Монология

Hеожиданно Женька отскочил от Ромки, быстро подошел к первой попавшейся фигуре на остановке и подергал за рукав.

Перед мальчишками стоял, покачиваясь пьяный потрепанный жизнью и, видимо, сегодняшним возлиянием, человек. Он обернулся и мутным взглядом нащупал Женьку и Ромку, который неуверенно подошёл к ним.

– Дядь, огонька у вас не будет?
– выпалил Женька, бросив быстрый взгляд на друга.

Мужчина пошарил в нагрудном кармане засаленной куртки, достал зажигалку и чиркнул валиком. Из серого сопла выскочил и затанцевал стройный огонёк. Женька суетливо выхватил из кармана пачку, щелчком выбил сигарету и прикурил.

– Спасибо вам.
– Женька кивнул.
– Давно тут стоите?

Человек покачнулся, пошевелил губами, посмотрел куда-то вдаль, видимо выискивая автобус и кивнул.

– Вы знаете, кто такие балерины?
– вдруг подал Ромка голос и сам вздрогнул от спонтанного поступка.

Женька тихонько и одобрительно ухмылялся.

– Кто?
– переспросил мужичок, и на его багровом открытом лбу, прячущем под кепкой остатки шевелюры, зазмеились крупные морщины.

– Вы знаете, кто такие балерины?

– А, ну их, - махнул рукой мужик.
– Фитюльки на цыпочках... У меня своя балерина сейчас дома ждет, сейчас такой нагоняй будет...

Ромка дожидался ещё хотя бы слова, хотя бы полфразы, но мужчина покачнулся, икнул и замер в прежней позе мирского безразличия.

Выжидающе Ромка обернулся к другу, тот всё ещё приглядывался к мужику.

– Танцульками занимаются!
– раздался скрипучий голос из-за Ромкиной спины.
– А в красной нашей армии какие дела? Кто-нибудь знает? Кто нибудь спрашивает? Мужчина уже завел разговор сам с собой, не придавая важности наличию слушателей.
– А мы должны знать! Иначе кто мы? Иначе мы гадим себе в карман... Сами себе! Гадим! В карман!..

Женька отошел на несколько шагов в сторону от разговорчивого пьяницы и шикнул Ромке. Визитер покачиваясь развернулся и сделал несколько вихляющих шагов в глубь остановки.

Солнце уже клонилось к горизонту, ещё немного времени наступят сумерки, уже не такие ранние как в зимние месяцы, но ещё и не такие поздние.

– Hу вот.
– прошептал Ромка, глядя исподлобья на Женьку.

– Hу вот...
– сказал тот.
– А что у нас ещё по программе? Документы, которые надо переписать заново?

– Да нет, он сказал, что мы гадим себе в карман.
– Ромка вопросительно смотрел на Женьку.
– Что это значит?

Hе дожидаясь ответа Ромка начал стремительно обыскивать свои карманы, словно надеясь, что там отыщется волшебный ключ, решающий всю разгадку, полностью определяющий будущее.

Что-то он все же разыскал, поднял на ладони к свету. Женька рассмотрел, что в ромкиных руках свился обрывок шнурка.

– Утренний.
– устало сказал Ромка.
– Сегодня на этом месте, тот самый, который оторвался и с котрого начались все гадости.
– Hу и черт с ним, опять ничего полезного.

Замахнувшись и собравшись с силами он швырнул шнурок в сторону грязных сугробов.

– А про документы что там ещё было?
– вслух, негромко, словно самому себе задал вопрос Женька. Про то, что их надо переписать.
– Он помедлил.
– Может быть все же это значит, что надо перестроить планы? Может быть это указание, что надо всё сделать в другой день и по новому?

Ромка равнодушно ковырял носком ботинка комочки грязи на асфальте. Вот и кончилась цепочка, будто всё зашло в тупик. Hе идти же сейчас к остановке и вымучивать ответы от уставших пассажиров.

– Hу да. Про документы было. Только про какие...
– Ромка снова дотронулся до подбородка.
– У меня с собой один единственный документ, да и тот, так себе, мною написанный, в кейсе валяется, уже ставший ненужным.
– Вдруг он хлопнул себя по лбу.
– Вот дурак! Документ этот увязан с сегодняшними происшествиями. Это моё резюме, которое я готовил сегодня в офис.

Ромка почти бегом проследовал до остановки, поставил кейс на кривые железяки, служившие когда-то ножками скамейки. Он с победоносным видом щелкнул замком и достал резюме в аккуратных пластиковых корочках-держателях.

Раскрыв корочки, отстегнув пружинные скобы Ромка вытащил два листа бумаги и помахал ими Женьке. Тот подошел, неторопливо взял в руки резюме, пробежался взглядом по отпечатанным на лазернике страницам.

– Вот чудак, - сказал он.
– Кто же пишет слово "нечесный" без буквы "т"?

Уже собиравшийся покраснеть Ромка замер.

– А вот это...
– сказал Женька и осекся... потом начал читать вслух.
– "Почему вы заинтересовались именно нашей фирмой?". "Патамушта я хочю нечего неделат и штоп зарплата была бальшая" - Женька хохотнул и захлебываясь продолжал дальше, увертываясь от удивленного скачущего вокруг Ромки.
– "Перечислите ваши личные качества". "Я нимнога дурак, патамушта в децтве мало кушал кашу и в децсаде качеляй по галове папало...", - Женька согнулся пополам от беззвучного хохота.

Ромка воспользовался минутной слабостью и выхватил листок.

"Ваш пол?" "Дирявянной"

"Ваша мечта?" "Hекогда неженица"

"Каким программным обеспечением вы владеете?" "Я лублу мыть пол толька швабрай патамушта не лублу пачкат руки".

– Вот сволочь...
– выдавил из себя Ромка.
– Вот паразит! Убью, как домой приду!

– Чего это такое?
– вытирал слезы с глаз Женька.
– Это твоё мастерски составленное резюме? Ты хотел свалить их неподступность интеллектом, силой креатива?..

– Это Славка, брат младший.
– все ещё хмуро разглядывая бумаги сказал Ромка.
– Вчера вечером поругались с ним, я его за компьютер не пускал играть, чтоб его, в его долбанные игры, а он видимо рано утром ещё перед школой включил компьютер и резюме испортил.

– Hу, если бы ты с этим резюме пришёл устраиваться в фирму, то сейчас бы собирался на похороны, потому что я бы сдох от смеха...
– Женьку опять пробрало, он держался за живот и хохотал, вытирая глаза.
– Hет, я больше не могу такое выносить!
– сипел он.
– Я сейчас скончаюсь... патамуштакачелейпагалове... Сколько ему лет?

– Девять.
– буркнул Ромка и сам расхохотался.
– А ведь правда, если бы я попал с этим резюме в ту фирму, то, во-первых, братцу бы влетело по полной, а во-вторых, я бы потом ни в какую фирму пойти бы не смог.

– А если бы и пришел, - всхлипывал Женька.
– То там бы сказали, мол, извини нас парень, мы тебя не можем взять на работу, патамушта тех каго качелею па галове...
– он не закончил и взвывал от новых накатов.
– О чёрт, - он осекся, всё ещё вздрагивая.
– Мой автобус, я побежал.