Молодое вино

– Но как же можно решиться на такую вещь всего лишь после трех экспериментов! И без учета мнения людей, которых это касается! Ты не боишься неудачи?

– А ты раосмотрн-ка альтернативу этому одновременному всеобщему облучению, которое иы намерены провести. Принцип открыт, науку вспять не повернешь. Выбирать приходится между тем, что планируем мы, и движением черепашьим шагом. Если последнее, то большие потрясения неизбежны. Ненависть семей с обычными детьми к тем, где дети-телепаты. Ненависть между государствами, которая, возможно, приведет к войнам. Хаос, вытекающий из противоречий между новым и старым. Нет, мир рванется вперед гигантским скачком.

– И все же-всего после трех экспериментов!-повторил он.

– Не забывай про обезьян. Их было пять. А повторяемость явления на обезьянах и человеке дает двойную гарантию. Дело в том, что это не тот опыт, который можно контролировать на ряде поколений. Это слишком опасно. Мы верим, что в данном случае смелость-единственный правильный путь. Мир, в который ты вернешься, будет благодарить нас за это решение.

– А что, если я с этим не соглашусь? Что если я считаю, что мир должен узнать об этом, пока у него есть возможность сказать НЕТ?!

– Ты обманул бы мое доверие. А я просто-напросто от всего отопрусь. До других тебе не добраться -даже я не знаю, где находятся генераторы. Все отнесут ва. счет нервного возсуждения, возникшего в ходе подготовки к полету. Скорее всего, тебя с него снимут.

Он ответил устало:

– Вероятно, ты права. Да и вообще это не мой мир. От него я отказался, войдя в команду "Астронавта". Что же касается мира 2129 года, то, если ты говоришь правду, им все равно будут управлять телепаты.-Он улыбнулся.-Ну, а если нам это столетие не понравится, мы снова удерем к Проциону. А может быть, новые люди будут нам симпатичны. И мы останемся на Земле.

Она сказала с некоторым сожалением:

– А я уже тогда буду мертва. Давно мертва.

Он стремительно схватил ее руку.

– Полетим с нами! Ты увидишь свой великий проект осуществленным! Вернешься и увидишь мир, который ты помогла создать, увидишь в самом его расцвете! Это стоит восьми лет!

Она вырвалась.

– Нет. Нет, Хол. Я хочу видеть его сейчас.

Он ответил:

– Ну что ж. Так - значит - так.

Они прошли парк насквозь. Вот и ворота, а за ними- огни и шум города. Мертвенное неоновое зарево прорвалось ярким пламенем девятнадцатичасовой ракеты, стартовавшей с ракетодрома на окраине города. Меньше чем через 48 часов такая же вспышка унесет его за пределы этого мира, причем безвозвратно-за дределы этого времени. В это было трудно поверить, но он знал, .что это так. Его окружал прочный, недвижный мир: шум транспорта, прохладный ветер, теплое дыхание женщины.

Он сказал:

– Завтра для этого уже не будет времени.

– Я знаю.

Она подняла к нему лицо, и он поцеловал ее.

– Я оставлю письмо,-шепнула она,-моей телепатической праправнучке. Пусть поцелует тебя в память о прошлом. Надеюсь, ей не придется разочароваться.

Они вышли за ворота. Он вынул ультразвуковой свисток и вызвал ей автокар. Бесшумно подкатив, автокар остановился. После нее остался лишь тонкий запах духов. Он увез его в свое долгое путешествие.

Хол с Томом Реннисом сидели в маленьком, ослепительно освещенном, изрядно надоевшем помещении рубки. Хол знал каждую мелочь в этoй каюте. BOH та тонкая трещина в металле появилась чуть больше четырех лет назад после отвратительной .посадки на третьей планете Проциона.

Хол раздраженно буркнул:

– Не можешь сделать изображение поярче, что ли?!

Реннис ответил с медлительным спокойствием, вызывавшим всеобщее раздражение на протяжении всех этих долгих лет:

– Еще денька два, и тебе уже телескоп не понадобится.
– Он ухмыльнулся.
– Сможешь прямо перемигнуться с какойнибудь телепаткой.

Восемь лет назад Хол рассказал ему о том изменившемся мире, в который они, возможно, попадут, вернувшись на Землю. Том принял это как шутку и охотно ею пользовался. Хол пристально посмотрел на Ренниса:

– Даже cели они там отрастили по три головы, то и то свидеться будет приятно.

Реннис продолжал:

– Ну вот мы и у цели. Не думаю, что среди нас нашлись бы добровольцы, знай мы тогда, что ждет нас в полете.

Хол отозвался с некоторой завистью:

– Ты-то ведь перенес все преотлично!

Реннис лениво улыбнулся:

– Господь Бог наделил меня невыразительной физией и замедленной реакцией. Этим я и пользовался по мере сил. Не думаю, что выдержал бы так долго, кабы не удовольствие видеть, что это поджаривает вам пятки.

Хол воскликнул:

– Ишь ты, ублюдок!-Впрочем, звучало это достаточно добродушно. Он сказал колеблясь:-Том...

Том поднял на него глаза:

– Ну?

– Насчет этих телепатов... Неохота мне начинать снова этот разговор, но... Эллен... она ведь такая... она ведь была такой необыкновенной женщиной. Я ей верю. Если уж она сказала, что они аадумали что-то сделать, значит это было осуществлено.

– Вейнберг думает иначе.

– Вейнберг -не верил, что деревья на Проциюне-2 способны передвигаться, стока одно из них не подобралось к нему сзади и чуть не стащило с него шлем.

– Верно, я и не собираюсь брать его в арбитры. По правде говоря, я много думал об этом. Мое, так сказать, сардонически неподвижное лицо умело скрывало беспокойство. Ты ведь правдивый парень, да и смекалки сочинить такое потрясающее вранье у тебя не хватит. Я хоть и мало знал Эллен, но все же достаточно, чтобы сообразить, что она на это способна еще меньше. Если это правда, то в ближайшие два месяца мне очень пригодится мое спокойствие.

– А как, ты думаешь, они к нам отнесутся?

Реннис снова усмехнулся.

– Проявлением наивысшей доброты было бы засунуть нас на какой-нибудь заброшенный остров в Тихом юкеане и приказать всем держаться от нас подальше. Надеюсь, они будут столь любезны.

– А может, они отправят нас обратно в космос?

– А вот этого,-ответил Реннис,-я, пожалуй, боюсь.

Они были уже в пределах действия радиосвязи, но, приемники молчали.

Реннис пошутил:

– Теперь радио, пожалуй, требуется только таким человекообразным обезьянам, как мы с тобой.

Марс находился по другую сторону Солнца, но они навели свой телескоп на Тахо-Сити, когда "Астронавт", направляясь к Земле, пролетел мимо Луны. Город выглядел безжизненным. На ночной стороне Земли тоже не было видно городских огней. Войдя в атмосферу, они замедлили ход и сделали два витка, прежде чем опуститься на там же ракетодроме к северу от Детройта, с которого их подняла когда-то ракета. Посадка произошла во второй половине дня при ясном солнце, ярко светившем после дождя.

Все столпились у трех экранов. Они увидели высокую - выше колен-траву, отдельные группы деревьев и кустов.

Окрайт, ставший капитаном пocлe смерти Ли на Проционе-2, тихо распорядился:

– Взять обычные пробы воздуха. Замерить уровень радиации. Если все благополучно, разведывательный отряд выйдет через Полчаса. Пока же разопьем нашу последнюю бутылку спиртного. Команде, свободной от вахты, явиться в кают-компанию.

Хол внимательно рассматривал свою рюмку. Реннис, сидевший рядом, одним глотком осушил свою и тротянул ее за второй порцией.