Молот ведьмы

Глаза его были такими же ярко-синими, как у Шерил. Черты лица классически правильны. В гладких черных волосах никакой седины, на лице — ни одной морщинки. Я видела в досье его фотографии двадцатилетней давности, и, казалось, он совсем не изменился с тех пор. Нестареющий кумир женщин.

Я пожала его руку и что-то пробормотала, не помню что.

Питер Кастеллано был одет примерно так, как я ожидала. Коричневые замшевые ботинки, темно-серые брюки, твидовый спортивный пиджак, модный галстук.

— Я ждал вас с нетерпением, — заговорил он, — и знаю наперед, что это будет громадное удовольствие работать с вами.

Он неторопливо повел нас наверх, обнимая обеих за талию. У дверей нас ждал человек с угольно-черной квадратной бородой. На нем была длинная коричневая ряса монаха, подвязанная черной веревкой, тяжелые сандалии на ногах. Я почувствовала на себе пристальный взгляд его черных глаз, когда мы приблизились. Питер, кажется, хотел представить нас. Но странная фигура отступила назад, покачав головой и что-то сказав Питеру. Я не поняла, он говорил по-русски.

— Это Саша, — объяснила Шерил, когда мы вошли в дом. — Он не одобряет эту идею — писать биографию. Но я думаю, что это будет очень весело и забавно, правда, Саманта?

Глава 2

Мне представление обитателям «Молота ведьмы» напоминало сцену из старого фильма — все слуги были выстроены у входа в ряд, и Питер Кастеллано произнес небольшую речь, смысл которой заключался в том, что во время моего пребывания здесь ко мне должно быть отношение как к члену семьи.

Мне называли имя каждого, по мере того как мы продвигались вдоль шеренги, и я обратила внимание, что Питер и Шерил называют всех слуг по имени.

Домоправительницу, тучную, большую женщину с огромной грудью, руками и ногами борца по женскому рестлингу, звали Марией Тогаревой, она была женой Стефана Тогарева, дворецкого. Вместе они управляли домом и дюжиной слуг. Среди них были две очень хорошенькие служаночки, одетые по моде французских горничных при богатых дамах — в белых фартучках, отороченных кружевом, и коротеньких черных платьицах. На них были даже прозрачные шелковые чулки вместо нейлоновых. И хотя у одной фамилия была Тогарева, а у другой Югрова, они могли сойти за близнецов.

Высокий, вежливый и бесстрастный дворецкий был одет соответственно своей роли. Молодой Игорь Югров предстал передо мной в красивой шоферской униформе, и я уверена, что если бы приблизилась к нему, то увидела бы отражение своего лица в его кожаных сапогах и крагах. Он был по-своему привлекателен, хотя и грубоват. Волосы черные и довольно длинные, смуглое лицо, с резкими чертами, обветренное. Других молодых служанок и садовников я сразу особо не разглядела, но обратила внимание, что каждый и каждая из представленных были или Тогаревы, или Югровы. Так что стало очевидным, что матушка Питера привезла с собой из России только два семейства. Физически все были крепкими и имели здоровый вид, несмотря на пару поколений узкородственного размножения, но у некоторых глаза показались мне пустыми, с отсутствующим взглядом.

Чем больше я думала о слугах, тем больше удивлялась веселости и нормальности Шерил.

Питер Кастеллано провел нас через огромный зал приемов, где от стен отражалось гулкое эхо, в более светлую и меньшего размера гостиную. Там в большом камине весело горел огонь. Дворецкий следовал за нами на почтительном расстоянии. Я заметила бутылки и бокалы на большом дубовом буфете.

Оглядывая комнату, я почувствовала, что мои руки просто чешутся от нетерпения — так мне хотелось поскорее добраться до клавиатуры пишущей машинки. Одна окружающая обстановка была великолепна, а ведь к ней добавились блеск и красота Питера Кастеллано! Я жаждала запечатлеть на бумаге все детали, пока не забылась эта общая картина. Что касается Питера Кастеллано, то он ошеломлял меня и очаровывал, весело болтая за коктейлем «Манхэттен», в котором не было ничего русского. Хозяин был просто неотразим, и я вдруг осознала, что говорю ему все, что он хочет услышать. Как и то, что соревнуюсь с Шерил в борьбе за его внимание. Потребовалось в конце концов явное усилие с моей стороны, чтобы вернуть мои мысли в нужное русло, и я намекнула, что хотела бы начать работу как можно скорее.

Питер Кастеллано по-доброму рассмеялся:

— Сегодня? Но, милая моя девочка, это невозможно. Расслабьтесь и отдыхайте до завтра. Шерил покажет вам вашу комнату, а потом мы вместе посмотрим весь дом. Нам надо выбрать кабинет для вас. Такой, где вам будет абсолютно спокойно работать. Завтра я буду к вашим услугам, и вы сможете задать мне ваши вопросы. Но сегодня я хозяин, а вы — гостья. — Он лукаво улыбнулся. — Мария и Стефан приготовились к сегодняшнему вечеру для вас. У нас сейчас почти не бывает гостей, поэтому мы делаем все, что в наших силах, для тех, кто появляется.

Шерил засмеялась, глядя на отца с обожанием:

— На твоем месте я посоветовала бы Саманте не есть много за ленчем. — И, повернувшись ко мне, продолжила: — Стефан Тогарев приготовил в честь вашего приезда специальный обед. Он будет в ярости, если вы не попробуете все его блюда.

В синих глазах ее отца мелькнули искорки.

— Шерил права. Но не беспокойтесь. Я заказал для нас очень легкий ленч. Шерил, почему бы Саманте сейчас не пройти в ее комнату? Без сомнения, ей захочется освежиться перед ленчем. Мария даст ей в служанки Марицу Тогареву, чемоданы сейчас же туда отнесут.

— Конечно, дорогой. — Шерил вскочила, поцеловала отца, потом подошла ко мне, забирая пустой бокал.

— Не перестаю благодарить Бога за такую прекрасную дочь, — сказал Кастеллано, провожая ее глазами, полными любви. — Она очаровательна, согласны, Саманта?

Я почувствовала странное волнение, когда он произнес мое имя с такой легкостью.

— Разумеется, согласна, Шерил действительно очаровательна, мистер Кастеллано, — искренне ответила я.

Шерил потянула меня за руку как нетерпеливый ребенок, ей явно были приятны наши слова.

— Вы двое сделаете меня тщеславной, — рассмеялась она. — Пошли, Саманта, я покажу тебе комнату. Она над нами, на следующем этаже. И у меня есть на примете помещение для твоего кабинета. Ты ведь предпочитаешь, чтобы там было тихо и окна выходили на море? Мы зовем ее комнатой-башней, хотя на самом деле она ниже куполов.

— Башня? — Голос отца прозвучал странно, и лицо его на мгновение помрачнело.

Он вдруг показался мне постаревшим и незнакомым.

Шерил улыбнулась:

— Питер, очевидно, хотел тебе предложить библиотеку. В нашей фамильной библиотеке все — книги, дневники, записи. Но она огромна, неуютна и находится в центре здания. К тому же на этом этаже слуги, они непрестанно будут ходить мимо. Наши слуги очень любят громко разговаривать и нередко повышают голос друг на друга. Тебе будет слышен звон посуды из кухни, свист пара из котла и шум пылесосов. Все это помешает работе.

— Но Шерил, ведь комната-башня... — запротестовал отец.