Молот и наковальня

«Простит ли?»

— Сестра! Наша миссия еще не закончена! — закричала Пандора. — Бери меня за руку!

Мирия потянулась и позволила им вытащить себя.

За разрушенным помостом в душном воздухе сильно ощущалась озоновая вонь. Верхний слой силовых доспехов Сороритас пошел трещинами из-за перегрева, а багровые боевые плащи несли на себе выжженные отметины, оставленные ядерным огнем, от которого они спасались.

Даная привела отряд к спиральной лестнице, что поднималась через разные ярусы, и сестры продолжили убегать при дьявольском полусвете, не обращая внимания на треск радиационных датчиков в своих латных рукавицах и пылающий ад, что гнался за ними, вздымаясь волнами эфирного пламени. Когда сама гравитация начала изменяться, они стали преодолевать ступени большими скачками, отчаянно стараясь не задерживаться и не оступаться, чтобы не упасть и не погибнуть.

Они миновали этажи, где молчаливыми рядами стояли целые легионы некронских воинов с нарушенными командными связями. Им не доставало самосознания, чтобы даже искать спасения, пока вокруг них разваливалась Обсидиановая Луна. В громадных ангарах, словно мухи в бутылке, кружили звенья летательных аппаратов, запертые внутри из-за аварийной блокировки. Стазисные гробницы, рядом с которыми величайшие соборы Конвента Санкторум показались бы крошечными, поглощались пульсирующим огнем сингулярности, которая с каждой секундой приближалась к своей критической массе. Некроны спали внутри на протяжении миллионов лет, еще со времен Войны на небесах, а теперь они никогда не проснутся.

Высоко над головой, в железном небосводе, огромные секции орбитального комплекса, поддерживаемые гравитационными шунтами, резко падали под невероятной тяжестью собственного веса. Тессерактовые камеры, заключавшие карманные измерения, открывались и поедали сами себя, будучи не в состоянии сохранить стабильность в этой реальности.

В какой-то момент боевые сестры пересеклись с группой триархических преторианцев, в результате чего развязалась скоротечная яростная схватка, хотя обе стороны понимали, что сражаются, по сути, в «горящем доме». Сгустки изумрудного света из жезлов Завета злобно рассекали задымленное пространство, но Сороритас имели преимущество в числе и чистой силе гнева. В итоге они оставили механоидов позади сломанными или дезинтегрированными, но это стоило им немало времени.

Палуба под ними беспрерывно дрожала по мере того, как энергетический прилив подступал ближе; наконец Даная осмелилась задать вопрос, который никто из них не хотел озвучивать:

— Куда мы бежим? Может, стоит прямо тут преклонить колени для последней молитвы, прежде чем огонь пожрет нас? — Ветеран огляделась по сторонам. — Нельзя убежать от смерти.

— Ты… мы умрем лишь тогда, когда позволит Бог-Император, но не раньше, — ответила Мирия, повышая голос так, чтобы ее услышали все.

— Думаю, как раз здесь наш час и пробьет, — мрачно согласилась Пандора.

Мирия обратилась к девушке:

— Раз так, зачем вы вообще вытащили меня с помоста? До того момента я думала так же, как вы сейчас, но что, если… Что, если мы ошиблись?!

— Иной судьбы нам не уготовано! — внезапно взорвалась Даная. — Мы справились, но нам конец! Инопланетный комплекс уничтожит сам себя, но книга сгорит вместе с нами. Такова наша участь!

— Я отказываюсь смириться. — Мирия покачала головой и пристально посмотрела на Данаю. — Ты помнишь, что сказала сестра Имогена, когда мы только прибыли в это гиблое место?

— Что мы — дочери святой Катерины, славься имя ее, — повторила женщина.

— Славься имя ее, — хором подхватили остальные.

— А дальше? — не отставала Мирия.

— Что мы здесь не умрем, — ответила Даная, вспоминая ту сцену.

Мирия отпихнула ее и двинулась по залу вдоль линии ближайшего яруса.

— Некроны, с которыми мы столкнулись, охраняли эту зону.

Ей не пришлось оборачиваться, чтобы понять, что остальные Сороритас, утомленные боями и уставшие от трудного пути, двинулись за ней в последний раз.

В помещении находились сотни пустых транспортировочных стоек вроде той, что Мирия видела в первое посещение Обсидиановой Луны. Они служили своеобразными вагонами для перевозки некронов-воинов. Спящие скелетообразные машины висели в них, словно мясные туши, и пробуждались, только когда их отправляли на войну.

Перед этими несущими каркасами располагалось несколько стеклянных плит, некоторые из них испускали призрачный свет. Уходящие в бесконечность коридоры, как те, что видны, если поставить два зеркала напротив.

— Врата, — сказала Даная, — такие же, как те в пещере на планете…

— А вот и выход, — выдохнула Мирия. — Бог-Император указывает нам путь.

Сжав болтер и цепной меч, она выбрала ближайший портал и шагнула в него без раздумий.

Никто не знал, куда они попадут, и сейчас, когда они отправлялись в непространство межмерного канала навстречу неизвестной судьбе, только твердая вера и молитва могли им помочь.

Мирия ступила внутрь, читая литанию, но в голове у нее эхом отдавались слова, сказанные Имогеной вечность назад: «Святая проклянет тебя за это».

Предводительница людей демонстрировала поразительную наглость. Это существо в самом деле полагало, что может сравниться с немесором. По всей видимости, она считала, что за счет одних только ярости и дерзости сумеет вступить в личную схватку с Хайгисом и побить его. Какая глупость.

Женская особь осмелилась запрыгнуть на борт командного монолита и замарать своей плотью его совершенный корпус. Какая-то отдаленная и давно забытая часть Хайгиса взбунтовалась и вызвала у него отторжение.

Органики не видели себя так, как видел их некрон. Не замечали незримое облако неочищенных химических испарений, выходящих из каждой поры и отверстия их тела. Не обращали внимания на след из маслянистого вещества, выпадающих волос и отслаивающихся чешуек кожи, который они оставляли повсюду. Улучшенные искусственные органы чувств генерала регистрировали микроскопический поток, тянувшийся за ними длинными полосами. Каждый глубокий вздох, что делала женщина, загрязнял атмосферу. Само ее присутствие было противно Хайгису.

Бросив ему вызов на своем примитивном языке, она ринулась к нему с занесенным мечом, заряженным энергией, и в снопе искр немесор парировал ее удар огненной перчаткой. На вершине монолита было совсем мало места для маневра, и Хайгис решил пойти на хитрость, отступив назад, к своему командному трону, и заняв позицию для ответного выпада. Ярко пылающий кристалл, выступающий из высшей точки пирамиды, излучал сильный свет.

Человек выстрелил из ручного оружия, и некрон закрылся железным плащом, чтобы отразить удар болтерного снаряда. Масс-реактивная пуля взорвалась, что стоило немесору кратковременной утраты равновесия, и сверкнувший рядом меч обрушился на него, описав смертоносную дугу. Хайгис увернулся, но клинок врезался в его трон и обнажил тонкие механизмы внутри.