Момент истины

— Очень просто, — произнес он, проходя в маленькую комнату и присаживаясь в кресло, — мне мама твоя дала номер вашего домашнего телефона, когда мы все вместе ездили регистрировать песни в ВААП. Помнишь? — я пожал плечами. — Ну как же, твоя мама после регистрации поехала к себе на работу, а мы с тобой поехали на студию звукозаписи, где ты ещё помог записать мне твою песню "Украдёт и позовёт". Неужели не помнишь?

Я напряг мозг и вспомнил, что действительно был такой эпизод, попутно напомнив себе, что нужно бы съездить в этот ВААП ещё раз и зарегистрировать все новые песни, но уже не на маму, а на себя, ибо мне исполнилось шестнадцать лет. Однако подумав об этом более досконально, понял, что есть небольшая загвоздка. Для того, чтобы всё оформить на меня, мне необходим был паспорт, которого у меня ещё в наличии не было. Я просто не успел его ещё получить. Поэтому сделал себе заметку — сходить завтра с утра в милицию в паспортный стол и оформить бумаги для получения главного индивидуального документа страны советов.Певец меня не торопил, видя мои мысленные потуги, а закинув ногу на ногу прислушивался к музыке доносившейся из зала.

— Да Мансур, я вспомнил тот момент, но как Вы узнали, что я дома?

— Это тоже очень просто, Александр. Твоя мама позвонила мне где-то час назад и сказала, что ты приехал. Я её очень просил, чтобы она мне позвонила, как только ты появишься. Вот она и набрала мой номер, — сказал он, смотря при этом не на меня, а на дверь откуда доносились звуки песни «Юлия».— Да, она Ваша поклонница, — объяснил для себя я, представляя какой фурор она произвела на работе, наверняка при всех сказав, что-то типа: "Ох сынуля приехал. Опять дел невпроворот будет. Пойду Ташкенбаеву позвоню. Уж очень он хотел с Сашей встретиться и поговорить о новом репертуаре, да всё никак застать не мог. Занят сынуля уж очень сильно».«Н-да… Красавица конечно мама, но всё же могла бы и предупредить», — подумал я и спросил я гостя, вспомнив, что мы с ним на ты: — А о чём ты хотел со мной поговорить?

— Слушай, какая хорошая песня, — произнёс он, мотнув головой в сторону двери, — никогда такой не слышал. Что за певица поёт? — проигнорировав мой вопрос, спросил Мансур.— Поёт Юля, и песня тоже называется «Юля».— Никогда не слышал такой певицы и такой песни.— Познакомлю. Она в большой комнате за столом сидит, — пообещал я, — но ты так и не ответил на мой вопрос. Зачем ты меня искал? С песней какие-то проблемы?— С песней? — встрепенулся тот и, наконец оторвав свой взгляд от двери, посмотрел на меня. — С песней всё нормально. Причём не просто нормально, а просто замечательно, — взволновано заговорил он, придя в себя. — Все, кто бы её не услышал говорят, все как один мне вторят, что песня бесспорный шлягер. Нравится абсолютно всем: и детям, и взрослым, и мужчинам, и женщинам. В общем композиция получилась высший класс. Мы её отослали на студию и свели заново и отправили на конкурс. Также песня уже несколько раз крутилась на республиканских радиостанциях. Мне обещали, что в ближайшее время её включат в ротацию всесоюзного радиовещания и будут ставить в тематических радиопередачах. К тому же есть ещё одна новость. Не далее, как на следующей неделе начнёт сниматься небольшой музыкальный фильм на эту песню. Потом, вероятно, получиться засунуть его в «Утреннюю почту» и «Музыкальный киоск». Короче говоря всё вроде бы идёт хорошо, однако я немного обеспокоен.— Я очень рад за тебя, Мансур, — искренни порадовался я за певца, — и я абсолютно не понимаю твоего беспокойства. Если речь идёт о деньгах, которые тобой были обещаны, в том случае, если песня попадет в финал конкурса "Песня 77", то фиг с ними. Даже не заморачивайся. Главное песня двигается, а это значит, что музыканты в ресторанах будут её петь и играть. Следовательно, мне будут идти отчисления. Да и ты насколько я понял не в обиде остался. Наверняка же многие сильные мира сего просят её спеть на свадьбах и праздниках.— Просят, ещё как просят, — усмехнулся певец. — Один секретарь райкома, у которого мы отмечали его юбилей, весь вечер приставал с просьбой спеть песню вновь и вновь. Я охрип уже, а он всё о своём: "Мансур, дорогой, прошу тебя, спой в последний раз. Ради детей, ради жён наших спой", — спародировал секретаря собеседник. — Но беспокоюсь я не об этом.— А о чём тогда?— Меня волнует то, что новые песни, которые мне предлагают к исполнению другие авторы, уж слишком явно отличаются от твоей композиции по музыке, по тексту и по той самой энергетике, о которой ты говорил тогда в ресторане «Прага», — он вздохнул. — Все новые песни, что мне показали, они неплохие. Это добротные, хорошие композиции с интересными, даже в какой-то мере глубокими стихами, но нет в них, — он пощелкал пальцами друг об друга, как бы ища подходящее слово, — изюминки, что ли, которая отличает твои шлягеры от других. Мне рассказали, что ты Ибрагимову песню написал, — проявил свою информированность певец, вспомнив о «Черных глазах», благодаря которым был разгромлен ресторан в центре города, — так вот, ту песню, тоже характеризовали как весёлую и заводную.— Я разные пишу, — пояснил великий композитор. — Например, совсем недавно, одному армянскому певцу для исполнения я написал вполне-таки грустную вещь.— Хотелось бы услышать, — сказал тот косясь на гитару, но видя, что я на это не ведусь, решил перейти к делу сразу зайдя с козыря: — В общем, Саша, дело у меня к тебе такое. Как ты смотришь на то, чтобы написать для меня ещё десять(!) песен и соответственно получить за них пятьдесят(!) тысяч рублей. По пять за каждую.В сфере того, что за стенкой сейчас сидели два ГеБэшника, которые как раз занимаются подобным незаконным оборотом денежных средств, такое предложение выглядело, мягко говоря, несвоевременным.«Подстава? — задумался я. — Гм… Если, это подстава, то какая-то уж больно глупая. Я бы даже сказал, что это самая тупая подстава в истории подстав. Неужели Алим надеется, что после того, как они сами мне всё рассказали, я поведусь на такую фигню? Они чего там, белены объелись? Они думают, что для меня «полтос» тысяч рублей это большие деньги? Да они просто про мои закапанные на даче полтора миллиона ничего не знают, которые я на какой-то неведомый хрен изъял у грабителей банка, хорошенько заныкал и практически не трачу, не зная, как их применить. С другой стороны, пятьдесят тысяч, это нереально огромная сумма по нынешним временам. Достаточно сказать, что на них можно купить, как минимум пять новых автомобилей «Волга», которые стоят в этом времени чуть меньше десяти тысяч рублей за штуку. А «Волга» нужно сказать, в 1977 году, это как «Мерседес» представительского класса в полу светлом будущем, — почесал затылок и покосился на Мансура. Тот так и сидел, сложив ногу на ногу, обняв руками коленку и выжидательно смотрел на меня, терпеливо ожидая решения. — Н-да… Если это он играет так хладнокровно, то нужно констатировать, что в нём пропадает великий актёр».

— Мансур Ильхамович, а деньги у тебя с собой? — спросил я, раздумывая в том ключе, что если с собой, то это подстава сто процентная, ибо никто в здравом уме в полубандитскую Марьину рощу пятьдесят тысяч один бы никогда не повез.— Да нет, Саша, что ты, — испугался тот. — У меня сейчас и нет таких денег. Мне просто нужно было твоё мнение услышать. Если ты согласен помочь мне, то заверяю тебя в течении месяца, максимум двух, я такую сумму собрать смогу. Я не обману. Если ты согласишься, то могу тебе передавать частями каждую неделю. Если не сам, могу не быть в Москве, то моя жена приедет, и она тебе деньги передавать будет. — Нужно сказать, Мансур, что предложение, ты озвучил очень заманчивое, но я крайне удивлён твоей доверчивостью. Ты даже песен ещё не слышал, а уже готов их купить! Это же называется: купить кота в мешке. Как так? Ты же взрослый и опытный человек. Я не понимаю.— Я в тебя верю, — сказал тот, приятно улыбнувшись своей белозубой улыбкой.— Это не ответ, — настаивал великий музыкант.— Хорошо, — сказал тот, кашлянул, вздохнул и произнёс, — я слышал те песни, что ты записал в Ереване. — Как? — офигел я, ибо не мог понять каким образом только недавно записанные песни могли попасть к нему.— Тоже очень просто, — сказал тот. — Я неплохо знаком с Роксаной. Мы часто созваниваемся. Мне позвонила Роксана и дала послушать свои новые песни по телефону. Хоть связь была и плохая, но то, что песни хорошие понять было можно. Я поинтересовался, кто это написал, и она мне рассказала о тебе. На следующий день я полетел в Ереван, но тебя там не застал. Прослушал те песни, что Вы записали и улетел в Москву. Но тебя тут почему-то тоже не оказалось. Я подумал, что возможно ты куда-то ещё заехал и стал ждать, — он вновь улыбнулся. — Вот собственно и всё.— Ты говоришь, что тебе показали несколько песен. А сколько точно?— Пять, — сказал певец. — Две с мужским голосом, где поёт Фрунзик Мкртчян, две с женским голосом, там поёт Роксана и одна, где они поют вместе.— Очешуеть можно! — выдохнул я, резюмировав, что Советский Союз по всей видимости — одна большая деревня, где слово тайна или секрет имеют несколько размытое толкование. Подумал пару секунд и сказал: — Хорошо. Я напишу тебе десять хитов, но в замен я хотел бы получит не деньги, а услуги в решении некоторых задач.— Какие например?

Великий потянулся и стал озвучивать свои хотелки.

Глава 10

— Во-первых, я хотел бы вступить в разные союзы, например союз композиторов и союз писателей.— Ну если у меня выйдет пластинка на которой будет не один, а сразу несколько шлягеров, то я думаю, что с союзом композиторов вопросов не возникнет, тем более будут звучать песни и других певцов, которые, я уверен, слушатели примут с восторгом. А вот, что касается союза писателей, я, конечно, узнаю, но, по-моему, чтобы туда попасть нужны публикации. Причём, опять же, по-моему, необходимо сразу несколько серьёзных работ. Но имей ввиду, я точно не знаю, но обещаю узнать.— Ну насчёт публикаций это ты можешь не беспокоиться. Не давно меня опубликовали в журналах "Искатель", "Огонёк", "Москва", а также в газете "Пионерская правда". Сейчас, буквально за стенкой сидит Главный редактор журнала "Юность" — Борис Полевой, который хочет напечатать мой новый роман "Некрокиллдозер", который правда его нужно для начала немного подкорректировать и отредактировать.— Подожди, так это твои романы были напечатаны в журналах? — удивленно спросил собеседник, — Про подводную лодку, про портал, про Мытищи? — и видя, как я утвердительно кивнул, восторженно вскрикнул, протягивая руку. — Ну ты даешь! Вся страна гудит как растревоженный улей! Дай я пожму твою мужественную руку! Ох молодец какой! Ведь буквально все жители нашей страны от мала до велика зачитываются твоими произведениями. Это просто великолепные истории! Я от них просто не мог оторваться, когда читал. Я люблю читать, особенно на гастролях, и я много чего прочитал из фантастики, но то, что пишешь ты, — он помотал головой и причмокнул. — Это просто шедевры! С такими романами, думаю вполне можно будет попробовать тебя пристроить в тот союз.— Окей. Тогда еще вот что. Ты говорил о том, что твою песню в ротацию на радио хотят засунуть. Так вот, я хотел бы, чтобы по радио прокрутили и пару песен моего ансамбля. Это возможно?— Уверен песни у тебя хорошие, поэтому думаю, что это вполне осуществимо. Я поговорю со своим художественным руководителем, и он попробует всё решить. Но сам понимаешь, у нас цензура и песни должны будут её непременно пройти. Так, что лучше пиши нейтральные песни про любовь.— А насчёт музыкального фильма, который я бы назвал клипом, ты мне сможешь помочь и тоже засунуть его в какие-нибудь телепередачи.— Что ты имеешь ввиду?— Наше ВИА в Армении клип сняли, там наш вокалист поёт, однако смонтировать плёнку мы не успели. Так что нужен монтаж. А другой клип, который я бы тоже хотел прокрутить несколько раз по телевидению вообще ещё не снят. Собственно, снять-то его легко. Там снимать в принципе нечего. Просто я иду и пою, а девушки вокруг танцуют. За час всё снять можно, — закончил свои хотелки я и, ожидающе посмотрев на визави, сказал: — Это собственно и все мои условия. — Сразу скажу — тут сложнее. Всё-таки телевидение, это телевидение. Там более серьёзные критерии отбора материала и предъявляемые к нему требования. Но если твои, как ты их называешь — «клипы», будут хорошего качества и у цензоров текст и изображение не вызовет претензий, то я думаю попробовать будет можно. Во всяком случае обещаю, что я приложу все усилия, для того, чтобы всё получилось, — тут же пообещал он и спросил: — А про что песни, на которые ты хочешь снять короткометражные фильмы? Точнее клипы.— Одна, на которую мы сняли клип с ансамблем, про большие города. Правда снималось она у скалы в которой находится большая пещера, поэтому там к тексту нужно подходить более философски. А вторая песенка, которую спою я, она повествует о цветах, а точнее о белых розах.— О белых розах? — удивился Мансур и я увидел как глаза его широко открываются. — Так ты хочешь сказать, что песню из-за которой завалена вся почта, телевидение и Главпочтамт поёшь ты?— Возможно, что-таки да, — скромно, не стал отрицать своего участия Величайший из всех великих когда-либо живших на Земле.— Вот это да! — по слогам прошептал певец, откинувшись на спинку стула и глядя на меня во все глаза так, как будто бы я только что первый среди людей добыл огонь.— Ну да. Это я. А ещё, а ещё я, а ещё я… — задыхаясь начал было хвастаться Саша, видя, как собеседник подается вперёд, дабы из первых уст услышать монументальные откровения. Нужно сказать, что, ни через секунду, ни через две, никаких откровений он не услышал, зато на третьей секунде он услышал конское ржание, которое зачем-то я добавил в спокойную беседу. Немного замявшись, собеседник всё же присоединился к смеху, а через пол минуты, вдоволь насмеявшись, вытирая слёзы, сказал: — А здорово ты меня разыграл. Я уже было поверил в эту шутку.— И правильно сделали, — похвалил его психически ненормальный доброжелательный хозяин, — потому, что это была не шутка, а правда, — и подводя очередной итог разговору произнёс: — В общем мы обо всём с тобой предварительно договорились. Сейчас наш гармонист приедет, попробуем тебе песню сделать.— Сейчас?— А чего ждать-то? У меня уже давно есть куча намёток, осталось их только оформить в шлягер и как говориться: «И Вася кот». В общем пошли в зал, я тебя со своей труппой познакомлю, — проговорил я, а потом вспомнил про комитетчиков и доверительно добавил: — Кстати, там два товарища в костюмах сидят, одного Алим зовут, другого не помню. Имей ввиду они работники КГБ. Не смотри на меня так, они мои далёкие знакомые, но не друзья. Так, что про нашу с тобой договорённость молчи, а про деньги или услуги тем более. Согласись, нам скандал не нужен. Для всех, мы просто хорошие друзья. Я обещал тебе придумать несколько песен, вот ты и заехал узнать, как продвигаются дела. Впрочем это абсолютно не далеко от истины, ибо так оно и есть на самом деле.— А твой друг с которым ты приходил ко мне в номер, он тоже тут? Вдруг он расскажет?— Не расскажет, — заверил я гостя, — он в больничке сейчас лечится. В общем мы с тобой договорились, пошли в зал.

Я открыл межкомнатную дверь и тут же увидел как Мансур с силой ударяет себя по лбу.— Александр, я же совсем с этими песнями забыл… — протирая ушибленное место ладонью, сказал он. — Я же не один приехал. Там меня очень хороший человек в машине ждёт. Он очень хотел с тобой познакомиться.— Что за человек? — поинтересовался Саша.— Хороший человек, — вновь заверил меня певец. — Поговори с ним пожалуйста. Можно я его приглашу?— Одного? — спросил я, а паранойя разыгралась с новой силой.— Да, конечно одного. Он много времени у тебя не отнимет. Вы с ним поговорите, и мы уедем.

Через пять минут я как не гостеприимный хозяин, без хлеба и соли встречал классического «истинного арийца», который представился как Юрис Янсонс и, на сколько я понял, представился он без отчества. Я тоже решил проявить продвинутость и также представился только «ФИ», без «О».Юрис был работником аппарата представительства Латвийской Советской Социалистической Республики в Москве. Как оказалось, они с Ташкенбаевым давние друзья, поэтому, когда возникла проблема с репертуаром у ими продвигаемого молодого исполнителя по имени Марис Балодис, он решил обратиться за помощью к Мансуру, дабы тот посоветовал хорошего поэта-песенника и композитора. Мансур же, недолго думая, посоветовал никому неизвестного меня. И Марис и Юрис засомневались в адекватности выбора, о чём и сообщили Мансуру, решив, что тот просто их разыгрывает. Однако Мансур вместо ответа включил им свою новую песню, написанную мной и через три минуты оба «латышских стрелка» желали меня видеть.— К сожалению наш певец — Марис, уехал из Москвы домой, поэтому в переговорах участвовать не может. Следовательно за него скажу я, — сказал «ариец» с небольшим прибалтийским акцентом, в котором, по моему мнению, в некоторых словах ставится ударение на согласную букву. Например, слово домой он произносил, как домМой, с ударением на букву «эм». Однако всё, это мелочи и по-русски он говорил довольно неплохо, если не сказать хорошо. Меня заботило совсем другое, а именно, что конкретно рассказал Мансур своему латышскому другу о нашей предыдущей с ним сделке. Я покосился на узбека и тот, поняв меня, немного покачал головой в отрицании, что по всей видимости говорило о том, что он ничего гражданину о наших темах не рассказал.— Знаете ли Юрис, я сейчас несколько занят. В ближайшее время у нашего ВИА концерт, так, что много песен сейчас я Вам обещать не могу, однако одну — две написать вполне в моих силах. Этого достаточно?— Конечно. Большое спасибо. Если это будут песни хоть отчасти напоминающие ту, что Вы написали для Мансура Ильхамовича, то это будет большая удача, — обрадовался он, а потом, посмотрев на закрытую дверь, спросил: — А что вы хотите взамен? — и аккуратно, — может быть деньги? Или какая-нибудь услуга? У нас есть некоторые возможности и мы готовы быть благодарными. Может быть помощь в поступлении в престижный ВУЗ? Например в МГУ?— Благодарю Вас, но в ВУЗ я уже кажется поступил и даже возможно его уже закончил, — сказал я чистую правду, изумлённым слушателям. Правду, потому, что в ближайшее время мне по идее должны были, за помощь в съёмках фильма «Человек Земли», вручить режиссёрский диплом ВГИКа. — Сейчас меня интересует продвижения моего ВИА и меня отдельно, — сказал я и поведал визави, то о чем совсем недавно рассказывал узбекскому певцу.Рассказ занял не так много времени и через пять минут, все время сосредоточенно слушающий и что-то записывающий себе в блокнот, Юрис заверил мня, что он тщательно проработает мои идеи и вместе с Марисом, чьё имя отдалённо напоминало фамилию одного Джима*, скорее всего сможет раскручивать и наш коллектив сделав обойму.

(* Имеется ввиду Джим Моррисон — вокалист группы "TheDoors" прим. Автора)Такой вариант меня вполне устраивал и мы пожали друг другу руки в подтверждение сделки, которая была для меня крайне выгодна, ибо песней больше, песней меньше, было абсолютно пох#@. Тут же была какая-никакая перспектива, а это значит, что двигался я в правильном направлении.

— Товарищи, в нашем полку прибыло, — обратился я к галдящей компании за столом. — Разрешите представить всем хорошо известного певца всесоюзного масштаба, уважаемого Мансура Ильхамовича Ташкенбаева и его друга товарища Юриса Янсона. Прошу любить и жаловать. Проходите товарищи, не стесняйтесь, а я пока пойду к соседке тёте Зине схожу и возьму у неё несколько табуреток.

Тётя Зина, бабулька семидесяти семи лет, была доброй и отзывчивой женщиной. Поэтому на мою просьбу отреагировала как и подобает хорошей соседке: — Да забирай хоть все эти табуретки, всё равно я на них не сижу, они все сломаны. Да и сидеть на них больно, там гвозди торчат.Я выбрал три из пяти более-менее устойчивых и, прихватив заодно два стула, пообещал вечером всё вернуть. Получив наказ: — Стулья не испачкай, — поблагодарил барышню и вынес мебель на лестничную клетку, откуда по две штуки стал заносить к себе в квартиру и передавать их тем, кому места не хватило. Достал из шкафа чистые тарелки для гостей и, не успев их отнести, пошёл открывать дверь, ибо туда вновь кто-то названивал.

Глава 11

«А вот и наш неуёмный гармонист», — сказал себе я, пожимая сухую старческую, но довольно крепкую, руку Леонида Ильича. Поприветствовав его, пригласил войти. Тот к счастью был трезв, подтянут и, зайдя в квартиру, сразу же предложил прослушать его новое творение, обратив при этом внимание на шум и девичий смех, доносившийся из большой комнаты.— Да, деда Леня, ты угадал, там, действительно, ржут наши барышни, из нашего же с Вами ансамбля, — произнёс я показывая дорогу в так называемый кабинет, — проведать приехали, а получилось, как Вы видите целое застолье. Так, что давайте, показывайте побыстрее Вашу революционную мелодию и пойдёмте скорее за стол. Нас там ждут.

Дядя Лёня не стал мешкать и быстро, достав из футляра гармонь, присел на кровать, накинул на плечо кожаный ремень и заиграл. Откровенно говоря, на мой взгляд, музыка была так себе. Вроде бы и заводная, вроде бы и весёлая, но в то же время какая-то бестолковая что ли и, как мне показалось, через чур примитивная. Не по форме изложения и сложности исполнения, а по содержанию и абсолютно глупым и не интересным ходам. Конечно моё мнение, а это было сугубо субъективное мнение, однако, положа руку на сердце, нельзя было сказать, что творение мною уважаемого гармониста, хоть сколь-нибудь интересно. Но порадовало другое. А именно тот факт, что человек решил, как говориться, бороться и искать, найти и не сдаваться. Он избрал путь не бесконечного прозябания на печи с бутылкой вина под ручку, а на активный образ жизни, завязав с пьянством и влившись в наш дружный трудовой музыкальный коллектив.