Монстр с края света

— Три ящика с научными отчетами, адресованные в Академию наук, — прочитал он вслух и поднял голову. — Есть? Отлично, идем дальше. Пять пингвинов вида Ад ели в индивидуальных клетках для перевозки. Еще не выгрузили? Вот когда выгрузите, тогда и отмечу. Так, три тюка с биологическими образцами из района Горячих озер. Что? На одном упаковка разорвана? Ладно, ребята, соберите все, что вывалилось, и сложите отдельно. Потом упакуем.

Забыв обо всем, Бичем голодными глазами смотрел на удивительные образцы, видневшиеся из огромной прорехи в упаковочной мешковине. Из тюка торчали несколько толстых древесных стволов около шести футов высотой. Нижний конец каждого ствола обрамлял толстый пучок длинных, змеевидных корней, очень похожих на лианы. Каждый из корней покрывал густой слой мелких волокнистых отростков, напоминающих жесткий короткий ворс. Верхушки стволов были увенчаны кронами из гибких, изогнутых ветвей, тянувшихся во все стороны.

— Поосторожнее с ними, друзья, — предупредил ученый. — Это деревья из антарктического оазиса. Их и там не так уж много, поэтому они уникальны, особенно учитывая, что Горячие озера минимум пять миллионов лет были отрезаны льдами от всего остального мира. Поаккуратней укладывайте, пожалуйста. Да-да, и неповрежденные тюки тоже.

И пока грузчики с величайшей предосторожностью выгружали из багажного отсека драгоценные тюки и бережно складывали их в сторонке на землю, биолог нервничал и зорко следил за каждым движением рабочих. Расслабился он лишь после того, как те начали вытаскивать наружу обычные грузы. Прямоугольный плоский ящик с проявленными фотопластинками. Коробки с научными отчетами. Четыре клетки с пингвинами. Снова клетка, но почему-то пустая и со сломанной дверцей.

— Проклятье! — досадовал Бичем. — Пингвин, сидевший в этой клетке, наверняка забился в какой-нибудь уголок в хвосте. Смотрите, чтобы не улизнул, парни. Что там еще у нас? Персональные вещи пассажиров?

Вскоре был выгружен личный багаж семи пассажиров и трех членов экипажа. Больше в грузовом отсеке ничего не было. Антарктика, к сожалению, не располагает возможностями в области экспорта.

Бичем вытер рукавом лоб. Ему было жарко, несмотря на холодный, пронизывающий ветер со стороны скал на западной оконечности острова.

— И пятый пингвин куда-то пропал, — озабоченно пробормотал биолог. Он поежился, но тут же взял себя в руки и обратился к грузчикам: — Очень хорошо, парни. А теперь перенесите все это хозяйство куда-нибудь под крышу.

У самолета ему больше нечего было делать, и биолог решил заглянуть в кабинет Дрейка. Тот выглядел мрачным и уставшим. Когда Бичем вошел, он что-то диктовал Норе, исполняющей обязанности его личной секретарши.

— Ну что, разгрузили самолет? — спросил Дрейк, повернувшись к вошедшему. — Нашли что-нибудь интересное?

Нервно передернув плечами, ученый протянул ему сопроводительные документы.

— Одного пингвина не хватает, — сказал он. — Кроме того, один тюк с биологическими образцами поврежден. Часть материала вывалилась сквозь прореху в тюке. Мы собрали, что смогли, но я не могу гарантировать комплектность, пока все как следует не рассортирую.

Начальник одобрительно кивнул.

— Взлетная полоса блокирована в самом центре, — добавил Бичем. — Очень сомневаюсь, что там кто-то сможет приземлиться, пока мы ее не расчистим.

— Я уже поручил Холлистеру этим заняться, — заметил Дрейк. Холлистер был главным механиком базы, и в его подчинении были два молодых, квалифицированных помощника. — Он сейчас волосы на голове рвет. Вашингтон срочно затребовал всю информацию, чем я и занимаюсь, как видите. Кстати, вам, полагаю, тоже придется попотеть над писаниной. Им наверняка понадобится ваше мнение, как эксперта, о состоянии биоматериала.

Бичем собирался этому посвятить ближайшие часы, но Дрейк еще с ним не закончил. Начальника базы охватило смутное, тревожное беспокойство. Руководитель подразделения, изначально созданного только для обслуживания других служб, — должность в высшей степени неблагодарная. На Гоу-Айленде, где малочисленность персонала не позволяла иметь в штате более одного шефа, на плечи такого человека ложилась вся полнота ответственности. Это означало, что Дрейку приходилось совмещать мастерство ловкого менеджера, тактичного посредника и проницательного психолога. Добавьте к этому долготерпение Иова, и вы получите более или менее точный портрет начальника базы на Гоу-Айленде.

— Скажите, вы не заметили следов крови в багажном отсеке? — неожиданно спросил Дрейк.

Бичем удивился такому вопросу, но потом, поразмыслив немного, энергично кивнул.

— Вы совершенно правы! Как ни странно, ни единого пятнышка. Ни на внутренней обшивке, ни на выгруженных предметах. — Тут он что-то вспомнил и с волнением произнес: — Между прочим, необходимо срочно решить вопрос с пингвинами. Они до сих пор сидят в тесных клетках, а это очень вредно для них. А еще я переживаю по поводу тех образцов из оазиса Горячих озер. Там в основном карликовые деревья, росшие, очевидно, в обогреваемой вулканическим теплом почве. Приблизительно схожие условия имеются здесь, на острове, в районе термальных источников. Растения ведь тоже, подобно животным, способны испытывать шок и стресс. Растение, выкопанное с корнями, впадает в шоковое состояние, если только не находится в зимней спячке. Но в оазисе, насколько мне известно, зимы не бывает вообще, поэтому эти деревья, круглый год выращиваемые в теплой почве, скорее всего, имеют непрерывный цикл активности. И если продолжать держать их запакованными в тюках, они могут просто погибнуть!

— Ну, с пингвинами поступим просто, — сказал Дрейк. — Соорудите для них просторную загородку, и дело с концом. Что же касается деревьев, то тут я целиком полагаюсь на ваши знания и опыт. Это ведь вы биолог, а не я, верно? Вам и карты в руки. Поступайте с вашими образцами так, как считаете нужным.

— Полагаю, разумно высадить часть биоматериала в теплую почву где-нибудь поблизости от источников, — высказал свое мнение Бичем. — В конце концов, условия там наиболее близки к естественной среде произрастания. Надеюсь, в Академии наук мне позволят провести подобный эксперимент.

— Вот и прекрасно. Считайте, что я разрешил вам сделать официальный запрос, — объявил ему Дрейк на прощание, после чего вновь повернулся к секретарше: — Пойдем прогуляемся. Нора. Я хочу осмотреть пустой самолет. Захвати блокнот для записей, и если заметишь что-то такое, что я не разглядел или пропустил, не стесняйся сказать мне об этом без персонального приглашения.

Они вышли из кабинета и направились к взлетной полосе, но, поравнявшись с радиорубкой, их остановил высунувшийся в дверь радист.

— Дома срочно собирают комиссию экспертов и других специалистов по кризисным ситуациям, — сообщил Спаркс. — Они вот-вот должны вылететь в Вальпараисо, а оттуда первым же рейсом к нам.

— Очень хорошо, — устало вздохнул Дрейк. — Только не забудь им напомнить, что посадочная полоса занята и пока непригодна для приземления.

Они пошли дальше. По мере приближения к потерпевшему аварию транспортнику все громче раздавались негодующие крики запертых в тесных клетках пингвинов, так оглушительно выражавших всему свету свое недовольство.

— Одного не хватает, — вспомнил Дрейк. — Куда, интересно, он подевался?

Подойдя к самолету, он забрался внутрь. Скомканная кожаная куртка торчала за креслом первого пилота. Дрейк вынул ее, расправил и заботливо постелил на сиденье, чтобы Нора не видела покрывающих кресло кровавых пятен, о которых забыл упомянуть Бичем. Потом высунулся из кабины и протянул девушке руку, чтобы помочь ей подняться.

Из кабины пилота они прошли в штурманскую рубку, а оттуда — в багажное отделение. Корпус самолета накренился при посадке, и единственным источником освещения был грузовой люк в нижней палубе. Сквозь его искореженные створки задували внутрь порывы холодного ветра и проникал рассеянный дневной свет.