Молот и наковальня

Сопровождаемые слугами сановники проследовали во дворец.

– Разве это не прекрасно? – воскликнула Линия, положив руку на плечо младшего Маниакиса. Ее черные глаза сверкали от возбуждения. – Если на то будет воля Фоса, Генесий наконец получит то, чего давно заслуживает. А до тех пор…

– А до тех пор, – перебил ее Симватий, – необходимо решить, как нам следует поступить в этих обстоятельствах. Ты хочешь принять участие в нашей беседе, дочь моя?

– Да, мне хотелось бы. – Линия скорчила гримаску. – Только вот боюсь, этого не хочется тебе.

Симватий, соглашаясь, медленно наклонил голову. Его дочь скорчила еще одну забавную гримасу, привстала на цыпочки, чмокнула младшего Маниакиса в кончик носа – процедура, к которой тот давно привык, – и скрылась за дверью.

Четверо Маниакисов немедля приступили к обмену мнениями.

– Тебя всерьез хотят видеть на троне, дядя, – начал Регорий, переполненный теми же восторженными чувствами, что и его сестра.

– Это я уже понял, – ответил старший Маниакис, – только не уверен, что мне хочется на нем сидеть. На сей счет у меня есть большие сомнения.

Брат, сын и племянник воззрились на него в немом изумлении. Прежде чем они успели позакрывать рты, двери резиденции снова распахнулись; из дворца выкатился главный повар. Он одарил неприязненным взглядом старшего Маниакиса и почти бегом заспешил вниз, держа курс в ту сторону, где находились рынки Каставалы. Симватий раскатисто захохотал.

– Так тебе и надо, – отсмеявшись, сказал он брату. – Сей взгляд есть награда за то, что ты пригласил уйму голодных людей к ужину, времени до которого осталось всего ничего. – Симватий любовно похлопал себя по заметно более выпуклому, чем у губернатора, животу.

– Да уж. Я могу считать себя счастливчиком, если дело ограничится этим огненным взором, – неожиданно хохотнул старший Маниакис. – Надеюсь, его не посетит мысль сдобрить мой суп приправой из белладонны или чем похуже. Ну, ладно. Теперь слушайте меня внимательно. Я далеко не молод. Битвы и сражения были моим уделом с тех пор, как мне стукнуло пятнадцать. Исключение составляют лишь несколько последних лет, проведенных мною здесь, на Калаврии. Сперва я люто возненавидел сославшего меня сюда Ликиния, но потом… Хочу признаться вам, я полюбил этот остров, привык к легкой, спокойной жизни и теперь наслаждаюсь ею Я более не стремлюсь на поле брани, вот почему мне совсем не улыбается восседать на троне, прекрасно понимая, что очень многие спят и видят, как бы меня оттуда сбросить. – Старший Маниакис испытующе взглянул на своих родичей:

– Ну? Что скажете?

– Пусть все так, как ты говоришь, отец, – возразил младший Маниакис, – но разве из этого следует, что мы должны сидеть сложа руки и спокойно смотреть на сползающую в пропасть империю? Если верить тому, что говорят о Генесии, то Видессия может в любой момент пасть под ударами кубратов или макуранцев. После чего очень скоро наступит день, когда в гаванях Калаврии бросит якоря целый флот, с парусов которого на нас будет смотреть красный лев Царя Царей Макурана.

Старший Маниакис невесело рассмеялся:

– Неужели ты не видишь иронии судьбы в том, сын мой, что именно мы с тобой стояли во главе видессийских войск, свершивших невозможное, чтобы вновь посадить Шарбараза на утраченный было трон? В одном ты прав. Если Шарбаразу представится шанс поставить Видессию на колени, он его не упустит.

– Но тогда… – одновременно произнесли Регорий и младший Маниакис.

– Но тогда – что? – отозвался старший Маниакис – Тогда ты просто должен занять трон империи, – сказал младший Маниакис таким тоном, словно формулировал очевидную геометрическую аксиому.

– Чушь! – фыркнул старший Маниакис. – Я ничего никому не должен. Более того, чем дольше я размышляю, тем менее склонен предпринять подобную попытку. Я совершенно доволен своим нынешним образом жизни: насколько припомню, мне никогда еще не случалось испытывать такого полного удовлетворения. Должность губернатора Калаврии как раз по мне. Ну а если ты уж так убежден, что империя нуждается в спасении, сын мой, то и спасать ее должен именно ты.

Симватий и Регорий, до сих пор смотревшие на старшего Маниакиса, одновременно перевели глаза на младшего. Тот сперва даже не понял, чем вызвано появившееся на их лицах странное выражение. А когда понял, то внезапно ощутил, как кровь вскипает в его жилах.

– Отец! – медленно проговорил он. – Если я решусь, ты согласишься поддержать меня на этом пути?

Некоторое время старший Маниакис взвешивал ответ.

– Ты серьезно? – спросил он наконец, но вопрос прозвучал почти как утверждение. Его сын решительно кивнул. Тогда старший Маниакис глубоко вздохнул и заключил младшего в свои медвежьи объятия:

– Конечно. Конечно, поддержу. И не я один. Весь клан Маниакисов будет целиком на твоей стороне. – Губернатор из-под насупленных бровей взглянул на брата и племянника.

– Отныне и навсегда, – сразу отозвался Симватий.

– Отныне и навсегда, – звонко подтвердил Регорий. – Но если бы и ты не решился, кузен, мне пришлось бы брать ответственность на себя.

Младший Маниакис изучающе посмотрел на двоюродного брата. Неужто, не успев даже начать путь к трону, он уже обрел соперника?

– Конечно, – еще раз повторил старший Маниакис, – раз так, мы попытаемся. – Но словам губернатора не хватало убежденности. Чуть помолчав, он разъяснил причину своих сомнений:

– Любая неудача для нас равносильна гибели. Причем погибнет весь наш клан. Чада и домочадцы, слуги и друзья. Все, до кого сможет дотянуться кровавая рука Генесия. А потому мы не вправе ошибаться. Теперь вот что. Нет никакой необходимости выступать немедленно. Надо быть безумцем, чтобы двинуться в поход на Видесс без подготовки. Перед тем как предпринять такую попытку, надо продумать все до мелочей. Как следует и не раз.

– Безусловно, – сразу согласился младший Маниакис. Стоявший рядом с ним Регорий нетерпеливо, словно норовистая лошадь, переступил с ноги на ногу. Мысль о возможных проволочках была ему мучительна. Парень рвался в бой.

– Порой самый прямой путь оказывается далеко не самым коротким, – успокаивающе сказал ему младший Маниакис.

Губернатор просиял.

– Сын мой! – взволнованно произнес он. В голосе его звучала гордость. – Похоже, жизнь тебя уже кое-чему научила! – И старший Маниакис крепко обнял младшего.

– Ну, раз уж мы решились, – сказал Симватий, – пора готовиться к ужину. Будет весьма интересно посмотреть на лицо Курикия, когда тот обнаружит, что собрался стать тестем будущего Автократора!