Монах

– Убить?
– Монах отшатнулся.
– Никогда!

– Тогда оставь нам тот нож, которым ты ковырял это безжалостное железо. Он выглядит довольно острым. Нет ничего хуже, чтобы быть замученными в угоду толпе. А я слишком люблю свою жену. Ты… понимаешь меня?

– Да, понимаю… - Клемент чуть помедлил, но все-таки вложил нож в его холодную руку.
– Раз уж мы не можем выбрать, как нам жить, мы еще можем выбрать, как нам умереть, - он нахмурился.
– Входов в этот мир - только один, но выходов из него много. Желаю найти лучший из них.

– Правильно, - обрадовался мясник.
– Вот это по-мужски. Серые кровопийцы сильно удивятся, придя к нам утром. Мы испортим им праздник, - и он радостно улыбнулся.

– Пускай благой Свет примет вас! Идите к нему.

После этих слов Клемент взял девочку за руку и вывел ее из камеры. Дверь он снова закрыл, а ключ спрятал в щели между камнями. Он шел быстро, не оборачиваясь. Его спутница едва поспевала за ним.

Что ж, он не сумел спасти этих людей, но он все равно облегчил их страдания. К тому же он избавит от верной смерти эту девочку, а одна человеческая жизнь также ценна, как и целая тысяча. Теперь у него была новая цель, новая задача. Трудная задача, нужно признать… Но не стоит придаваться унынию. Через несколько дней он доставит ее в Плеск, и отправиться дальше странствовать, как в свое время Святой Мартин. Ему незачем даже возвращаться в келью. Все необходимое уже было в его сумке.

Поднявшись на первый этаж, Клемент резко остановился. Он почувствовал, что за его спиной кто-то есть и медленно обернулся.

Но в коридоре было пусто. И хотя он никого не увидел, ощущение чужого присутствия осталось. Монаху стало жутко. Он не верил в истории о призраках и решил, что во всем виновато его воображение. Но тут Клемент краем глаза заметил туманную тень и почувствовал на щеке теплое дуновение. Неужели это все-таки духи?

– Тебе тоже не по себе?
– шепотом спросила девочка. Она хорошо держалась: не плакала, была серьезна, словно взрослая.

– Да, есть немного…

Теплый ветер сменился резкой прохладой обычной для монастырских коридоров.

– Едва ли нам стоит здесь задерживаться, - пробормотал монах.

Пройдя под лестницей, они вышли к черному ходу. Клемент поднатужившись, сдвинул с места тяжелый засов. Когда засов дошел до упора, вместо обычного скрежета и скрипа раздался лишь негромкий лязг. Продумывая путь к отступлению, монах заблаговременно смазал его.

До западных ворот было всего тридцать шагов, но каждый из них показался Клементу длинной с целую вечность. Деревья, сбросившие последние листья стояли голыми, и на их тень нельзя было рассчитывать. Да еще луна, как назло выбралась из-за облаков и давала слишком много света.

На башне находится дежурный, и если он посмотрит вниз, то обязательно заметит беглецов. Если бы это был кто-то из своих, с ним еще можно было бы договориться, что-нибудь соврать, наконец. Но все ключевые посты, вроде наружной охраны, были отданы Смотрящим, а ни с одним из них договориться было нельзя. Он бы сразу поднял тревогу.

Но Проведению было угодно видеть их живыми, а не пойманными и казненными. Иногда Боги забавляются, продлевая нашу жизнь и вместе с нею наши мучения. Дежурный их не заметил, и они беспрепятственно покинули территорию монастыря. Ключи от ворот Клемент швырнул в кусты. Он больше не собирался сюда возвращаться.

Все еще не веря в свою удачу, монах припустился бежать. Девочка за ним не успевала, и ему часто приходилось останавливаться и подгонять ее. Они свернули с дороги, и теперь их путь лежал через засохший кустарник, достигавший колена. Он то и дело цеплялся за рясу Клемента, но мужчина не обращал на это внимания, автоматически топча и ломая особо зловредные ветки. Через десять минут его спутница не выдержала и с всхлипом остановилась.

– Я ногу порезала!

– А?
– он посмотрел вниз и ахнул.
– Да ты же босая!

– Конечно. А ты что слепой?
– она уже размазала по щекам первые слезы и вот-вот готова была по-настоящему разреветься.

– Где твоя обувь?
– Клемент беспомощно оглянулся по сторонам, словно она могла лежать где-то рядом.

– Я ее потеряла, когда меня схватили. Еще утром. Смотри!
– она показала ступню.

Клемент сначала прищурился, а затем нахмурился, разглядев длинный порез, из которого текла струйка крови.

– Нам надо уйти глубже в лес, а потом я займусь твоей ногой.

– Я не могу идти, - покачала головой девочка.
– Тем более по этим колючкам.

Монах не говоря больше ни слова, взял ее на руки и понес. Девочка оказалась нелегкой ношей, к тому же ему изрядно мешала набитая до отказа сумка, висевшая через плечо. Он выдохся уже через две сотни шагов, но упрямо не подавал вида. Только стал тяжелее дышать и немного медленнее идти.

Невдалеке показались первые стройные ряды елей. Вообще-то лес, куда они направлялись, был смешанный, но вокруг монастыря росли именно хвойные деревья. Видимо это объяснялось песчаным составом почвы.

Как только они вступили в лес, монах с облегчением поставил свою ношу на землю. Несмотря на холодную ночь, он взмок от пота.

– Тут же кругом еловые иголки, - с укором сказала девочка.

– Ты для меня слишком тяжелая, - признался он.
– Я не могу нести тебя дальше. И здесь это практически невозможно - мешают ветки.

Он стоял, не двигаясь, ожидая пока глаза привыкнут к перемене освещения. Здесь, в лесу, среди еловых лап была совсем другая атмосфера. Другие запахи, другие звуки. Как будто бы тебя накрыло толстым одеялом, отгородив от остального мира.

То тут, то там видны светящиеся точки глаз и слышен подозрительный хруст. Лесные звери замерли, изучая людей, но, решив, что они не представляют для них интереса, вернулись к обычной игре в охотника и жертву.

Внезапно монаху пришло в голову, что он даже имени своей спутницы не знает.

– Как тебя зовут?
– спросил он девочку.

– А тебя?

– Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

– А ты?

Монах ранее не имел опыта общения с двенадцатилетними девочками. Приют при монастыре был исключительно для мальчиков, к тому же дети до этого момента и их психология его вообще мало интересовали. Благоразумно решив сберечь время и нервы, он сдался и ответил:

– Мое имя Клемент.

– А мое Мирра.

– Как?

– Мирра, - повторила она.
– С двумя "р". Это очень важно. Я не люблю, когда в моем имени теряют букву, - сказала девочка, и поежилась от холода.

– Ты с таким знающим видом говоришь про буквы, будто бы умеешь читать.

– А вот и умею. Меня сестра научила.

– У тебя еще и сестра есть?

– Она мне ненастоящая сестра. Она мне подруга, хоть и старше меня на пять лет. Возраст ведь не очень важен. Клемент, а почему мы сначала бежали, а теперь стоим? Я уже замерзла.