Моляков - Федоров: опыт противостояния

Долгие годы гр-н Федоров культивировал в сознании избирателей свой образ как человека глубоко верующего. В Чебоксарах, где канализация и водопровод изношены более чем на 60 процентов, беспрерывно строятся какие-то православные храмы. Митрополит Варнава — ближайший друг. Паломничества в монастыри. Огромные рекламные плакаты, на которых Алексий, Варнава, Федоров. Улыбаются. Пускают в небо белых голубей.

Весь этот «цирк», правда, уже не удовлетворяет в полной мере местного «хозяина». Расцветает причудливое мифотворчество. Сам Федоров постоянно вспоминает о своем детстве, проведенном на базаре. Мол, отца-труженика за то, что упорно не вступал в колхоз, травили. Все в деревне — враги. А он для народа старался. Растил ранние овощи. И — на базар. Вместе с маленьким Колей.

Коля вырос и, увлекшись кустарным мифотворчеством, заявляет — могли бы, мол, уже тогда, в семидесятые, покупать хоть «Жигули», хоть «Волги». Но отец любил мотоциклы. За день столь удачно распродавал редиску, что тут же мог купить мотоцикл «Урал».

Эта пресловутая редиска, как самое яркое проявление базарного детства, за долгие годы федоровского президентства, честно говоря, несколько утомила.

Странны эти похвальбы. Тогда, в 70-80-е годы, Советская власть давала возможность хоть в городе, хоть на селе заботиться об образовании детей иначе. Были кружки, ансамбли песни, танца, музыкальные школы, спортивные секции, экскурсии в другие города, пионерские лагеря. Большинство родителей туда направляло своих детей, а не на базары. Но что уж говорить о странностях после откровений о стратегической важности для республики возведения клозетов.

Творение мифов вокруг собственной персоны (дело необходимое, кукловоды научили) причудливо сочетается с безудержными «бонапартистскими» амбициями.

Итог — фонтаны, помпезные вокзалы на полустанках, огромные медные скульптуры на мраморных постаментах, циклопические парадные лестницы. Республика дотационная, Чебоксары живут не по средствам, деньги нужно считать, экономить, а вместо этого на голых ветвях зимних деревьев развешивают елочные лампочки. «Писк» последних месяцев — электрические гирлянды на строительных кранах. Ну, разве не цирк?

Беспрерывные славословия в газетах, на радио, телевидении. Полное отсутствие хоть какой-то конструктивной критики. По количеству фотографий в «Советской Чувашии» президент Федоров давно уже обогнал Сталина, Хрущева, Брежнева вместе взятых. Раньше портреты вождей вывешивали на улицах только во время праздников. В кабинетах — Ленин, но не Брежнев. А нынче портреты Федорова выставляют по обочинам дорог вперемежку с рекламой пива и сотовых телефонов.

Какая-то эпидемия праздников. Устроили 450-летний юбилей присоединения Чувашии к России. Праздновали как-то странно. Возникал вопрос: «Что празднуем? Присоединение Чувашии к России или Федорова к Чувашии?»

К юбилею в местном издательстве выпустили роскошный фотоальбом.

Судя по названию, альбом призван показать читателям историческую связь России и Чувашии. Кому же мы обязаны многовековым связям двух народов?

Путин в книге запечатлен 7 раз. Ельцин — 4. Аблякимов — 8. Михаил Михайлович Касьянов отображен 11 раз. Бари Алибасов — 2. Вадим Антонов — 3. Лужков — 5. Н. И. Лобачевский — 1. Чубайс — 1. Святослав Федоров — 4. Актёр Станислав Садальский — 1. Муратов, федеральный инспектор, — 1. Петр Степанович Краснов, многократный министр и администратор, бывший коммунист, обернувшийся «медведем» — 1. Балерина Надежда Павлова — 3. По одному изображению Матвиенко и Черномырдина. Есть 10 фотографий Андрияна Николаева. Есть 27 изображений Патриарха Всея Руси Алексия. Но бесспорный лидер визуального ряда — Николай Васильевич Федоров. Он запечатлен в 450-летней истории взаимоотношений Чувашии и России 110 раз!

Как верно подметил журналист «Чебоксарской правды» Николай Чебоксаров — лик Николая Васильевича возникает в 11 раз чаще Касьянова и в 14 раз — Путина, по одной простой причине — Николай Васильевич очень красивый.

«Вот, — пишет Чебоксаров, — президент рядом с кетчупом (пикадор да и только!), вот — с пивом, вот — с картошкой. В конце концов, когда встречаешь на фото теплицу — с огурцами, но без Федорова! — это выглядит уже подозрительно. Кажется, нужно только вглядеться: а вдруг один из огурцов хотя бы надкушен Федоровым?

Николай Васильевич — как Мона Лиза: какую бы страницу ты ни открыл, с какой бы точки ни глянул — он всюду следит за тобой добрым прищуром каратиста. И как-то по-особому воспринимаешь его слова: «Чувашия стала президентской республикой» (стр. 39 фотоальбома).

Однако, сколь ни прозорлив автор, не обошлось без ошибок. Причем, самых опасных — политических. Так, на страницах альбома четырежды встречается фото бывшего мэра Чебоксар А. Игумнова, чей культ личности развенчан последней сессией местного парламента. Из-за этого недостойного политика в альбоме вообще не нашлось места чувашскому Прометею Л. П. Куракову. Сам он, конечно, тоже виноват: объективные доказательства того, что Л. П. Кураков — Прометей, появились слишком поздно. Когда альбом уже вышел». (Цит. по: Н. Чебоксаров «Президент не продажный и не покупной», «Чебоксарская правда» № 13 4 апреля 2002 года).

Неуёмная похвальба соседствует с пренебрежением к людям. Памятна передача Савика Шустера на НТВ «Свобода слова», состоявшаяся накануне выборов в Государственную Думу РФ в декабре 2003 года. Получив слово для обсуждения вопроса «Нужна ли в России свобода слова», президент Чувашии заявил: в России свобода слова не нужна, люди к ней не готовы, поскольку сознание россиян — холопское.

В апреле 2002 года, выступая перед журналистами местных СМИ, Федоров заявил буквально следующее: «Город решил мне (! — авт.) преподнести подарок, поскольку очень много сделано нового и интересного после возрождения исторической части. На этот объект приглашает меня город, Анатолий Александрович (Игумнов — авт.) говорит: хочу показать, сделали такую вещь хорошую на День города. Думаю, что же они сделали-то? И приглашает на Певческое поле, на лестницу: видите, как здорово? Я посмотрел, чуть не заплакал, честно говоря. Это был единственный сюрприз, единственный объект, который построен не по моей инициативе, без моего проекта, без моего участия. Но, во-первых, ни в какие рамки красоты и дизайна не вписывается… Поэтому я сказал: делать надо вот так. Взял, показал, чтобы было красиво и безопасно. Нарисовал вот ту лестницу, нарисовал сам, как и все остальное сделал». Как говорится: «Без комментариев!»

А вот еще один рассказ чувашского президента, который не только не требует комментариев, но вызывает некоторое чувство мистического трепета. «Я увидел во сне свою мать, — рассказывает Федоров. — Она стояла на берегу залива, и мне пришла мысль увековечить память обо всех матерях, о матери Чувашии…» (Цит. по: «Чебоксарская правда», 28 августа 2003 г., № 30. В. Гладков «Федоровское горе»).

История финансирования сотворения и установления медного монстра заслуживает отдельной публикации. Важно другое: терпеть это безобразие нормальному человеку очень сложно.

Прав Г. А. Зюганов, говоривший на съезде: «Перед лицом такого гигантского взлета коррупции разговоры о ней только как о вопиющем беззаконии, с которым можно бороться правоохранительными средствами, теряют всякий смысл. Это уже не просто беззаконие. Это особый экономический уклад, весьма похожий на средневековую систему «кормления воевод». Это не отклонение от нормы, а сама «норма» в голом, хотя и неприглядном виде. И бороться с ней необходимо уже исключительно политическими мерами.

300 миллиардов долларов, ежегодно отбираемых бюрократией у буржуазии, — вот объективная основа неизбежной буржуазной революции. Называйте ее «оранжевой», «рыжей», «цветной» или еще как вам угодно — ее социально-экономическое содержание от этого не изменится. И сформулировано оно может быть в нескольких словах: ликвидация бюрократии как класса, хотя на деле это псевдокласс». В современной России подтверждается блестящий афоризм К. Маркса: «Государство есть частная собственность бюрократии».

Ту же самую мысль о средневековом характере внутрибюрократических отношений высказал в своей статье упоминавшийся выше В. Гладков: «Некоторые диктаторы умеют быть незаметными. Двадцатый век внес свои перспективы в привычный портрет российского регионального политика: сегодня самый авторитарный губернатор может выглядеть как образцовый демократ. Именно поэтому незаметно для себя мы рискуем однажды очутиться в стране, где закон служит ненужным довеском к всесильной воле местного феодала, — государстве, жестокие порядки которого будут полностью повторять характерные черты нынешнего политического режима Республики Чувашия…»