Монстром буду я

– Любава, я понимаю, тебе пришлось многое пережить, - странной интонацией начала говорить Настасья. – На многое пришлось пойти и многим пожертвовать, дабы достать планы…

– Которые оказались просто приманкой и дезинформацией для нас, - мрачно прерываю ее, не совсем понимая, о чем она говорит.

– Я понимаю, но и у нас не глупые люди сидят. О падении Ледвиги мы узнали ещё два месяца назад, в день свержения предыдущего Хана. Думаю, генералы догадались о подмене, и готовят решающий удар. Не все ещё потеряно, помни об этом, как и о сестрах. Что бы ни сделал с тобой тот монстр, он поплатится за это. Я обещаю тебе.

Только теперь понимаю ее интонацию, о чем она вообще говорит. Настасья думает, что монстр надо мной надругался. Могу понять с чего она это взяла и ее неприкрытое сочувствие, но не могу понять свои чувства. Я не чувствую себя той, над которой чуть не надругались. Я не жертва, скорее та, что чуть не сделала роковую ошибку.

– Все что я хочу, это быть с сестренками, - предлагаю устало с гнетущим чувством отвращения к самой себе.
– Насть, давай просто вернемся домой?

– Если этот дом ещё есть, хохотушка, - подхватывает мой настрой магесса, скорее всего, как и я, мысленно вспоминая родные края.

– Хохотушка? – рассеянно переспрашиваю ее.

Думать о том, как там мои родные и имеют ли что поесть и крышу над головой слишком тяжело, сразу одолевают переживания.

– Сколько тебя помню, ты все время смеялась, что бы ни случилось, - слышу, как подруга улыбается с легким вздохом. – Как у тебя так получается, не сдаваться, даже когда дела совсем плохи?

– Отец говорил, что это все из-за моей глупости, - так же улыбаюсь, подперев подбородок коленьями.

– Признаюсь, я, тоже раньше разделяла его точку зрения, - засмеялась она. – Побывав на войне, увидев всю ту черноту, что есть в мире, теряешь способность верить в лучшее. Ты ее не потеряла, в этом, пожалуй, твоя самая большая проблема. Людям нельзя доверять, никому и никогда.

Последняя фраза с намеком, так что невольно съёжилась. Что она там себе надумала? То я с монстром спелась? Так и знала, стоило все рассказать, и она бы сразу решила, что я переметнулась.

– А я и не доверяю, - чуть насупилась, - просто предпочитаю надеяться на лучшее и не отчаиваться – это разные вещи.

– Да, немного надежды нам бы не помешало, - соглашается Настасья, звякнув кандалами.

– Так мы сможем выбраться отсюда сегодня? – перевожу тему разговора на более насущную.

– От меня это не зависит, - мрачно отвечает мне она, а затем замолкает от скрипа двери в подземелье.

Кто-то спустился к нам, выглянув, увидела двоих - Айгуль с небольшим серебреным подносом в руках и Маратика, идущего за ней следом. Вторая жена монстра подошла к моей камере и после заминки поклонилась мне, чуть не выронив с подноса небольшую тарелочку, но разлив воду из нее на поднос. Заместитель подошел так же к моей камере, и открыл ее большим старым ключом, после чего бросил в меня сапогами. Возможно, я бы в другой момент и обиделась на него, но это были мои сапоги! Те самые, которые после этих ужасных тапочек, я и не верила, что увижу.

– Хатун, - неловко позвала Айгуль, пока я от радости чуть ли не запрыгала, тут же надевая сапоги на ноги. – Госпожа, как ваша рука, болит еще? Может сначала перевязать руку?

Моя радость от обуви исчезает, за то возникает подозрение и вопрос, откуда она знает о руке? Так, не хватало ещё снова взывать к своей гениальной теории о связи с монстром. Синяк, может, увидела просто?

– Зачем она здесь? – спрашиваю у Маратика, который на удивление мрачен и молчалив.

– Хан приказал обработать вашу рану, - улыбается Айгуль, отвечая на вопрос вместо заместителя.

Слегка скривив красивый ротик, заходит в мою камеру и опускается на карточки рядом со мной, ставя поднос на пол. Опускается возле меня на карточки и протягивает ко мне свои чистые руки без намека на мозоли и шрамы. У нее даже кожа словно атласная, цвета слоновой кости.

– Прошу, позвольте мне выполнить поручение Хана, - просит она, но взгляд говорит совсем о другом.

Протягиваю ей пораненную руку, в засохшей крови, грязи и ржавчине с решетки. Ледвижка медлит, прежде чем коснутся меня, что вполне понятно, судя по всему, она в жизни не бывала в подобных местах и таким не занималась. Сомневаюсь, что она держала в руках за всю свою жизнь что-то тяжелее этого подноса.

– Господин так переживает за вас, Хатун, нельзя расстраивать мужа, - приговаривает она, с явным для нас подтекстом.

Наконец, взяв меня за руку снизу, она принялась свободной рукой смачивать шелковые салфетки в воде и смывать кровь и грязь с ладони. Для первого раза, справлялась она неплохо, боли я почти и не чувствовала. Маратик же, как наблюдатель стоял за решеткой и не вмешивался в процесс и, кажется, старательно пытался не смотреть на соседнюю камеру. Причем его старания именно не смотреть туда были очень заметны, по тому, как неестественно высоко он поднял подбородок и склонил голову в бок. Руки при этом сцепил в замок за спиной с нейтральным выражением лица, смотря то ли на нас с Айгуль, то ли в никуда. Кошка что ли между ними пробежала? Так, я снова слишком романтизирую их непонятные отношения.

– Ваше платье так же испорчено, - приговаривает ледвижка после того, как очистила мою руку от запекшейся крови.

Пока она с усилием открывает маленькую коричневую баночку, осматриваю свою руку. Теперь там должен красоваться порез в виде креста, но его там нет, только одна вертикальная линия свежего пореза. Почти заживший рубец от маленького кинжала монстра исчез, словно и не было его никогда. Нахожу взглядом Маратика, но не могу понять, о чем он сейчас думает. В их разговоре с монстром упоминалось подобное, только вместо слова шрам использовалось отметина. Возможно это что-то на подобии колец в нашем мире? Неспроста же один шрам пропал, стоило поранить руку такой же Гардой, только чужой. У нас так же кольца меняют в случае второго брака, после смерти первой пары.

– Эй! – звонко с воинственными нотками в голосе выкрикивает Настасья, а затем слышу, как громко громыхают ее кандалы о решетку. – Ты!

Ни капли не сомневаюсь, к кому моя подруга обращается, но все же поворачиваюсь, чтобы посмотреть на лицо Маратика. Смотрите, какой невозмутимый на лицо, а уши то лиловые!

– Я к тебе обращаюсь! – Настасья поднялась на ноги и протянула руку сквозь решетку, маня серенького к себе. – Иди сюда.

И ведь Маратик взял и подошёл к ней, почти к самой решетке подошёл. От такого поворота я слегка оторопела, да ещё Айгуль что-то с лекарством медлит, то ли открыть баночку с мазью не может, то ли что ещё.

– А не слишком ли много себе позволяешь, пленница? – нагнал суровости Маратик, так что я даже вздрогнула от звука его голоса.

– Ты кандалы мои сними, и я тебе покажу, что себе позволяю, - с угрожающим весельем заявила Настасья и моя больная фантазия восприняла эту фразу как флирт от магессы.

– Для той, что проиграла, ты слишком много машешь кулаками после драки, - иронично ухмыляется Маратик, но от решетки не отходит.

Пожалуй, судя по его самодовольному тону, и что он не отрывает взгляда от Настасьи, впервые могу признать его мужиком. Так никудышно флиртовать могут только мужики, отвечаю. Нет, чтобы комплимент сделать, злит ее.