Монах: время драконов
Шрифт:
Дзамуга жил среди людей, которые пасли овец и коз, – самых бедных на нашей земле. Темучин происходил из монголов якка, разводивших лошадей, которые всегда считались знатными в наших землях. Когда Темучин сражался с другими племенами и заставлял их подчиниться себе, Дзамуга сделал своих последователей его союзниками. Но Дзамуга говорил своим людям, что, когда Темучин объединит племена, он создаст новый народ, где все будут равны. Коневоды будут сидеть рядом с козопасами и овцеводами, и все будут жить в мире друг с другом. Народы, живущие на наших границах, оставят нас в покое, потому что мы будем сильными и едиными.
У Темучина были другие намерения. Он прекратил
– Если бы мы претворили в жизнь мечту Дзамуги, – сказал Кублай-хан, – все монголы были бы равными, но бедными. – Он улыбнулся. – Благодаря тому, что мы исполнили волю моего Прародителя, все монголы стали неравными, но богатыми. – Из толпы собравшихся офицеров послышался одобрительный ропот.
Аргун продолжал:
– Когда Темучин собрал курултай и был провозглашен Великим Ханом, Дзамуга собрал вокруг себя племена, обиженные Темучином, и сделал так, что его провозгласили Гурханом, Всеобщим Правителем Монголии. Он развязал гражданскую войну против Чингисхана и втянул в нее могущественных врагов: меркитов, кератитов и найманов. Никогда еще, с тех пор как его отец был отравлен, а сам он вынужден был носить деревянное ярмо раба, Темучину не угрожала подобная опасность.
Чингисхан и силы, собранные Дзамугой, сошлись в решительной схватке у Койитана. Полчища Дзамуги были разгромлены, но самому ему удалось бежать. Чингисхан приговорил Дзамугу и всех из его рода, включая самого маленького ребенка, к смерти. Жена Дзамуги, его дети, дяди, племянники, братья и их жены и дети – все были казнены. Хан постановил, что все мужчины из племени Дзамуги и дети, ростом выше колеса повозки, должны быть убиты. Всех женщин и более маленьких детей продали в рабство. Племя прекратило свое существование.
Многие годы после этого Дзамуга скитался от народа к народу, прилагая все усилия, чтобы настроить их против Чингисхана, предупреждая их о мощи монголов, вынуждая выступить войной против своего кровного брата, вступая в ряды их армий, когда ему все это удавалось. Он переходил от кинь Северного Китая к кидани, к хорезмийцам, постоянно надеясь, что ему удастся найти силу, способную нанести поражение Чингисхану. Ему не удалось сделать это. Все эти народы были покорены. Несколько раз мы узнавали, что Дзамуга становился отцом в тех странах, куда убегал. Мы находили этих детей и казнили их.
Тайтаро встал на колени рядом с Дзебу и прошептал:
– Теперь ты знаешь, каким человеком был твой отец.
Дзебу ощущал подъем каждой частицей своего тела. Никто здесь не думал хорошо о его отце, это было очевидно. Но Дзамуга Коварный был именно таким человеком, который мог вызвать у Дзебу восхищение, который верил, что овцевод не хуже коневода, и мог отдать свою жизнь за эту веру. Тем, кого невозможно было сломить, кто упорно сражался с силой, кажущейся непобедимой. Если бы его тело не было таким разбитым, Дзебу, возможно, ощутил бы радость.
Его мысли блуждали от усталости и боли. Снова перед ним предстало видение, посетившее во время посвящения. Теперь, хотя бы частично, он знал, что оно означало. Он видел эту землю Китая, Великую Стену, орды монголов, перекатывающиеся через нее. И он знал, кто был тем великаном, который называл его «маленьким племянником». Это был тот, борьбе с кем посвятил всю свою жизнь Дзамуга, кто приговорил к смерти и Дзамугу, и Дзебу, кого Кублай-хан называл своим Прародителем, – Чингисхан.
Аргун
продолжал:– После завоевания северного Китая до Чингисхана дошел слух, что Дзамуга бежал в Корею. К тому времени я стал молодым мужчиной. С самого детства я служил в армии Великого Хана. Я был обласкан его вниманием за подвиги в боях. Он великодушно удостоил меня звания Багадура – Доблестного. Он поставил передо мной задачу:
«Убей Дзамугу и все потомство. Пусть ни один не выживет». Он послал меня в Корею, где после поисков Дзамуги я узнал, что он отправился в восточную островную империю, которую мы называем Страной Карликов. Я отплыл на Кюсю, самый южный из этих островов, самый ближний к Корее. Переодетый в странствующего буддистского монаха, я шел по следу Дзамуги. Людям трудно было забыть такого человека. Наконец я нашел его, дрался с ним и убил его. Но потом я узнал, что за пять лет жизни среди карликов он успел завести себе жену и стать отцом.
Слова Аргуна заставили Дзебу подумать о Ниосан. В то время она считалась самой красивой молодой женщиной в той части Кюсю. Сейчас она была мертва, сожжена заживо Такаши. Он вновь остро почувствовал боль, рыдания едва не сорвались с его губ. Он потер глаза правой рукой. Левая была почти парализована. Он так устал. Поскорее бы все закончилось.
– Дзамуга поместил своего сына в монастырь зиндзя. Я отправился туда, но этот старик, который сейчас стоит рядом с монахом Дзебу, взял ребенка под свою защиту. Я был один, и воинствующие монахи прогнали меня. Голову Дзамуги я отвез Чингисхану.
Во время правления Великого Хана Гуюка, сына Огодая, я отправился на восточные острова и выследил сына Дзамуги, монаха Дзебу, в том же самом монастыре на острове Кюсю, где он жил со своим приемным отцом. Мы дрались, но ему удалось улизнуть.
Великий Хан Гуюк умер, и я вернулся на родину. Во время войны с империей Сун ваш брат, Великий Хан Мешу, назначил меня гурханом южной армии. Я узнал, что город Гуайлинь обороняет отряд воинов из Страны Карликов, среди которых был монах Дзебу. Я верил, что рано или поздно город падет и мне представится возможность убить его. Снова Вечные Небеса распорядились по-другому. Из-за смерти Великого Хана Мешу осаду пришлось прекратить.
– Да, – сухо произнес Кублай-хан. – Ты очень торопился переправить свою армию в Каракорум, чтобы убедить моего брата объявить себя Великим Ханом и лишить меня этого титула. Это поразительная история, Аргун. Более тридцати лет ты безуспешно пытался исполнить приказ моего деда. К счастью для тебя, мой дед отошел в другой мир. Представь себе, как бы он поступил с офицером, который целые тридцать лет пытался выполнить его приказ и все равно не смог сделать этого.
Все офицеры, включая Уриангкатая, Юкио и Тайтаро, рассмеялись. Даже Дзебу сквозь боль выдавил из себя улыбку, Аргун стоял неподвижно, вынося насмешки с каменным лицом.
Кублай повернулся к Уриангкатаю:
– Теперь, когда ты знаешь о приказе моего Прародителя Аргуну, считаешь ли ты, что он был вправе атаковать чужеземных воинов?
Уриангкатай умоляюще вытянул руки ладонями вверх.
– Мой хан, говорят, что мой отец, Суботай, был лучшим военачальником Чингисхана. Я скакал рядом с ним на протяжении многих лет. Одним из правил, которые он вбил в меня, было никогда напрасно не подвергать жизни своих людей опасности. Если Чингисхан подозревал, что военачальник без надобности подвергает жизнь своих людей опасности, он разжаловал его в рядовые. Аргун заявляет, что имел право атаковать и убить сотни наших воинов. В этом бою погибло много и его людей. Он расточал жизни монголов так же, как и чужеземцев.