Монархическая государственность

Задача "интеграции интересов" вовсе не в том, чтобы дать большинству политическую власть. Это может даже погубить общество, в котором меньшинство не менее нужно, чем большинство, да меньшинство иногда даже сильнее большинства и способно победить его, в случае, если дело дойдет до борьбы. Правда, политическая мысль давно измышляет способы так устроить голосование, чтобы и меньшинство получало свое представительство. Но это вовсе не то, что нужно. В социальном строе не одно "меньшинство", а сотни разных оттенков меньшинства и большинства. Сверх того, если бы даже все они были представлены в палате, то и это не решает задачи создать интегрирующую власть.

Идеальное содержание обобщающих, "интегрирующих" принципов национальной жизни созидается только свободной мыслью и чувством лучших представителей умственного и нравственного творчества нации во всех ее классах и слоях. Государственным же органом интеграции может быть лишь Верховная власть, которая должна для этого подвести не арифметический подсчет интересов, а тот живой подсчет их социальной необходимости, который не выражается цифрами численности разных групп, а становится ясен лишь при свете цели: общенациональное процветание.

В обязательном соглашении всех около этой цели и заключается роль Верховной власти, Souverain, того "всенародного духа" (или, как Руссо выражался, "воли"), который один умеет понять общенациональный интерес.

Такой орган не может быть составлен из самих выборных, которых прямая задача выражать частные, групповые интересы и которые поэтому совсем не годятся для роли "интегрирующей". От того, что представители разнородных "партийных" интересов собраны в одной комнате, они вовсе не делаются представителями интереса "национального".

И вот мы, действительно, видим, что палаты депутатов тем хуже представляют национальный интерес, чем лучше представляют интересы партийные. Государство общегражданского строя поэтому стало повсюду орудием ослабления национального единения и обострения борьбы классов, уже доводящей современные нации до разложения. Против же этой идеи разложения выдвигается лишь идея социализма, который должен упразднить борьбу, но лишь уничтожив саму свободу и всех заковав в рамки общего порабощения, и общее единообразие существования.

Монархическая связь

социального строя с государственным

Идею общегражданского порядка при свете опыта двух последних столетий нельзя не признать самой неудачной пробой построения нового государства при переходе прежнего простого "сословного" общества в общество "сложно-социальное".

Старое государство ничуть не ошибалось, связывая себя с сословной жизнью нации. Но самые сословия стали уже не прежние, а между тем абсолютистская идея разобщила государство и общество, и отняла у Монархии способность почуять интересы новых социальных групп. От этого она и пала. Парламентское же государство неспособно к объединительной роли. Эта роль по преимуществу монархическая. Но для этого монархическая политика должна и в сложно-сословном обществе делать то же самое, что делала в простом сословном. Ее великое преимущество перед парламентарным государством именно в том, что монархия не имеет в своей идее тех препятствий к устроению сложно-сословного общества, какие имеет парламентарная система.

Монархия не имеет перед собой задачи формировать "народную волю", так как сама представляет орган национальной воли. Поэтому монархия не имеет надобности заниматься бесплодным арифметическим подсчетом голосов, стоящих за тот или иной интерес. Она может всецело посвятить свое внимание вопросу о том, что им всем вместе необходимо для гармонического действия?

Для этого монархии нужно лишь знание многоразличных интересов социальных групп. А это лучше всего узнается от них самих, не через посредство партий, а непосредственно от членов их. Сверх того, не допуская борьбы за Верховную власть, не допуская политиканам возможности явиться для этой цели на завоевание "народной воли", монархия тем самым не дает представителям "умственной работы нации" возможности перерождаться в "политиканствующую интеллигенцию", вследствие чего свободное творчество этих представителей национального гения может беспрепятственно обнаруживать объединяющие начала социальной жизни.

Все это дает монархии особенные средства для связи социального строя с государством, что и должно составлять одну из главнейших ее забот.

Каковы же на это способы? Прежде всего необходимо заботиться о поддержании здорового социального строя, т. е. такого, при котором необходимое расслоение нации на слои и группы производится без помех, во и без доведения этого до разрыва, до забвения общности интересов. Средства для этого дает организация этих слоев и групп. Здесь вопрос не в простой свободе союзов и корпораций, каковая хотя и необходима, но имеет отношение, скорее, к личным правам. Социальная организация во всех ясно обозначившихся классах должна быть государственно-обязательной.

Ложная теория современного государства заставила организацию рабочих складываться только свободно в необязательные "рабочие союзы". Но из этого получается ряд вредных последствий. В организации состоят лишь те рабочие, которые сумели сплотиться. Остальные стоят вне союза. Отсюда происходит между обоими лагерями рабочих борьба, насильственные действия организованных против неорганизованных, которые в горячке борьбы объявляются изменниками "своим" против "врагов" - хозяев *.

* Ненависть организованных рабочих к неорганизованным, и тем мешающим в борьбе, нередко доходит до страшной степени. "Никакой сентиментализм не может смягчить отношения тред-юнионов к Skab [121], - говорит Сюллиан, - один из наиболее развитых вожаков рабочего движения в Америке, мы не протянем им масличной ветви, мы не прольем ни одной слезы над их участью, и какое бы несчастье их ни постигло, мы не почувствуем к ним сострадания". Американским судам не раз приходилось разбирать дела, возбуждающиеся против союзов рабочими, попавшими в "черные списки". Все жестокости тред-юнионистов, замечает Вигуру, непростительны, но понятны... (Л. Вигуру, "Рабочие союзы в Северной Америке", СПБ. 1900 г.).

Вражда между этими лагерями доходит до того, что, например, французские организованные рабочие являются для английских организованных рабочих братьями, а свои англичане - если не примкнули к организации - изменниками, разбойниками и негодяями!

Так продолжается крайнее извращение социального чувства, которое требует, чтобы люди, вместе живущие и трудящиеся, сознавали себя братьями. Вместо этого возникает "всемирная классовая солидарность", которая разрушает солидарность целостных социальных организмов. Из классов вырабатывается нечто вроде рабочего "еврейства", т. е. слои, только пользующиеся нациями, среди которых живут, но утратившие всякую с ними нравственную связь.

Система свободных рабочих союзов имеет еще и то вредное последствие, что, будучи сплочены между собою и насильственно действуя против других людей, они не поддаются укладыванию в понятие "юридического лица", так что обиженным (даже своим членам) нет против них защиты *. Действуя солидарно между собой, союзы рабочих разных государств не отвечают, однако, за свои действия ни перед одним из них.

* Английские тред-юнионы избегают признания себя юридическими лицами даже внутри страны, и именно потому, говорят известные Сидней и Беатриса Вебб, что признание тред-юниона юридическим лицом "дало бы возможность каждому недовольному члену или считающему себя обиженным постороннему лицу привлекать тред-юнион к судебной ответственности". ("Теория и практика английского тред-юнионизма", т. II, стр. 435).