь пришла пора отдать Сереженьку другой женщине. К огромному облегчению Тамары Антоновны, женщина эта оказалась вполне достойной.

Юлька сидела за столом, напряженно улыбаясь и судорожно притиснув локти к бокам. Тамара Антоновна засыпала ее вопросами, желая выяснить все подробности биографии будущей невестки. Юлька чувствовала себя Зоей Космодемьянской на допросе у немцев. Единственное, о чем она мечтала: чтобы это собеседование как можно скорее закончилось. Тамара Антоновна оказалась милейшим человеком. Она настолько бесхитростно выпытывала информацию о возможных дефектах невесты любимого сынули, что Юльке стало невыносимо стыдно обманывать эту по-детски улыбающуюся пожилую женщину. Она приняла Юльку как родную, смотрела с обожанием и даже сама предложила разъехаться, чтобы не мешать молодым. Тамара Антоновна казалась пугающе идеальной свекровью. Нереальность происходящего напрягала, Юлька ждала подвоха, хотя проблема была в ней самой.

Во время торжественного чаепития Сергей официально объявил матери день свадьбы. Тамара Антоновна закудахтала, разнервничалась, словно весть о свадьбе долетела до нее впервые, и начала судорожно переставлять вазочки на столе.

Когда она закончила рокировку чашек, основательно расплескав их содержимое, сын огорошил ее сообщением о том, что свадьбы как таковой не будет. Они только распишутся, а потом поедут вдвоем в ресторан.

– Вдвоем! – Голос Тамары Антоновны дрогнул, и она покрылась красными пятнами. Юльке впервые захотелось дать Сергею подзатыльник, чтобы он пролил свой чай, который в данный момент с довольным хлюпаньем втягивал в себя, заедая шоколадом. Она была абсолютно солидарна со свекровью: сообщение об отсутствии пышного торжества должно вызывать у нормальных людей именно такую реакцию.

Аккуратно сложив фантик от очередного «Мишки на севере», будущий муж наивно хлопнул глазами и пояснил свою умную мысль:

– Всех знакомых пригласить нереально, а если кого-то не включить в список приглашенных, будет смертельная обида. Зачем нам лишние проблемы? Наша семья – это наше личное дело. Я не хочу, чтобы целая орава народа, перепившись, орала «горько!» и смотрела, как мы целуемся. Тем более что к середине застолья все забудут, зачем пришли.

Огорошенная Тамара Антоновна машинально крошила на блюдечко сдобную булочку, словно собиралась пойти кормить голубей:

– А-а… А ваши родители не обидятся, Юленька? Или они еще не знают? – Голос матери дрожал.

Юлька моментально вспомнила мамину реакцию на то, что ей не удастся похвастаться перед подружками шикарным зятем, прокатиться на лимузине с колечками и рассказать во всеуслышание сытым и довольным гостям о том, как она воспитывала дочь, терпела тяготы и лишения и, наконец, вырастила замечательную красавицу, которая нашла себе достойного супруга.

– Это как понимать? – завопила мама, грохнув кулаком по столу так, что упала салфетница, салфетки из которой белыми чайками спланировали на пол. – Я уже всем рассказала, что ты выходишь замуж!