Монгол
Шрифт:
Архан засмеялся. Нет, не так. Он громко захохотал, запрокинув голову вверх.
— Я говорил тебе, что ты прелесть?
Наморщив лоб, задумалась.
— Неа. Говорил, что трахнуть хочешь. Говорил, что в психушку упечёшь. Говорил, что убьёшь однажды. А про прелесть ничего. Но ты от темы не отходи. Что там с Фатимой?
Он рассказывал про то, как Фатима пришла к ним работать няней и осталась, когда Архан вырос. Она единственная, с кем хоть как-то общалась мать. Они даже были близки. До тех пор, пока Фатима не помогла матери Архана
Ох, как же запущено там всё…
— Вроде бы всё, — прижав меня к дереву, взял за руку и поднял её к своему лицу.
— Дааа, ну и история… Я бы, наверное, тоже сволочью стала. В такой-то семейке! — Ой! Я вслух это сказала?
Но Монгол не обратил на мои слова никакого внимания, сосредоточившись на кольце.
— Это фамильный герб, — провёл большим пальцем по короне из бриллиантов. — Наш род, род Булаевых, в Кабардино-Балкарии был знатным. Потом дед, правда, также знатно накосячил и переехал, но герб остался. Отец любит лепить его везде.
— А Лера… Почему ты не спас её? Зачем бросил, если любил? Тот ублюдок сказал, что она сторчалась… Почему ты не помог ей, когда она присела на наркотики? Ты поэтому бросил её, да? — вырвалось само собой. Впрочем, я не жалела.
Давно хотела спросить его об этом. Услышать его правду. Потому что свою я уже видела, когда мою сестру вытаскивали из канавы.
Архан замер, опустил мою руку и посмотрел в глаза. Там не было злобы, как раньше, стоило мне упомянуть Леру. Не было ничего. Лишь грустная улыбка исказила его губы.
— Думаешь, если бы я знал, что она наркоманка, бросил бы? Я не знал. Подозреваю, и ты не знала. Я не смог ей дать то, чего она хотела. Не смог жениться. Нет, я не ради бабла отца от неё отказался. Нас бы грохнули на сходке. Обоих. Понимаешь? И я предложил ей всё, кроме гребаного штампа. А она не захотела. Ей всего мало было. Всегда. Я не мог её убить. И не мог смотреть, как она скачет на хуях моих врагов и друзей. Поэтому ушёл. Жалею ли я? Раньше жалел. Выл, жрал землю у её могилы и бился башкой о плиту. И кусал локти, что не смог её спасти. А теперь осознаю, что нихера от меня не зависело. Она сама выбрала свой путь и сворачивать с него не планировала.
И глядя на него, я понимала: он прав. Во всём, что касается Леры.
Ведь он любил её. Так сильно любил, что был готов лишиться всего. Но моя сестра слишком высоко метила. Либо всё, либо ничего. Да, я помню её. Возможно, мои воспоминания искажены, потому что смотрела я тогда через призму детской непосредственности и любви к сестрёнке.
Однако хорошо помню, как она отвергала ухаживания нищего соседа Ванечки со словами: «Мне, милый мой, нужно всё. Любви слишком мало». Он был красивым, приятным, добрым. Он обещал Лерке жениться. Но не имел за душой ни гроша. Монгол имел деньги, но не мог жениться. А она не хотела счастья по кусочкам. Она хотела всё и сразу.
— Ладно, не заморачивайся. Было и прошло. Мы не можем изменить прошлое. Поехали обратно, нас ждут.
Монгол вдруг изменился. В одно мгновение закрылся, закупорился, спрятался в своём непробиваемом коконе равнодушия и чёрствости.
Как будто не он только что душу мне изливал. Подозреваю, что занимался он этим нечасто. И что? Вот так вот сделает вид, что ничего не было? Всё возвращается на круги своя?Но я ошибалась.
Он принял решение. Для себя. Ход за мной.
— Санька? — я застыла у порога, где моего старого друга держали два бугая, заломив ему руки за спину.
— О, привет, мелкая! Как дела? А я тут… Эээ… В гости зашёл.
ЭПИЛОГ
— Что… Что он здесь делает? — уставилась на Монгола и в памяти всплыл тот день, когда я украла у него мобильник и позвонила Сане, чтобы просить о помощи.
Дура! Какая же идиотка! Я же подставила Сашку! Но я уже думала, Монгол всё забыл… Да что там, я и сама забыла.
— Архан, нет! — встав между ним и Саней, уперлась ладонями в железную грудь. Наивная. Как остановить этот танк, пожелай он проехаться по нам с Саней? — Не трогай его! Он ничего не сделал!
— Успокойся, волчонок. Насрать мне на этого дрища. Я не убивать его сюда привёл.
— Нет? — вот уж поистине странно. — А что тогда?
— Давай в дом зайдём. Поговорим, — разговаривает вроде спокойно, в глазах огонь не полыхает. Может обойдётся? — Да отпустите вы пацана. Покури пока здесь, Александр.
Санька радостно ухмыльнулся, подмигнул мне. Вот дурак. Всегда таким был. Безбашенным. Хотя, похоже, он знает, зачем он здесь. А я вот нет…
Потопала за Арханом, настороженно поглядывая на него. Нет, не может он причинить мне боль. Только не теперь, когда я знаю о нём больше, чем его родной отец. Он мне душу свою наизнанку вывернул и, несмотря на то, что душонка Монголовская чёрная и грехов за ней уйма, он не станет меня обижать. Не верю!
— Присядь, — усадив меня за стол переговоров, обошёл полукругом, остановился напротив.
— Что?
Неслышно подошла Фатима, отчего я дёрнулась, как ошпаренная. Поставила на стол поднос с чаем и, так и не посмотрев в мою сторону, спешно удалилась. Да что здесь происходит, блин?!
— Я велел ей не вмешиваться и не давить на тебя. Ты сама должна решить, — это он попытался мне всё объяснить? Или, наоборот, ещё больше запутать?
— Говори уже.
Он стащил с себя толстовку и я невольно залипла на накачанные мышцы рук, обтянутые чёрной футболкой. Сел на стул, сложил руки в замок.
— Я старше тебя на 17 лет. Это пиздец какая пропасть. Но дело не только в этом, да, волчонок? Я мудак, на которого в обычной жизни ты бы даже не обратила внимание. Я тебя сильно обидел и… Много всего. Не стоит повторять, да? — к чему он клонит? В чём дело вообще? — Я осознаю, что насильно мил не будешь. И признаю, что ошибался, когда думал иначе, — блин, сколько официозной болтовни и ни одного мата. Мне уже дурно становится. — В общем, я отпускаю тебя, Алина. Отпускаю. Твоего друга привели за тобой. Я куплю тебе жильё, обеспечу на всю оставшуюся жизнь. Вернее, я дам денег, всё остальное пацан поможет провернуть. Больше никто из моего мира к тебе не приблизится. Тем более я. А если он тебя обидит, я ему оторву башку. Но я навёл справки, парень вроде толковый, да?