Монгольские степи. Халхин-Гол

Потому Брехт не слезал с телефона и всех поторапливал, начиная со Штерна и заканчивая последним стрелочником на железной дороге. Перевезти нужно сотни вагонов с людьми и техникой.

Вот это зелёненькое в центре и есть причина конфликта.

Глава 20

Событие пятидесятое

– Причина всех несчастий — дороги и дураки.

– Ладно, дороги у нас плохие... Но дураки-то хорошие!

Рикусёха, или сё: сё, или младший генерал, или генерал-майор, он же комдив 23-й пехотной дивизии — Комацубара окунул руку в реку Халхин-Гол и плеснул себе на лицо немного воды, растёр обеими руками и поднялся. Они дошли, с незначительным опозданием, но дошли. А опоздание можно наверстать. Генерал достал платок из кармана кителя, вытер лицо. Пару капель уже успели с носа спикировать на грудь, и она теперь чернела, словно он ранен, и это кровь выступила.

— Как переводится это название, не знаешь? — спросил он у стоявшего рядом командира 23-го инженерного полка подполковника Сайто Исаму.

— Гол — это река, а Халхин — это имя или название. Получается — «река народа Халха». По крайней мере, более вразумительного объяснения от сопровождающего нас командира эскадрона баргутов я не получил.

— Дикари.

— Так точно, господин генерал.

Комацубара поморщился. Чего кричит, находимся на вражеской территории, и весь план основан на скрытности и внезапности.

— Начинайте наводить переправу и собирайте лодки. Мы отстаёт от графика. Нужно поспешить.

Сапёр козырнул и растворился в ночи. Боги явно решили помочь сынам Ямато. Они заволокли всё небо тучами, и время от времени моросил мелкий дождь, что для этих мест в июле редкость. Правда, был и минус. Дороги раскисли и приходилось иногда выдёргивать застрявшие грузовики танками или тягачами, но потеряли всего пару часов и сейчас они это упущенное время наверстают.

Райдзин и Фудзин — боги молний и ветра чуть перестарались, южнее началась гроза, а тут дождь пошёл уже настоящий. Рикусёха Комацубара вжал голову в плечи, глянул на небо, но ничего там не увидел. Вообще видимость и десяти метров не составляла, хорошо ещё не заблудились. Нужно уйти под крышу, да и донесение в штаб послать надо, что они добрались и начали переправу. Уже вовсю стучали молотки и плескалась вода, сапёры начали собирать лодки и выгружать из машин элементы понтонного моста.

Генерал, подозвал адъютанта и пошёл по направлению к бронетранспортёру. Вокруг суетились люди. Даже толкались. Определи в такой темноте, что толкнул генерала. Машины всё не было.

— Минояги, где Со-Мо?
– Комацубара остановился.

— Думаю, господин генерал, нам нужно вернуться к реке. Вы пошли не туда, нужно было левее, — показал направление Минояги Хиротару — младший обер-офицер или сё:и — адъютант недавно сменивший заболевшего среднего обер-офицера или тю:и Сэберо Такаши.

Тип 91 — бронеавтомобиль, иначе называемый Со-Мо, стоял, где они его и оставили. Комацубара хоть и проделал на нём всю дорогу от Чаньчуньмяо, а это где-то тридцать километров, этот ревущий и воняющий драндулет не любил. С удовольствием, если бы не дождь, проделал путь верхом. Это ещё ведь и в этом повезло. Находиться внутри броневика в жару летом, под палящим монгольским солнцем, было тяжко. Даже и на улице-то под пятьдесят градусов жара, а внутри самая настоящая душегубка. И никаких окон, чтобы открыть и впустить ветерок, нет. А если бы и были, то этого делать не стоило. Ветер нёс с собой песок. Мельчайший, проникающий всюду, и в еду, и даже в воду, вечно хрустел на зубах и под одежду забирался, прилипал к потному телу и вызывал раздражение. Многие расчёсывались до крови и волдырей, даже сейчас в госпитале в Чаньчуньмяо осталось больше двадцати человек из его дивизии. В том числе добрый десяток из-за того, что получили расчёсывая волдыри заражение. Проклятые Гайдзины, устроили провокацию на границе именно здесь, как можно дальше от цивилизации и дорог. Как потом снабжать дивизию, если дожди не прекратятся. Дороги раскисли в конец, хорошо у них были танки, да и народу много. Вылезли солдаты из грузовика, подтолкнули, вытащили из пробитой десятками предыдущих грузовиков колеи свою машину и дальше поехали. А снабженцы? И машина тяжелогружёная и солдат под рукой нет, чтобы подтолкнуть. Это может стать проблемой. Нужно будет в донесении в штаб указать и это. Ну, и доложить, что пока всё идёт по плану.

План разработанный в штабе квантунской армии был такой.

На проведение операции было выделено: 13 батальонов пехоты, 70 танков, 180 самолётов, 112 орудий ПТО, 24 зенитных орудия, 5 сапёрных рот, 400 грузовиков. Предполагалось, что такая крупная сила без труда разберётся с противником и полностью уничтожит советско-монгольские войска в этом районе. На конец июня разведка оценивала силы противника всего в 1000 человек или два батальона, ещё у русских было 10 орудий и с дюжину бронемашин, и несколько их проклятых огнемётных танков. Но никакие плевки пламенем не смогут повернуть вспять такую массу войск.

Согласно плану, разработанному в оперативном отделе штаба Квантунской армии майором Цудзи Масанобу (Младший штаб-офицер или сё:са), три пехотных полка должны были переправиться на западный берег Халхин-Гола у высоты Баин-Цаган, захватить переправы и отрезать советско-монгольские части на восточном берегу. Тем временем один пехотный полк и два танковых должны были сковать противника фронтальным ударом. В штабе чуть позже учли, что 23-я дивизия только сформирована и практически не участвовала в боях и для усиления удара генералу Комацубара из 7-й пехотной передавался один полк и несколько других подразделений, преимущественно артиллерийских. Авиации поручалось захватить господство в воздухе. Генерал Уэда утвердил план утром 20 июня.

Операция должна была начаться 30 июня. И за это время дивизии до Халхин-Гола предстояло добираться свыше 200 километров. Готовились в страшной спешке. Лётчики кружили над степью несколько дней, пытаясь определить оптимальный маршрут. На офицеров тыла дивизии вся эта спешка и неопределённость произвела гнетущее впечатление, а иные и вовсе разуверились с успехе предприятия. Не выдержав нервного напряжения, в день выступления дивизии из Хайлара застрелился начальник службы боепитания полковник Чикадзава.

Было реквизировано у гражданских организаций несколько десятков грузовиков, но транспорта сильно не хватало, всё же надо было перевезти на приличное расстояние более восьми тысяч человек, да плюс боекомплект, да артиллерия и тоже с боекомплектом. В результате, пехота направилась в 250-километровый марш к Халхин-Голу пешим маршем. Шесть дней переходов по 30-50 километров под палящим солнцем вымотали солдат, началась дизентерия и было зафиксировано десятки тепловых ударов. Но они выдержали и, в конце концов, 29 июня дивизия сосредоточилась примерно в тридцати километрах от реки у городка Чаньчуньмяо. Там был двухдневный отдых и вот последний тридцатикилометровый переход. Теперь уже никто не сможет помешать его дивизии переправиться на западный берег.

Событие пятьдесят первое

— А здесь нормальная дорога!

— Даже хорошая, без трактора проедем!

Это место для переправы нашли с помощью воздушной разведки. Прошедшие дожди (Хорошо хоть, они выпали в основном после того, как дивизия добралась из Хайлара до Чаньчуньмяо. По раскисшим дорогам им бы эти 250 километров было просто не одолеть.) создали серьёзную проблему — река вздулась и теперь достигала 60, 80, а местами и 100 метров ширины. Кроме того, чем севернее пытались спланировать переправу, тем выше и неприступней становился западный берег. Стеной трёхметровой вставал. Так, что пришлось устраивать её почти у самого устья, невдалеке от озера Буйр-Нур.

Проблема, которая встала перед сапёрами была почти нерешаема. Имеющийся у них единственный на всю Квантунскую армию понтонный мост был изготовлен ещё во времена Русско-японской войны, и он позволял навести переправу шириной всего 80 метров. Грузоподъёмность переправы была рассчитана только на полевую артиллерию, и танки пришлось оставить в Хайларе.

Осмотрев все снимки и карты, предоставленные авиацией и, сам сходив на разведку, командир 23-го инженерного полка подполковник Сайто Исаму рекомендовал комдиву 23-й дивизии Комацубара место близ излучины реки на оси озеро Таг-Нур — высота Баин-Цаган. Это место одновременно было удобно для переправы, находилось довольно далеко от советских позиций, чтобы пересечь реку скрытно, и достаточно близко, чтобы оказаться в тылу противника за несколько часов марша.