Молот Златы

Не получается у нас разговора. Злюсь, не контролирую свои эмоции, слишком они шибают. Горячую краску раскидывает по всему телу рваными пятнами. Мне душно и жарко. Ебашит по коже взрывная рванина. От ярости подбрасывает на скрипучей кровати. Подрываюсь и шагаю к окну, упираюсь лбом в прохладное стекло, остужаю себя.

Нечаянно выцепливаю взглядом в парке Злату и Рэма. Рэм сидит на лавке, а панночка, гневно размахивая руками, что-то ему доказывает, но тот не ведется на нее. В бессилии срывает резинку с волос и растрепывает волосы, которые тут же подхватывает ветер и разбрасывает по плечам. Красивая она. Залипаю, смотрю не отрываясь. Она словно чувствует меня, поднимает взгляд. Меняется в лице, подпрыгивает и улыбается. Маякую ей в ответ. Нежная моя, любимая. Не ждал от себя этих действий, но делаю вперед своего сознания: посылаю воздушный поцелуй. Она ловит и прикладывает к своему сердцу.

– У меня есть предложение, - гремит позади Шахов.

– Озвучивай.

Не успеваем. Наш разговор прерывает шум и хлопок двери. В палату влетают мать и отец. Мам Ляля бледная, как мел, несется ко мне на огромной скорости и, тормознув перед самым носом, застывает.Только не реви, только не реви,твержу про себя. Она знает, что вида ее слез не выношу. Меня наизнанку от них выворачивает. Ненавижу, когда мать волнуется. Сжав ладони, она смотрит мне прямо в самую глубину глаз и немо спрашивает. Я киваю ей, типа, все хорошо. Она обнимает меня, прикладывает руки к затылку и сразу отдергивает, нащупывая там пластыри. Не то, чтобы она никогда меня не видела с этим атрибутом, просто их там много.

– Сынок, это что? – шепчет сухими губами.

– Херня там, мама. Не забивай голову.

– Херня? – тянет она. – Херня, да?... Может добавить? – вот она, понеслось. В действии Ляля Величанская, сейчас еще и бате прилетит. Так всегда у нас. За каждым разом, когда получаю травму и мать это видит, всем становится жарко. – Вань, что случилось? Почему ты здесь? Сколько мне еще с ума сходить? А все ты! – тычет в застывшего отца.

Батя стоит около Ника, который за всем этим наблюдает. Я медленно отворачиваюсь к окну и ищу взглядом Злату. Ее нет, видно ушла куда-то с Рэмом. Тоска без нее. Надо быстрее заканчивать эти посиделки, все решить точно с Ником и найти свою ненаглядную. Но пока без вариантов, мать завелась, что надолго. Теперь пока не проорется, не выскажет бате все, что думает о моем образе жизни не успокоится. Неужели не понимает, что это ничего не изменит. Ничего!

– Ляль, хватит, - подает голос отец. – Ему сколько лет? Он вправе все решать сам. Ему жениться скоро, а ты все орешь на него, будто ему пять. Он взрослый мужик! Ему четвертак, а ты ведешь себя, как…

– Как я себя веду, а? – взрывается мать. – Говори! Ему башку проломили ничего так? Или у тебя еще сын в запасе имеется? Нет, может я не знаю, скажи мне! – орет на всю палату.

– Ляля! – гаркает отец. – Продышись!

Мать обиженно сверлит нас взглядом, рвано дышит и кипит от гнева. На лбу написано, что сейчас отходила бы всех присутствующих мокрым полотенцем и не запыхалась. Презрительно кривит губы и ядовито выплевывает.

– Чертово племя вы мужики! Все время разгоняетесь, не сидится вам! Играетесь? А ты что с недовольным видом, Шахов? Давно шагать в небо перестал? Идиоты! А ты сынок предатель! Я тебя рожала четырнадцать часов, четырнадцать! Чтобы ты вот так потом…эээх, отцовский прилипатель, никогда обо мне не думаешь. И тебе, Ганс, дома каюк, все припомню. Слышишь, глыба? – ко мне обращается. – Еще поговорим…

– Лен, забери Ляльку. Кофе попейте, – перекрывает маму голосом Ник.

Вот не ожидал, что все припрутся. Не хватает только Филатовых и Архаровых в рядах сочувствующих. Все были бы в сборе. Теть Лена стоит у стенки. Интересно давно? Ее и не заметил никто, так тихо вошла.

– Ляль, что с ними разговаривать, толку-то, пошли лучше врача найдем, - тянет она матушку за руку, - Вань, все хорошо? Угу, давай, так и надо. Идем, что ты уперлась? Позже вернемся.

Все, тишина. Остаемся мужиками и дышать становится свободнее, нет не то, чтобы напрягали, просто хоть никто больше жизни не учит. Каждый из нас выдыхает с облегчением.

– Ладно, давайте поговорим. Рус, твой сын обеспечил моей Злате кучу проблем, садись, решать будем, - рычит Шахов.

Батя настороженно кивает мне, приглашает подойти. Мы садимся рядом и начинаем разговор. Я вываливаю все, что знаю, объясняю ситуацию еще раз. Не тот случай, когда что-то надо скрывать, тут необходимо делиться. Проблема серьезная и ее надо грамотно разрулить. Ник и батя имеют свой вес в нашем городе, поэтому возможности есть, только проблема в том, что Кат тоже многое умеет. В беседе проясняем, что прятать малышку в других городах без вариантов, потому как отследить могут. Все наши места обитания известны, что плохо, тусовка знает, где и как кто отдыхает, поэтому вычислить не составит большого труда.

– Погодите, - тянет батя. – Кай, ты помнишь, куда я Лялю возил после того случая?

Шахов пристально смотрит на отца и медленно кивает. Они сверлят друг друга глазами, говорят без слов. Что за тайна их объединяет, чего я не знаю?

– Неплохо, - изрекает Шахов.

– Вы вообще о чем? – невольно напрягаюсь.

– Минуту, - бросает Ник в мою сторону. – Ты давно там был?

– Ездили с Лялькой на прошлой неделе. Запасы пополнили. Глухо и тихо там, никому и на ум не придет.

– Ясно. Думаю, что пойдет этот вариант.

– Прекрасно! Теперь меня посвятите, - дергаю отца. – О чем вы?

Отец затуманенными глазами смотрит куда-то вдаль, что-то вспоминает. Ник ему не мешает, задумывается тоже. Нас накрывает тишина, даже посторонний шум пропадает из коридора. Я все же не знаю определенно того, что происходило в дикой молодости этих парней, но то, что они сейчас проецируют, несомненно их сближает еще сильнее, несмотря на недомолвки.

Пока это происходит, я благодарен Шахову, что не стал орать и быдлить, а сразу начал решать проблему. Он всю жизнь такой не особо эмоциональный, выносило и выносит исключительно по поводу дочери, но даже сейчас, когда понимает, что может грозить, логично и относительно спокойно решает запару, хотя что внутри его творится мне не дано знать.

У меня было несколько вариантов, но коль у них есть более достоверный путь, то приму. Судя по их поведению то самое место непробиваемое и надежное. Но что это? Батя поворачивается ко мне, словно слышит мои вопросы в голове и немного погодя произносит.

– Хутор Пески. Туда повезешь.

– Где это? Погоди, это же куда мы… Так это же наша деревня.

– Дома все объясню. Расскажу, что там и как. Никто не знает, кроме семьи, что у меня там избушка есть.

– Понял.

– О нем знаю только я и твоя мать, ну и ты. Даже Ник не знает, где сам дом находится, только координаты и все.

– Ясно, - тяну я. – Ник, решишь проблемы вуза? Она же не сможет посещать, волнуется об этом.

– Решу.

Такие дела… Все произошло быстро. Проговариваем еще ряд проблем и их возможные варианты решения. Сразу говорю, что биться буду, в принципе им это и так понятно. Яровицын присоединяется к разговору, и мы пробиваем весь возможный исход. Федя выказывает Нику свои опасения по поводу продавливания самого Шахова Катом, но Ник отмахивается. Для него сейчас главное уберечь дочь, собой он интересуется в меньшей степени. Около двух часов трём все, что можно, пока не возвращается доктор и просит покинуть палату присутствующих.

Малышку так и не удалось увидеть больше, чему я не рад. Но возможности не было никакой встретится. Ночь проходит странно и затяжно, ворочаюсь и почти не сплю. Еще раз обдумываю и просчитываю. Все получится, я знаю.

Утром, проведя все необходимые манипуляции, насовав гору рекомендаций, Любовь Ивановна выпроваживает меня восвояси. Ищу тачку бати, но вместо этого вижу машину Златуни. Она машет мне рукой. Против воли губы растягиваются в счастливой улыбке, внутри все дрожать начинает. Никогда не думал, что чувствовать такое смогу, меня прет просто. Растягивает легкие и молотит мотор, словно ошалевший. Иду к ней.