Молот Солнца 3: Сердце Дракона

Потом он вдруг встрепенулся, словно вспомнил о чем-то, и опустился на одно колено. Размытые фигуры странных существ за его спиной сделали то же самое. Невнятный шепоток прокатился по их рядам.

— С возвращением, ваше величество! — сказал человек. — Народ шакли очень рад снова видеть вас в ваших землях, королева Альва!

Глава 3

Гатла-на-Вете встретила их тишиной, то и дело прерываемой скрипом воротных петель — ветер шевелил створки, но чем-то подпереть их тут никто почему-то не догадался. Да и стражи на воротах почему-то не было видно, и такое Дикарь встречал впервые. Оставлять въезд за городские стены без охраны было опасно и преступно. Если бы сейчас с равнины сюда забрел бы какой-нибудь ящер, могла бы случиться большая беда. Даже, если бы это был безобидный зауропод, один взмах хвоста которого мог разрушить целый дом…

Когда фургон въехал в ворота, Дикарь подал Гнуту Лимосу знак, чтобы тот остановил лошадей, а сам спрыгнул с козел. Осмотрелся.

И увидел стражника.

Это был грил, и он был мертв. Он лежал на груде досок справа от ворот, раскинув руки-ноги по сторонам. Доспехи съехали, бронзовый шлем сбился набок. Голова его свесилась, и было видно, что горло у него перерезано. Рана уже запеклась, черная короста облепила ее края. Но погиб стражник, по всей видимости, не в бою — вместо оружия в его руке была зажата бутылка «вилуски», а секира же стояла чуть поодаль, приставленная к стене.

Дикарь обнажил меч и снова обвел взглядом окрестности. Не увидел ни души. Жестом указав вышедшему из фургона Ластеру закрыть ворота, он хотел было пройтись вдоль пустующих торговых рядов, как мертвый стражник вдруг шевельнулся и одной рукой схватил его за ногу. Дикарь сразу приставил меч ему к груди. Стражник поправил шлем и сел на досках. Глянул на Дикаря мутным взглядом, отпихнул меч в сторону и что-то невнятно просипел.

— Что? — не понял Дикарь.

Тогда грил зажал рану на горле рукой и с видимым усилием сказал, присвистывая:

— Кто такие? Что вам здесь нужно?

Дикарь опустил меч.

— Мы путешественники, — сказал он, мотнув головой на фургон. — Нас четверо, и мы направляемся в Крос-Бод. Хотели бы запастись в вашей деревне едой и провизией.

Стражник издал серию звуков, которые могли бы означать смех, если бы не звучали столь болезненно: хс-с-с, х-х-х-с, хы-хыс. Закончив таким образом смеяться, стражник сказал:

— Воду вы можете набрать в любом колодце, но вам следует выбрать тот, где она еще не протухла. Набирать воду на Главной площади я вам не советую, туда бросали куски тел в прошедшее полнолуние. Там все загнило…

— Спасибо за предупреждение. А как быть с провизией?

— Провизию вы здесь не найдете, — усмехнулся стражник. — Все уже растащили… Но если хорошенько порыться в подвалах «Приюта каменщика», то наверняка можно отыскать еще «вилуски»!

Стражник поднял бутылку, демонстрируя ее Дикарю, а потом присосался прямо к горлышку. Он шумно и жадно глотал спиртное, а оно выливалось у него через рану на горле, и тогда грил снова зажал ее пальцами. Дикарь наблюдал за этим, брезгливо сморщившись.

Вдоволь напившись, стражник отбросил бутылку в сторону и тяжело поднялся на ноги. С первого раза это у него не вышло, и Дикарю пришлось подать ему руку. Стражник принял это как должное — не поблагодарил даже — и подойдя к стене взял свою секиру. Ластер уже закрыл ворота и теперь, стоя подле них, взирал на стражника с недоумением, перемешанным со страхом.

Сита же, выйдя из фургона, подошла к стражнику, осмотрела с ног до головы с нехорошим прищуром и спросила, указав на него пальцем:

— Он что — мертвяк?

Дикарь кивнул. А стражник снова отставил секиру и потрепал Ситу по волосам, смутно улыбаясь.

— Какая хорошенькая… — сказал он. — На внучку мою похожа, только не грил… Ей ручки с ножками отрубили, голову отрезали и в колодец побросали… А когда я жаловаться в городской совет пошел, то мне сказали, что они не понимают сути моих претензий, и что в полнолуние всем все прощается… А я вот так и не смог простить. Взял вот эту секиру и порубил их всех…

Рассказывая это, он продолжал трепать Ситу по волосам, и в конце концов ей это надоело, и она отпихнула от себя руку стражника. Но он все-равно продолжал смутно улыбаться, глядя на девчонку с необычайной теплотой.

— И теперь они понимают суть твоих претензий? — хмуро спросил Дикарь.

— Теперь понимают…

— И с той поры ты не расстаешься с «вилуской»?

— Стараюсь… — ответил стражник. — Это помогает забыться. Я хотел бы сдохнуть, но потом вспоминаю, что они раз уже это сделал. Без толку… — Он снова издал свой странный смех: хы-хыс, хы-хыс, хс-с-с. — Так что от тоски в Гатле «вилуска» помогает гораздо лучше, чем смерть. А все началось с этого треклятого камня!

— Какого камня? — быстро спросил Дикарь.

— Жила у нас одна девка, она нашла в поле магический камень — он еще светился таким голубым светом — и что-то там с его помощью наколдовала, отчего вся Гатла провалилась в этот замороченный мир… — стражник указал рукой на ворота, как бы указывая, какой именно мир он имеет в виду. — С той поры смерть здесь перестала быть концом жизни… Как же звали ту девку? — стражник потер лоб. — Забыл совсем… Проклятая «вилуска», стирает из памяти совсем не то, что нужно!

— Лата Дисан, — напомнил Дикарь. — Ее звали Лата Дисан.

— Точно! — стражник взглянул на Дикаря с хитрым прищуром. — А ведь я, кажется, тебя знаю, парень… Ты ведь жених той девки, Латы… Капрал из стражи караванов, ты часто наведывался к нам в Гатлу. Имени твоего я не знаю, а вот прозвище у тебя было… — он покачал пальцем в воздухе, вспоминая.

— Дикарь, — подсказала Сита.

— Точно! — воскликнул стражник. — А я-то думаю: ну почему мне твоя физиономия такой знакомой показалась! А я тебя уже ни раз видел на этих самых воротах. Значит, ты тоже вместе с Гатлой провалился сюда… Ты для чего вернулся, Дикарь? Что тебе нужно в Гатле? Если ты за девкой своей, то нет ее тут уже. Сбежала она. Хотели ее на кол посадить, а труп сжечь, но она сбежала со странниками какими-то. Они и хозяина Йона с собой прихватили из «Приюта каменщика». С той поры пустым стоит «Приют», никто там больше не разливает вино и не угощает мясными пирогами. Лишь наведываются туда порой да шарят по погребам те, кто хочет алкоголем тоску свою залить… Вот только не заливается она, не заливается! — стражник смахнул слезу с щеки.

— Зачем им понадобился хозяин Йон? — громко спросил с козел фургона Гнут Лимос. Похоже, из всей истории его заинтересовал почему-то именно этот момент.

Стражник задержал на нем взгляд, как будто тоже пытался припомнить, но не припомнил и пожал плечами.

— Хозяин Йон — порядочный и добрый малый, потому, наверное, и убили его в самую первую «ночь безумия». Его самого, да работника его, Барца. Тоже добрый малый был, хотя и с хитрецой… Ну, а кто из нас без хитрецы? Не по злобе ведь, а от нежелания сделать что-то неправильно… Барцу, бедняге, булавой половину башки в кашу превратили, а Йону кол в глаз воткнули. Барц-то он сразу отрубился, а вот хозяин Йон еще и с колом в глазу немало народу покрошил свои топором… Хороший у него топор был, добротный такой. В общем, забрал наш Йон с собой к мертвякам трех человек, двух грилов и одного неандера. А потом и сам упал замертво. Через сутки только и смог подняться, но уже не живой… И даже не в обиде остался на тех, кто его порешил, так и продолжал управлять своим постоялым двором…