Монстр с нежным сердцем
Шрифт:
— Меня зовут Эльтон Ферреский, Гарри де Нели, и я — твой друг.
Всё то время, что менялся маг-мир, переплетаясь с миром обычным, в Хогвартсе жизнь текла своим чередом: росли дети и рождались новые, пополняя ряды уходящих выпускников, выпрашивала имена затейница Фелина, дремал в толще гор старый мудрый тролль, тем не менее готовый встать в любой момент и всем помочь, взлетал в небо феникс Дамблдоров, останавливая время в новогоднюю ночь. Подрастали Альбус, Ариана и Берфи, играя и знакомясь с окружающим миром.
А вот Альбусу исполнилось одиннадцать лет, и он из младшего корпуса для малолеток перевелся на факультет среднего звена. Дождался очереди, хихикнул, показал язык Берфу и прыгнул к табурету, с которого только что встал Дож, надел Распределяющую Шляпу и замер. Та размышляла недолго.
— Пуффендуй!
— Ур-ра-ааа! —
Тихо и загадочно улыбнулся Гарри. Он помнил, что канонный Дамблдор был полон амбиций и перспективных стремлений и потому пошел на Гриффиндор, факультет благородных и отважных.
Глава 28. Котёнок для Фелины
Предыдущая глава была отдана магическому перевороту, так что в этой мы с вами ненадолго вернемся к нашим героям, из-за которых и произошел тот срочный передел мира ради мирного неба для детей — Зейну и Берте.
Свадьбу они сыграли, как и планировали, теплой нарядной и очень урожайной осенью. Нежно светило солнышко, подцвечивая яркие бока овощей и фруктов, от которых столы прямо-таки ломились и трещали всеми перегруженными досочками. Исходили парами густые супы и каши, сводя с ума одуряющими запахами, с ними вовсю соревновались салаты, зазывая к себе на дегустацию своими красочно-вкусными оформлениями. Ах, какие там были салаты!.. Красно-зеленые из томатов с огурцами и зеленью, бело-розовые с желтенькими капельками кукурузы — знаменитый крабовый пудинг, роскошный «Оливьеро» из Франции, который уже тогда стал всемирно известным оливье. Точного его рецепта нет, для каждой хозяйки он во все времена был строго индивидуальным, особенно касаемо мясных и сырных ингредиентов.
Среди праздничных блюд превалировали десерты: фруктовые салатики, желе, фреши, смузи, всевозможное пюре и конфеты, пирожные и торты, к ним особенно страстно рвались дети. И конечно же, закуски! Писк всех фуршетов и вечеринок — малю-ю-юсенькие хлебики со всякими начиночками: от сливочного маслица с икрой до чего-то экзотического и потому с труднопроизносимым названием, типа, вон тот кусочек с чем-то розовым бело-полосатым…
Гарри, к слову, быстро запомнил, что избегать следует все крема зеленого и густо-оранжевого цвета, о чем и постарался предупредить детей, чтобы те не прикасались к закускам с васаби и перцами чили и карри. Сам он, кстати, оттянулся всласть, наготовив горы воздушной пшеницы, которую просто о-бо-жа-а-ал…
Сами виновники торжества поражали воображение гостей своими красотой и внушительными габаритами. Шутка ли, и жених, и невеста одного роста — два с половиной метра, эдакими каланчами возвышались над всеми гостями что стоя, что сидя, окромя родителей невесты… Но краси-и-ивые. Зейн во всем черно-синем, под цвет волос и глаз, Берта аналогично — в зелено-коричневых тонах, и была украшена потрясающими редкостями, такими, как прелестная диадема из зеленых сапфиров с алмазами, на шее — ожерелье из тех же каменьев с вкраплениями необычайно яркого демантоида, редкой и самой ценной разновидности зеленого граната. Но глаза невесты своим сиянием затмевали даже эту редкость — такое счастье они излучали! А её улыбка?! Да от неё всем плясать и петь хотелось, потому что улыбка говорила ярче всех слов, что это свадьба самой счастливой в мире девушки.
Счастье любимой настолько очаровало Зейна, что он весь день не сводил взгляда с молодой жены. Тосты ли, разрезание торта ли, танцы — всё вместе, неразделимо друг от друга, плечом к плечу, глаза в глаза. Гарри периодически висел у кого-нибудь на шее и от умиления поплакивал. В этом его старательно поддерживал Рам, щедро окропляя жилетку Гарри своими счастливыми слезами.
Отыграли свадьбу, гостей проводили, отдохнули, пришли в себя и зажили. Медовый месяц по понятным причинам решили не устраивать, ну да молодым и родного Хогвартса хватило для личного счастья. С брачной ночью, слава богу, проблем не было: и Зейн, и Берта, каждый по-своему и в свое время, были посвящены в таинства первой ночи, так что дураками никто из них не выглядел. Поза, правда, была самой скромной, миссионерской да под простыней, но она отнюдь не помешала производству детей. Так что сыновья-погодки
Ролиан и Джулиан родились в самый разгар Переворота и вместе со всеми проникались текущими событиями.Им повезло родиться в относительно мирное время, их детство пришлось на самое начало Новой эпохи. Собственно, мальчики ненадолго отстали от Арианы и Берфа, так что росли и играли в одной и той же возрастной группе (от года до пяти лет), собранной в малышовой комнате. За ними присматривали мамки-няньки, подростки, свободные от дел, и сам Хогвартс глазами Хогмунда Пивовара. Это внутри, а снаружи за детками приходила присматривать Фелина, убивающая таким образом сразу двух зайцев, ведь дети с такой готовностью включались в игру «придумать имя кошке», начинающееся на первые три буквы. Так что имен в такие дни она нахватывалась по самую шейку: Филия, Филис, Фелла, Филида, Филомена, Фелагия, Фелипа, Филадельфия, Филарета, Филимона, Филонилла, Философия, Филония, Фелезевула, Филумена, Филлета, Фелодора… Ловила их, как бабочек на лугу, примеряла к себе любимой и та-а-аяла, растекаясь умиленной лужицей, не забывая, впрочем, отлавливать увлекшегося малыша, уползшего за край незримой условной границы. Всегда замечала, если дитёнок увлекался ярким жучком во-о-он на той веточке и деловито топал к нему, тогда она подхватывала маленького первооткрывателя и, вернув в садик, переключала внимание ребёнка на что-нибудь другое.
В один из новогодних праздничных дней Марволо удивил Гарри, прыгнув к нему на руки черно-белым котом. Пока Санта соображал, что делать с наглым кошаком, пушистый зверь захохотал и превратился в подростка.
— Ой не могу, Гарри, ты бы видел свое лицо!
— Боже, Марволо, ты анимаг?! — опешил Гарри, чуть не роняя парня.
— Ага! — тот спрыгнул с рук и радостно крутанул колесо. — Мне так понравилось быть твоим спутником, что захотел стать настоящим котом. И у меня получилось! Здорово, правда? — Юноша снова перекинулся в кота и сел перед Гарри, сверкая колдовскими зелеными глазами на черной мордочке с белым носиком. Гарри нагнулся, взял его и, держа на весу перед собой, впечатленно произнес:
— Обалдеть! Я не думал, что анимагом можно стать из-за ношения детского карнавального костюмчика.
Разумеется, рейтинг Марволо в роли чудо-кота только выиграл от этого, побив собой все допустимые шкалы мимимишности. Дети были в таком восторге, когда видели Санту с живым пушистым котиком! Напомню о времени — викторианская эпоха, к кошкам в Англии не скоро пришло мировое признание. Отношение к кошкам значительно изменилось после распространения картин Луиса Уэйна и публикации рассказов ветеринара Джеймса Хэрриота.
К слову о ветеринарии и кошках… Прилетел однажды к Джону Дервенту во время обеда незнакомый филин-рыболов, плюхнулся перед ним, разворотив полстола, поопрокидывав на пол тарелки и кубки, обсыпав всех близсидящих разлетевшейся едой, и дико заорал в лицо адресату, забирай, мол, послание!.. Ну, Джону куда деваться? Стряхнул с одежды кусочки пищи, отвязал от лапы письмо и погрузился в изучение содержимого. Читает, а брови всё выше и выше под серебристые волосы убегают. Дочитал и грохнул кулаком по столу.
— Да почему это я должен решать?!
— Что решать, Джон? — с беспокойством спросил Найджел. Все прочие, включая Гарри, с тем же вопросом уставились на Дервента.
— Как переправить из Кале через пролив Ла-Манш норвежского кота.
А так как никто не увидел в этом проблему и все продолжили вопросительно таращиться на Джона, то тому пришлось прочитать послание вслух:
— К магу-ветеринару, известному тем, что понимает язык животных, обратился за помощью весьма необычный пациент. Жан Кокель, как обычно, пришел к себе на работу, неся в переноске очередную свою пациентку, больную кошку по кличке Дездемона, и встретил возле ветлечебницы норвежского кота, перегородившего собой всю улицу. Улица неширокая, как раз шести людям пройти в ряд и проехать легковому автомобилю или конному экипажу, запряженному парой, но кот едва протиснулся на мощенную улочку с изящными балкончиками и фонарями. Доктор Кокель, крайне удивленный встречей, приложил максимум усилий, чтобы осмотреть странного посетителя. Кот, к счастью, оказался полностью здоров и к ветеринару обратился, как к переводчику со звериного. Молодой норвежец, как выяснил доктор Кокель, просил переправить его через море, а вернее, через пролив Ла-Манш, в Англию, в которой, как он прослышал, проживает земляная кошка, по размеру очень подходящая ему в качестве невесты.