Монетка для Элли

Генри долго смотрел в лицо Элли. Оно оставалось неподвижным, будто вылепленным из гипса. Ресницы ее иногда вздрагивали, говоря, что она жива. Дыхание было спокойно. Генри лег рядом, обнял ее совершенно безвольное тело, и сам не заметил, как заснул.

…

— Господин! Месье! — кто-то тряс его за плечо, и Генри резко открыл глаза. Над ним склонилась Айза, и прекрасное лицо ее было освещено утренними лучами солнца.

Генри поднялся, осматриваясь и пытаясь проснуться. Элли все так же спала. Айза сидела на полу их полуразвалившегося каменного домика, и смотрела на него красивыми черными глазами, в которых была тревога. За спиной ее было утро, и ветер колыхал высокие травы, напившиеся вчера влаги.

— Айза, — прошептал он, потом опомнился и тревожно спросил: — а где Анджела?

— Анджела осталась в доме, месье, — Айза вздохнула, — она не смогла его покинуть.

Генри понялся на ноги, но девушка потянула его за сюртук.

— Не спешите. Ей сейчас не нужна помощь. Ей ничего не угрожает, пока мой отец владеет домом. Анджела пришла совершенно открыто, и только так я смогла узнать, что она вернулась. Сейчас помощь нужна Элли.

Генри устало опустился рядом с ней, чувствуя, как все выходит из-под контроля. Анджела в плену у Аль-Медема, и он так просто ее не отдаст. Хорошо, если она физически не пострадает, но сумеет ли он забрать ее назад? Сумеет ли вырвать у арабов?

— Элли нужен врач, — сказала Айза, осмотрев ее, — я приведу врача, и мы попробуем разбудить ее. Если это получится, конечно. Я не понимаю, что с ней, но, видимо, ее энергия сгорела. На жизнь ничего не осталось.

Энергия сгорела. Генри сжал руку Элли. Он всю ночь пытался напитать ее своей энергией, прижимая ее к себе. Но Элли оставалась неподвижна и безучастна. Ненавистный Змей выпил ее полностью, заставив испытывать безотчетный страх. Элли была слишком слаба, чтобы сразиться с ним.

В ожидании Айзы и врача он снова лег рядом. Айза принесла немного хлеба с сыром, и он, съев его, почувствовал, насколько же он голоден. Прежде всего ему нужно поесть. А потом уже думать о том, как оживить Элли, как спасти Анджелу.

…

Врач оказался чернокожим колдуном. Айза подтолкнула его к Элли, и глазами приказала Генри позволить колдуну подойти к ней. Генри, не доверявший подобным личностям, нехотя подвинулся.

Колдун сел рядом с Элли и стал раскачиваться, что-то напевая. Потом схватился за голову и упал, будто громом пораженный. Айза бросилась к нему.

— Я не могу браться за нее, — прошептал старик, — не просите. Ее дух выбрал Великий! И только он может его вернуть!

…

— Думаешь, ты хитрее? — Генри стоял перед Нуком, сжимая кулаки.

— Конечно, — Нук рассмеялся, прохаживаясь между сокровищами, — кстати, я подумал, что тебе не нравится пещера Али-бабы. Давай перенесемся в гостиную твоего отца? Это будет весьма мило и уютно.

Генри опешил, увидев, что стены покрываются зелеными тканями, на них появляются матушкины пейзажи, а вдоль стен оказываются легкие удобные кресла и диванчики. Те самые, что недавно привезли вместо старой мебели, которую мать приказала выкинуть.

— Издеваешься? — Генри стоял посреди родного дома, будто никуда и не уезжал из Англии.

Нук повел плечом.

— Нет. Тебе же так уютнее. Все родное.

— Нет тут ничего родного, — прорычал Генри, — и хватит мне заговаривать зубы. Элли будет лежать до тех пор, пока не умрет!

— Умрет? — Нук сел на софу и удобно расположился на ней, — ну и пусть. Мне она больше не нужна.

— Не нужна?

Нук усмехнулся в своей привычной манере.

— В любом случае я могу выбрать другую. Их достаточно много. Айза вон как хороша, словно цветок, бутон. Раскрыть ее — и будет шикарная женщина. Или Анджела. Наивная, как ребенок. Ей можно наплести все, что угодно, и она верит.

— Не смей обманывать ее! — закричал Генри.

— Я? — Нук поднял брови, — я нее не обманываю. Это ты обманываешь ее, пользуясь ее добротой. А ведь девушка пожертвовала своей свободой ради тебя и Элли.

— Что с ней? — Генри шагнул вперед.

Нук сделал широкий жест рукой.

— Что, что… Выйдет замуж за Аль-Медема.

— Я не позволю тронуть ее!

Нук засмеялся.

— Я бы тоже не позволил. Но ты пришел сюда с угрозами, потому разбирайся со своими девицами сам. Я и пальцем не пошевелю ради их спасения.

— Ты! — Генри бросился к нему с кулаками, но Нук очутился у него за спиной, громко смеясь.

— На колени! Моли о пощаде, и я помогу тебе!

Генри развернулся к нему. Глаза его пылали гневом.

— Ни за что! Слышал? Никогда такого не будет!

— Тогда… — Нук сложил руки на груди, — тогда иди… Буди Элли. Вызволяй Анджелу… А я позабавлюсь, смотря, как ты мечешься между ними!

— Ненавижу… — прошептал Генри, резко пробуждаясь.

Он лежал на циновке рядом с бедной койкой, на которой спала своим непробудным сном его возлюбленная Элли. Вчера они принесли ее в город, сняв какой-то дом. Генри трясло от ненависти к Нуку. Настоящей животной ненависти, в которой нет места ни страху, никаким другим чувствам.

— Элли, — Генри поднялся на колени, сжал ее руки в своих, боясь разрыдаться от чувства полного бессилия, — Элли, что же мне делать?

Глава 3 Англичане

Анджела сидела у окна, смотря на пыльную площадь. Днем тут шла бойкая торговля, черные женщины с корзинами на головах ходили между рядами торговцев, выбирая нужные им продукты. Ребятишки бегали за ними, словно щенки, и радовали Анджелу своим видом. Анджела любила детей, а черные детки казались ей очень миленькими, и она улыбалась, глядя на них.

Айза не навещала ее, только изредка присылая записки. Она писала, что Элли так и спит беспробудным сном, а Генри пытается выходить ее, потому что если так пойдет дальше, то Элли умрет. Она писала, что от Элли отказался колдун, и это очень серьезно, и просила молиться за нее своему Богу. Анджела и молилась, целыми днями и ночами, потому что делать все равно больше ничего не могла. Комната ее, запертая на ключ и охраняемая денно и нощно, стала ей тюрьмой. Она рвалась на волю, но даже Айза не могла ей помочь.

Раз в день приходил Аль-Медем, которого Анджела боялась, хоть и старалась не подавать виду. Он приводил музыкантов, приказывал принести лучшие блюда, лучшие платья, чтобы Анджела ни в чем не нуждалась. Анджела оставалась внешне безучастной, а внутренне вся сжималась под взглядом его черных глаз.

— Красавица, как же можно быть такой холодной, когда я сгораю от страсти? — вопрошал он.

Анджела не отвечала. Она думала только о лорде Генри, надеясь, что он сумеет ее защитить. Она понимала, что он занят спасением Элли, но и сама нуждалась в его помощи не меньше.