Молох Империи. Книга 2

– Эй, сержант!

– Фуражки нет?

– Да нашел я ее, спасибо. Этот гравитолет в ближайшее время никуда не спешит?

– Вообще-то нет.

– Тогда я, наверное, посплю здесь.

– А, на здоровье, – полицейский пожал плечами. – Я сейчас свет вырублю.

– Благодарю.

Масканин принял позу поудобнее и мгновенно отключился.

Выспаться, естественно, не удалось, но на это он и не рассчитывал. Из сладкого забытья его вырвала чья-то рука, трясущая за плечо.

– Доброе утро, командир, – произнес чей-то смутно знакомый низкий голос, – подымайтесь.

– Угу… – Масканин открыл глаза и увидел напротив изучающие пронзительно голубые глаза на худом, слегка вытянутом лице. Через секунду лицо было опознано и принадлежало оно кондуктору Алпатову – начальнику группы наземного технического персонала его пока еще не полученного штурмовика.

Масканин стянул с себя тонкое одеяло, удивившись его появлению на себе. В уголке был заметен штамп военной полиции.

– Подымайтесь, подымайтесь, вашбродь…

– Попить бы, – помечтал вслух Масканин, приняв сидячее положение. – Сушит.

– Я тут тоник с собой прихватил, командир. Хороший негазированный. Еще спецовку принес, чтоб вы в таком виде не светились.

Протянутая кондуктором полулитровая бутылка была опустошена с жадностью.

– Хух… Благодарю. Теперь я, кажется, в норме.

Он стащил с себя неприглядный китель и спешно стал натягивать комбинезон спецовки.

– Который час?

– Шесть двадцать две. В шесть сорок комэск строит, будем борты получать.

– Да, надо спешить, – Масканин надел фуражку, подхватил под руки китель и следом за Алпатовым выпрыгнул из гравитолета.

– А как ты меня разыскал, Егорыч?

– Лейтенант Чепенко помог.

– Понятно. Как насчет пробежки?

– А что еще остается, командир?

Пробегая мимо караула, Масканин приветливо махнул рукой выходящему из нее сержанту. Тот ответил со своей неизменной улыбкой.

На землю лег утренний туман, пришедший от реки Саяжа, что текла в нескольких километрах юго-западнее. Видимость не превышала двадцати метров. Но Алпатов прекрасно ориентировался. Через несколько минут они уже были у общежитий. Масканин заскочил к себе, кинул на кровать китель, потом за пять минут успел побриться и почистить зубы. На улице он нос к носу столкнулся с бароном Тулуковым, едва не наскочив на него.

– А-а, ночной герой, – улыбнулся командир звена, ответив на воинское приветствие подчиненного. – Ну пошли.

Для получения штурмовиков на завод были откомандированы лишь сводные команды от экипажей: пилоты, штурманы, бортинженеры и по три специалиста наземного техперсонала, закрепленных за каждым бортом. Однако у половины экипажей штурманов еще не было.

Весь личный состав построился на импровизированном плацу по звеньям. Рядом с Масканиным стоял его бортинженер мичман Белевцов, сзади кондуктор и боцмана-техники Алпатов, Нор, Драновский. Справа расположились ястребы барона Топоркова – еще одного пилота из его звена, слева орлы барона Тулукова. Перед строем медленно выхаживал Артемов, осматривая всех и каждого, застывших по стойке "смирно". Личный состав его собственного экипажа, построенного на правом фланге, возглавлял его штурман.

– Равняйсь!… Смир-рНО!! – раздалась команда. Артемов назидательно расстрелял глазами провинившихся этой ночью и прогремел: – Лейтенантам Масканину, Бобровскому и Чепенко я объявляю выговор без занесения в послужной список… и лишение премиальных, если они их заработают. Напоминаю всему личному составу третьей эскадрильи, присутствующему здесь, о необходимости соблюдения воинской дисциплины не только в служебное время, но и в свободное.

Комэск усмехнулся и продолжил:

– Теперь о приятном, господа. На площадке "тридцать шесть" нас уже дожидаются десять новеньких кораблей. Скоро нас туда подбросят специально выделенные гравитолеты. Так… Принимать борты не спешить. Внимательно и тщательно проверить работу всех систем, подсистем, узлов, пройти все стендовые опробования. Никто нас в шею не гонит. Только действительно удостоверившись в нормальной работе всего что нужно, можете докладывать по команде, – он сделал еще несколько шагов вдоль строя и остановился. – И последнее. Со мной только что связался дежурный по штабу бригады и сообщил, что из Миды к нам направлены пять недостающих штурманов. Так что, со штурманами у нас теперь полный порядок. Комплект. По прибытию, они незамедлительно приступят к выполнению своих обязанностей. Это все. Вопросы есть? Вопросов нет… Р-разойдись!

Мало-помалу, окутавший землю туман таял. Желтый диск орболского светила вышел из-за горизонта целиком, разгоняя лучами последние влажные клочья. Утро вступало в свои права.

Только теперь стали видны не замечаемые до этого бесконечные потоки тяжелых грузовых гравитолетов и гравиплатформ. Стали заметны разбросанные на огромной территории ангары, административные строения, цехи, склады всевозможные доки. Завод жил своей жизнью, днем и ночью производя смертоносную продукцию. И то, что было видно – это лишь ничтожная часть завода. Его сердце, его производственные мощности располагались глубоко под поверхностью земли, где существовал своеобразный подземный город из лабиринтов секций, уровней и ярусов.

Масканин был восхищен. Несколько долгих минут он просто смотрел на свой штурмовик, выкрашенный заводской серо-матовой краской, покоящийся на площадке на шести мощных опорных стойках. Бортинженер и наземные специалисты уже пробрались внутрь, а он все еще не мог отвести восхищенного взгляда. Да, корабль относился к малым звездолетам. Верно, что он не обладал сильной защитой и большой живучестью. Верно, что тактика штурмовиков – это зачастую тактика самоубийц. Но стоящий перед Масканиным "Вихрь-I" был последним словом в опетских разработках штурмовиков, вместившим и последние технологии, и конструкторский опыт, и гений. И в конце концов, это его первый корабль, которым он будет командовать. Его корабль.

Габаритами "Вихрь-I" достигал в длину 110-ти метров, десяти в высоту, а если считать с башнями сверхсветовой связи и аннигиляторного орудия, то и всех четырнадцати. Он имел две палубы, разделенные на десять отсеков каждая, не считая носовых и кормовых отсеков. Для ближней дистанции вооружение состояло из носовой атомной пушки, башенного аннигиляторного орудия, двух полуутопленных в корпусе установок десятикилотонных ракет "Шива", по три на каждую установку. Для средней дистанции имелась установка пятидесятикилотонной ракеты "Саргамак" с боезапасом из двух таких ракет и установка стокилотонной "Ктулу" с таким же запасом. Для дальней дистанции унифицированная установка "Ктулу" могла быть переведена под прием трехсотшестидесятикилотонной "Хел". Но она же была предусмотрена и под захват почти не уступающего по длине самому кораблю контейнера с "Немезидой" – мегатонной ракетой или "Немезидой-А" – той же мощности, но с расщепляющейся боеголовкой. Для защиты имелись две установки противоракет "Орнер" с запасом по четыре единицы и зенитный аннигиляторный автомат.

Масканин не торопясь обошел корабль, визуально изучая всевозможные надстройки, открытые и пустующие пока ракетные порты, осмотрел выдвинутые наружу по каждому борту гравиприводы и плавно переходящие в корму межзвездные двигатели. Сделав еще круг и встав у опущенного трапа перед носовым шлюзом, он почувствовал, что готов влюбиться в свой звездолет.

Несмотря на внешние габариты, внутри оказалось слишком мало места. Масканин протиснулся в пилотскую рубку и сел в одинокое кресло. Настало время приниматься за работу.

Первым делом он активизировал бортвычислитель и проверил его память. Потом, запустив программы всех нужных ему систем, он перевел их в тренажное положение и начал проверку, пользуясь заранее смоделированными полетными программами. Бортвычислитель, "поверив", что корабль покинул планету, взял курс к одной из ближайших звезд. Сперва настала очередь ИККК (информационного комплекса корабля и курса), по которому Масканин определил свое положение в пространстве, направление полета, вычислил скорость. Вернее, все это сделал сам ИККК, Масканин лишь произвел стандартную процедуру проверки. Следом была проверена система отображения информации, предназначенная для выведения на голограммный экран необходимых прицельных, пилотажных и навигационных данных, которые при необходимости совмещались с фоном внешнего пространства, а также формировались сигналы знакографической информации. Следующим был проверен ППНК (прицельно-пилотажный навигационный комплекс), предназначенный для решения боевых, пилотажных и навигационных задач, объединяющий несколько информационных систем и вычислители обработки боевых, пилотажных и навигационных данных. ППНК мог осуществлять автоматизированный самоконтроль и определять отказы и повреждения вплоть до подсистемы и узла. Потом настала очередь СВЦ (системы внешнего целеуказания), которая обеспечивала пилота и штурмана информацией о координатах кораблей взаимодействующих с ними, целей (и ориентиров, если боевая задача выполняется в пределах планеты), а также осуществляла функцию обмена данными с другими кораблями.