Молот и наковальня

— По-моему, старшая сестра не разделяет твоей уверенности, — устало вымолвила госпитальерка. — Чем дольше мы здесь находимся, тем быстрее она теряет самообладание.

— Имогене не нравится все, на что она не может посмотреть через прицел своего болтера, — съязвила Мирия.

— Недалекий ум — благочестивый, — ответила Верити, цитируя постулат из «Укора».

— Уверена, она считает так же, — произнесла Мирия и замерла. Она хотела сказать больше, но никак не могла подобрать подходящие слова для своих мыслей.

Верити удивленно сдвинула бровь:

— Что такое, сестра?

— Почему мы оказались здесь? — Вдруг вырвался вопрос. — Зачем прибыли в это заброшенное место, Верити? — Тяжесть неуверенности, которую она почувствовала в мемориальном саду, вернулась.

— Чтобы исполнить свой долг.

Мирия замотала головой:

— Нет. Не только. — Мирия встретилась с госпитальеркой взглядом. — Мне известно, чего ты хочешь добиться от миссии Сеферины. После смерти Леты и… случившегося на Неве…

Лета.

В то мгновение, когда Мирия назвала это имя, Верити ясно увидела перед собой образ своей сестры. Ее темные волосы, ниспадающие на ястребиное, элегантное лицо. Молодые глаза, в которых читалась мудрость не по годам. Ее кровная сестра, жесткая и сильная, всегда оказывалась рядом, чтобы защитить ее. Но не сейчас. Теперь Леты не было, и Верити осталась совсем одна. Всякий раз, как она думала, будто уже примирилась с этой правдой, наступал момент, когда госпитальерка понимала, что это не так и в действительности она никогда не смирится с горькой утратой. Даже несмотря на то что они вступили в разные сестринские ордены при выпуске из схолы (Лета примкнула к воительницам святой Катерины, а Верити — к блаженным врачевательницам), она все равно испытывала чувство, что сестра заботилась о ней; суровое равнодушие Вселенной, которое ей удавалось держать на расстоянии, теперь проявлялось в полной мере и било в самое сердце Верити.

Она верила, что обязанность каждого служителя Имперской Церкви — улучшать участь человечества в галактике, отгонять ночь и опасных чужаков, мутантов, ведьм и предателей. И это даже казалось ей возможным, пока она знала, что Лета находится где-то там, сражаясь за те же идеалы.

Ее смерть поразила Верити до глубины души. Тогда ее вера чуть было не дала трещину. Известие о гибели самого близкого ей человека принесло гнев и в то же время скорбь, каких она никогда раньше не испытывала. Мирия поддержала ее и помогла вернуться на путь к свету, но пройденные для этого испытания тем не менее оставили неизгладимый след.

То, что она сотворила, переменило ее. Верити вспомнила тяжесть болтгана в руках, сильную отдачу при стрельбе. В памяти всплыло лицо первого мужчины, которого она хладнокровно убила. Но все это — ради спасения жизни, жизни Мирии… Однако после этого поступка она утратила какую-то часть себя прежней и, похоже, никогда ее не отыщет.

— Я отправилась в эту миссию, дабы обрести… умиротворение. — Она отвернулась от боевой сестры. — Святилище-сто один находится вдалеке от нескончаемых войн веры, и я подумала, что… Я понадеялась, что здесь окажется довольно спокойно. Никаких распрей. Никаких напоминаний о прошлом. Это был отличный шанс поучаствовать в благородном переосвящении. И кроме того, возможно, обновить свои отношения с Богом-Императором.

— Покой… Его здесь нет, — высказала свое мнение Мирия.

Верити замотала головой, печаль завладевала ею:

— Есть. Просто пока я его не обрела.

Мирия протянула руку и коснулась подруги; на какой-то миг Верити почувствовала себя невероятно уязвимой перед твердой и грубой соратницей.

— Мы продолжим наши поиски, ты и я, — сказала она. — Он покажет нам путь. — Мирия кивнула в сторону переборки, где к каркасу безопасности «Венатора» болтами была прикреплена маленькая бронзовая икона с изображением Золотого Трона.

Верити хотела сказать что-то еще, но затем машина накренилась, когда внутрь экипажного отсека забралась Имогена.

— Скорректируй карты на четыре и одну третью, — приказала она, на что Верити кивнула и сразу же принялась выполнять команду.

Пока что их беседа с Мирией подошла к концу.

Дисплей пикт-экрана сместился на несколько градусов, развернувшись для компенсации магнитного воздействия, когда остальные боевые сестры погрузились в машину. Верити уловила бурчание Кассандры, когда та заняла место водителя и дала полный газ. «Венатор» полз судорожными рывками, прежде чем протекторы шин наконец не нашли сцепление с песком, и машина двинулась размеренно.

— И куда теперь? — требовательно спросила Имогена, снимая шлем после запирания люка.

Изучив карту, Верити обозначила проход в узкое ущелье в полукилометре от их текущей позиции.

— Сюда, полагаю.

— Полагаешь? — язвительно повторила сестра Кора, стягивая шлем и являя взору оливкового цвета лицо, блестящее от пота. — Сколько нам еще наворачивать круги?

— Пока не найдем то, что искал Тегас, — строго ответила Имогена, пресекая любые дальнейшие разглагольствования на эту тему. — Кассандра! Следуй по гребню горы в направлении высохшего русла! — прокричала она в переднюю кабину.

— Нам придется спуститься, — последовал ответ через решетку, отделяющую водительское место. — След обрывается, уходя в сеть узких каньонов.

— По крайней мере, там мы будем защищены от ветра, — сказала старшая сестра, кивая сама себе. — Ладно, продолжай движение.

— Они люди, — настаивала неумершая. — Я не собираюсь больше слушать твое вранье о них. Я видела их собственными глазами.

— Это всего лишь продукт твоего больного рассудка, слабого и жалкого.

Голос Наблюдателя походил на землетрясение внутри тела, отдающееся в костях и мясе. Фигура в капюшоне сжала тощими пальцами с длинными ногтями рваные края грязной мантии и со злостью натянула их.

Далеко внизу машина, мелькавшая лишь как призрачный образ, пробиралась через пустыню, и женщины внутри не догадывались о том, что за ними все время следят с вершины одного из скалистых столбов.

— Ты сказал, что они фантомы, упавшие с небес. Порожденные мною видения, которые ходят и говорят, как настоящие… — Слова потонули в диком хихиканье. — Неправда. Это неправда, неправда, неправда, неправда…

— А что с того, будь они и впрямь настоящие?

— Значит, я не сумасшедшая.

— Это ничего не значит. Они сдохнут точно так же, как и все остальные, крича и обращаясь в пар.

Призрак завертел головой под капюшоном:

— Нет. Нет, я больше не буду одна. Я не позволю этому случиться.

Нечто похожее на смех поднялось на поверхность из тьмы внутри.

— Ты не имеешь права вмешиваться.

Неумершая запнулась и встала. Она еще хранила свежие воспоминания о том моменте в часовне. То был первый раз, когда она осмелилась вернуться в руины. Свеча.

Драгоценная свеча. А еще — прочитанная молитва, текст которой засел так глубоко, что его трудно было воспроизвести в голове здесь и сейчас. Но стоило только начать ее вслух, как слова сами ложились на язык.