Моногамия часть 1
Шрифт:
Алекс приблизился, и наши тела соприкоснулись вначале легко, не решаясь на нечто большее, лишь знакомясь и познавая друг друга медленно, поступательно, затем плотнее, пока сжались настолько плотно, что, казалось, нам обоим хотелось в ту секунду срастись кожей, подобно сиамским близнецам. Ощущение его горячего и сильного тела, его потрясающий мужской запах повергли меня в иное измерение, где пространство и время воспринимались иначе, где стыд и стеснение растворились в эфире желания и эстетического наслаждения мужской красотой.
Но было ещё кое-что, что поразило меня: обнимая его плечи и целуя его губы, я вдруг обнаружила странное и необъяснимое чувство, что я вновь обрела нечто давно утраченное, моё, знакомое мне и ценное для меня.
Алекс взял меня на руки, и на огромной белой кровати, утопая в пряном запахе его кожи, растворяясь в космической музыке, я впервые стала его женщиной, восхитительной, нежной, сексуальной, возбуждающей, вдохновляющей, бесконечно желанной. Как прекрасно было ощущать всё это, я чувствовала, как дышу, как живу и проживаю каждое мгновение своего существования в этом мире…
Ни единого сожаления не было во мне о совершаемом. Я – строгая, правильная, замужняя пуританка, отдалась мужчине, который не был моим мужем, и, о ужас, была счастлива тем, что решилась на это…
Hammock – Sinking Inside Yourself
Я проснулась от света. Было около семи утра, но солнечные лучи заливали всю комнату, казалось, в ней было также светло, как и на самом солнце. Я щурилась и никак не могла открыть глаза, так же как и не могла привести в порядок свои мысли. Долго пыталась выстроить план действий, план своего «красивого и достойного ухода», но, то и дело спотыкалась об обрывки живых, трепетных воспоминаний о прошлой ночи, которые, то стыдили, то вновь возбуждали меня. Наконец, я абсолютно бесшумно села на кровати, голая, вся в солнечном свете, щурясь и пытаясь вспомнить, где мои вещи. Увидела Алекса: его бёдра были укрыты простынью, а живот обнажён … тот самый, который сводил меня с ума прошлой ночью, совершенно плоский, смуглый, с тонкой кожей, которая нежно двигалась вместе с дыханием, а если присмотреться, то и едва заметно вздрагивала с каждым ударом его сердца. Немного тёмных волос, несомненно, были украшением этого мужественного и невероятно нежного участка его тела, изящной дорожкой они увлекали взор ниже, туда где всё было скрыто простынью, и, Слава Богу, потому что мне давно было пора домой…
«Конечно, в ванной. Мои вещи». Только я хотела тихонько скользнуть туда, а затем как кошка мягкими бесшумными лапками к выходу, как меня поймали за руку:
– Хочешь сбежать? А кофе? А душ? – он улыбался открыто, как ребёнок, и силился открыть глаза, приподнимаясь, но яркий свет ослеплял его. Он был смешной и бесконечно красивый в этом свете, полунагой, беспомощно ослеплённый, но чуткий и нежный. Я чувствовала, как меня накрывает всё больше и больше, и это к моему величайшему сожалению, не только волна вожделения. Моё сердце билось так сильно, я испугалась, что он услышит его.
– Прими душ пока, я кофе сварю, консьерж обещал горячие булочки нам принести.
Конечно, душ я приняла не одна. Видно, варка кофе оказалась не слишком увлекательным занятием для него, потому что, не успела я разобраться с душем, как его рука уже нажимала на нужные рычаги и кнопки, нас совершенно внезапно со всех сторон и чуть ли не из под земли обдало холодными струями, я завизжала от неожиданности, а Алекс со смехом сообщил, что это «утренний душ». Вода становилась тёплой, а его поцелуи жаркими и страстными…
Потом мы пили невероятно вкусный кофе с горячими воздушными круассанами и мёдом. Алекс всё время улыбался и целовал мои губы, и светился … светился счастьем, что совершено не было похоже на разовую встречу… Но меня поразило другое, то количество нежности, которое было в нём – безграничное, бесконечное, оно никак не вязалось с его мужественностью, в чём-то даже слегка брутальным телом и внешностью, с его уверенной силой и мощью, уникальной способностью покорять себе всё… Эта, неординарная
для мужской, мягкость максимально приближала его к существу, наделённому женской природой: именно эта неожиданная контрастность покоряла в нём больше всего. Казалось, он не был вовсе обременён гордостью за свою красоту, в нём не было и следа завышенной самооценки, самомнения, обязанного родиться в силу обладания внешностью настолько броской и влекущей, успешностью и удачливостью, так щедро балующими его в жизни.Весь день мой мозг парил в туманности Андромеды, я ни на чём не могла сосредоточиться. Суп варился часа три, почта так и не была проверена, хоть и открывалась раз пять. Буквы не складывались в слова, а слова в предложения, веки закрывались, чтобы предать мой мозг воспоминаниям о моих новых, но таких волшебных ощущениях, но Алёша как всегда ныл и ныл мне в ухо, требуя внимания. А мне так хотелось быть наедине с собой! Так хотелось жить для себя, быть самой собой, мечтать, наслаждаться своими чувствами. К сожалению, должность мамы не подразумевает выходных и отпусков: около пяти вечера, как только спала жара, мы вышли в парк с Алёшей, а мне пришло сообщение со смайликом – он улыбался мне. А потом ещё и ещё, смайлики строили мне рожи. Выждав около часа, и пересмотрев все его эмотиконы, я написала:
«А словами слабо?»
«Нет! Когда я увижу тебя?»
«Когда ты хочешь?»
«Сейчас. Нет, секунду назад. Нет, вечность назад!»
«Ммм… То есть я в прошлом?))»
«Только краешком, остальная часть тебя вся в будущем, на все 99,99%)))))))))))))))»
Ловелас. Говорит со мной лисьим языком. Но я не проведусь.
Мы лежим на зелёной лужайке в парке, вечернее солнце нежно согревает нас, и только едва ощутимый ветер напоминает о приближении сентября… Алёша не слезает с Алекса, они борются, и не ясно, кто из них получает большее удовольствие. Я мучаюсь от тянущей боли моего предательства, совесть не даёт мне покоя, но эта картина, где чужой дядя лучше родного отца, смешивает уровни моего восприятия, я уже не понимаю, что хорошо, а что плохо, где добро и где зло… Наконец, сыну надоедает эта суперактивная игра, и он убегает на качели. Алекс в изнеможении лежит и смотрит на меня, а я … я давно не могу оторвать своих глаз от него …
Боюсь, он поймёт, как сильно нравится мне, стараюсь напустить больше непринужденности и тут же придумываю тему для разговора:
– Слушай, я же почти ничего не знаю о тебе!
– Как и я о тебе.
– Нам нужен блиц-опрос. Это самый быстрый способ составить представление о человеке.
– Спрашивай, – Алекс приподнимается на локте, готовясь к обстрелу моими вопросами.
– Твой любимый цвет?
– Коричневый.
– Мой тоже коричневый! Шоколадный! – я искренне воодушевляюсь, а он смотрит на меня, слегка улыбаясь, и едва заметно кивает головой, будто мысленно ставит галочку в невидимом списке…
– Твоя любимая музыка? – уже азартно спрашиваю я.
– Музыка из фильма про собаку Хатико.
– Мы смотрели Хатико, но я не помню мелодию, надо будет послушать!
– Твоя любимая музыка?
– Всё, что красиво, нежно и не слишком печально. Кое-что из классики, саундтреки к фильмам тоже люблю, ну и, как водится, все песни из советского кинематографа.
– Почему как водится?
– Все, кто родился и вырос в СССР, обожают советские фильмы и музыку к ним. Тебе этого не понять!
Он смеётся, потом говорит:
– Почему же не понять, мне тоже нравятся советские фильмы. Особенно про Дартаньяна и мушкетёров.
– Ты шутишь?
– Нет, – он улыбается так широко, что от его улыбки тепла больше, чем от вечернего солнца.
– Это же мой любимый фильм! Обожаю его с детства и все песни знаю наизусть!
Он снова едва заметно кивает, ещё один уровень пройден.
– Твои фильмы любимые какие? – снова спрашиваю я.
– Ну … многие! «Звёздные войны», «Назад в будущее», «Контакт» и всё, что связано с космической темой, много ещё других.