Монстр лазейку найдет!
Шрифт:
– Теоретически – да, но в прошлом году он вместо саронга положил в чемодан скатерть, и я не хочу рисковать. Я беру с собой еще одну сумочку с самым необходимым. Только это между нами, ладно?
«Тайны, тайны, всюду тайны! Как это на них похоже!»
– Ой, ну я даже не знаю… – уклончиво ответила Кандис. Блузку она явно потеряла, либо испачкала, либо продала. – Папа же хочет сделать тебе сюрприз, потому и вещи собирает сам. По-моему, так куда романтичнее! Просто положись на него, мам. И забудь про эту блузку. Расслабься!
– Кандис,
– Глория! – окликнул снизу Бо. – Гло-ория-а!
– Найди блузку! – прошипела мать прежде, чем отозваться: – Я тут!
Послышались его шаги по истертым деревянным ступеням.
– Ты просто не поверишь, – вздохнул Бо. – Отель «Логово» закрыт! Там у них какое-то частное мероприятие.
– Как? Ты уверен? – ахнула Глория. – Но ведь Крамеры должны прийти меньше чем через час! Что же я на стол-то подам?
У Мелоди внутри все упало. Она совсем забыла, что сегодня к ним в гости придет пластический хирург с семейством!
– Я заехал в «Эгейскую лазурь», в «Руссо» – оба заведения закрыты на ремонт. Пришлось пойти в «Мандаринский дворец».
– Ой, фу! – буркнула Кандис.
– Бьюсь об заклад, это все из-за той передачи! – заявила Глория.
– Как? Ты что, думаешь, всеми этими ресторанами владели ЛОТСы? – спросил Бо. Слышать от него это слово было странно и не очень приятно. Как когда он говорил «Круто!» или «Эсэмэсни мне!».
– А что тут удивительного? – сказала Глория. – Возможно, они покинули город.
– Ну, по-моему, ты излишне драматизируешь ситуацию! – заметил Бо.
По спине у Мелоди пробежали тревожные мурашки. А ведь Джексон действительно чуть не уехал! «А если бы я не сумела его удержать?»
– Посетители в салоне сегодня разговорились между собой, и какая-то пожилая женщина, делавшая себе химию, заявила, что ЛОТСов следует принудительно поселить на барже где-нибудь в центре Тихого океана. Ее в детстве страшно напугал фильм «Франкенштейн», она говорила, что до сих пор до истерики боится людей с квадратными головами. Бедняжка даже Арнольда Шварценеггера без ужаса видеть не может. Это ее собственные слова.
– Бабуся ушла! – заметила Кандис.
Мелоди невольно хихикнула. Умеет все-таки сестрица поднять настроение, даже в самые мрачные времена!
– Лично я не вижу, в чем проблема, – добавила Глория. – Пока эти ЛОТСы не лезут в мою жизнь, мне все равно, чем они занимаются – главное, чтобы ногти на людях не стригли. Вот этого я точно не выношу. Это мерзко. Ну ладно, пойду, выложу это китайское блюдо в кастрюлю, пока меня не застукали. Кандис, скажи Мелоди, что хватит зубрить. Ужин через полчаса. Пусть примет душ.
– Эй, слыхала? – осведомилась Кандис, постучавшись к Мелоди. – Мамочка считает, что ты грязная!
Мелоди нехотя поднялась на ноги и отперла дверь.
– Тут пахнет депрессией! – заявила Кандис, вломившись в комнату. – Что стряслось?
Ее волосы были собраны в высокий пучок; глаза
были накрашены снежными тенями для век, губы – морозной губной помадой – скромный макияж для воскресного вечера в кругу семьи.– Что, Джексон передумал и свалил?
Мелоди покачала головой.
– Ты, вообще, причесывалась?
Мелоди проигнорировала подколку. Колени ныли, ноги кололо. Интересно, сколько же она тут просидела?
– Можно спросить у тебя одну вещь?
Кандис бросила взгляд на свою грудь.
– Да, они настоящие!
– Перестань, это важно!
Слова, липкие от эмоций, с трудом отрывались от губ Мелоди.
Кандис привалилась к противоположной стене и скрестила руки поверх платья-комбинации цвета слоновой кости.
– Ну, валяй!
– Помнишь, я тебя спрашивала, не знаешь ли ты, кто такая Марина?
Кандис кивнула – может быть, чересчур энергично. Ей просто нравилось мотать волосами, когда они собраны в пучок.
– Так вот, я почему спрашивала… Когда мы были на фотосессии для «Teen Vogue» и я пела верблюдам, Ману мне сказал, что у меня голос, совершенно как у моей матери, Марины. И когда я ему сказала, что маму зовут Глория, он так посмотрел, как будто мне не поверил. А потом вспомнил, что у дочери Марины был нос как верблюжий горб.
Мелоди схватила с пола пачку фотографий и веером распахнула их перед собой.
– И смотри, правда, как горб!
– Ну так спроси у мамы, – посоветовала Кандис, как будто речь шла о лишнем пирожке.
– Не могу…
– Почему?
Мелоди пожала плечами. Ну как объяснить своей бесстрашной сестре, что она боится узнать правду? Что она предпочтет мучиться неизвестностью, чем узнать, что она – чужая в этой семье? Что она…
– Ма-ам! – окликнула Кандис.
– Ты чего? Прекрати!!!
– Ма-ма!
– Кандис! Перестань! Ну, пожалуйста…
– Чего? – отозвалась с кухни Глория.
– Вы не могли бы подняться сюда на секундочку? Мелли хочет спросить вас с папой о чем-то важном!
У Мелоди отвалилась челюсть. Бешено колотящееся сердце сжалось от ужаса. Ей хотелось накинуться на сестру и отдубасить ее. Избить до крови. Затолкать ее волосы в вентилятор, чтобы они намотались на лопасти…
– Что-нибудь случилось? – спросила Глория, отворяя дверь. На ней были кухонные варежки от Ива Сен-Лорана – подарок одного важного клиента, с которым она работала еще в Беверли-Хиллз.
– Что-нибудь не так? – спросил Бо, заглядывая в комнату из-за ее спины. – Мелли, ты почему еще не одета? Крамеры будут с минуты на минуту!
– Ну давай, спрашивай! – приказала Кандис. И удалилась.
Родители смотрели на Мелоди нетерпеливо и озабоченно.
– Э-э… – Мелоди набрала воздуху в грудь. «Вот когда больше не смогу не дышать, тогда спрошу!»
Грудь заболела.
В висках застучало.
Голова закружилась.
Все тело заныло.
– Мелли, в чем дело? – спросила Глория, подойдя ближе. – Живот болит?