Монстры

Когда Иосиф Сталин немцев Рукою сухонькою сжал То было их совсем не жаль — А что жалеть их, иноземцев Да и вобще – кого жалеть С какой такой позицьи глядя Поскольку ведь недаром, дядя Мы рождены чтоб умереть И это сделать былью Генерал Торквемада войска собирал На подземно-небесную битву Вот выходит он после молитвы А пред ним – ослепительный бал Что ты пляшешь, нечистая сила? Говорит боевой генерал И кровавый чертенок упал На седые усы генерала Ворон сверху покосился На меня, даже меня Я – одежды поправлять Можт, пиджак перекосился: Что ты, черный гад, воззрился На меня, аль незнаком? А он мне русским языком: Да ты чего засуетился? Просто сладким вдруг душком Потянуло Нарушая все законы Обрушая все границы Вот летит он словно птица Словно конь из Первой конной Или конь из Второй конной Или конник Третьей конной Всякой конной всякий птах… Что это? – да это так В небесах Они сбираются, невидимыми нервами Как молнии простегивая мир Перед великими последними маневрами И грозные поют: Гиваямир И вниз глядят, своих сзывая басом А я вот здесь – я офицер запаса Пока что Над картой ночею бессонной Сидели в штабе до утра Под городом Армагеддоном И он сказал тогда: Пора! И огляделся напоследок И выходило так ли, эдак ль Что победим

Демоны и ангелы текста

1989

Предуведомление

Чуяли ли вы (о, конечно! конечно чуяли! кто не чуял?! – нет такого), как под тонкой и жесткой корочкой стиха пузырится вечно что-то, пытаясь разорвать ее зубами, вспучить спиной своей бугристой пупырчатой! Это и есть демоны текста, внаружу выйти пытающиеся, и выходят, да нет им как бы языка среди этой расчерченной поверхности. И вот разгрызают они слова, разваливают их по слогам, в разные дикости, для слуха и глаза еще не изготовленного для невидения их, эти куски соединяя.

Но тут же бросаются им наперерез белые ангелы текста, выхватывая из их зубов слова в их предначертанной целости, и распевают как имена, с другими неспутываемые и ни в какие, кроме равенства, возможной одновременности и разной слышимости звучания, отношения не вступающие. И поют ангелы! И поют! А демоны рычат и рвут! А ангелы поют! А демоны рычат! А ангелы поют!

Мой друг, бежим к живым Ешумам На берег океана Уберт Где шумом нас омоет Шуман И шубою укроет Шуберт И в жабрах рыбы Еныбах Задышит старец хлебный Бах Бежим, друг Бежим К Ешумам На берег Океан Шум Шууум Шууууммм Шууумммм Шууубееерт Еныбаааххх! Бах Вот я словно лесная лань Лечу – за мной солдатский топот И выкрики и злая брань И следом словно вал потопа Смывает всех! и я одна Стою и на песке у дна Вижу: Я Ты Она Лаань леснаааяяя Топооот солдааатский Выкрикиии дииикиеее Вода Песок Дно И я одна Летит, летит железная страница Из жизни маршала времен второй войны Над ней колдует маленькая птица По имени людей Торойв Ойны Непобедимая Да Страница железнааааяяя Маршаааал войныыы Маааршааал Жууукооов И мааааршааал Рокоссооовскииий И маааршааал Кооонееев И война И птица И я Ты Они Непобедимые Берешь топор, выходишь в лес И рубишь дивный ствол Ванливо И слышишь голос с поднебес: О, что ты сделал, раб чванливый А что я сделал? — А Ванливо кто срубил? — Я срубил! — Тогда обернись! — И что? — Видишь Даобер Нись? — Не вижу! — Бедный мой! — Не вижу! — Бедный мой! — Но я не вижу! — Сейчас увидишь! Блестящая Вена, десятые годы И Штраус со скрипкой как змейка поет Эрцгерцога ужас, Валькирий полет Во тьме проступающий лик Тыегоды И Гитлер приходит, и я прихожу Босая, невидящим взглядом гляжу На Восток И Вена блестящая Годы десяяятыеее Штраус поеееет И Вагнер Шенберг Шостакович Ужас Я на большой горе стояла И сердце мне орел клевал И медленно околевал И кудри я его ласкала И свое сердце проклинала: И, мое каменное сердце! Ты разве пища для младенцев Небесных О-о-о! Я шла в октябрьской демонстрацьи Над мною плыли облака В моей груди колокола Звучали, и под жестким настом Размыт был тонким слоем враг И каждый мой невинный шаг Был победой над ним И я шла И враг размыт И враг разбит И враг бежит-бежит-бежит Иду по полыни я по белене Навстречу мне Жуков на белом коне Лицо его словно кипящий алмаз Но не отвожу я невинная глаз Ему говорю: Что твой конь-то рыдает? — Уж больно лицо твое дивно пылает! Отвечает он И твое пылает дивно! – говорю И Твое ослепительно, словно солнце в зените! – говорю И Твое нестерпимо пылает, как свод золотой небес! – говорит он Смотреть невозможноооо! – рыдает конь