Монтаж

Я оторвался и сказал:

– Сегодня ты уезжаешь со мной.

В зале еще было полно гостей, она пошла танцевать, а я закончил спор с немцем, нашел отель и потянул ее к выходу.

Мы немного пошатывались, пропускали встречных, я прижимал ее к стене, пробуя на вкус снова и снова. Подъехала машина, мы сели, заиграл джаз. Дороги были свободны, водитель рулил, а ночной город отражался в лобовом стекле. Где-то на Петроградке я выбрался из машины, открыл ей дверь и подхватил под локоть. Мы зашли в один двор, потом в другой, обошли дом вокруг. Ничего похожего на отель… Наконец, в третьем дворе мы нашли неприметную дверцу и поднялись на третий этаж, оплатили номер и двинулись по коридору. Я щупал ее через пальто, она была не против.

Дверь долго не поддавалась, замок заклинило. Она стояла рядом, расстегнула все пуговицы и выставила ногу в чулке. Вблизи она была еще лучше, чем ожидалось. Я занервничал, стал потеть, хотел уже вышибить чертову дверь плечом, но вдруг замок поддался. Внутри был тесный номер, две узкие койки, ванная. Я снял куртку, повесил в шкаф, она швырнула свою на стол, затем медленно подошла, схватила меня за ворот пиджака и бросила на койку.

Прошел, наверное, час или больше, кровать все скрипела. Я лежал в полубреде, сжимал ее зад до синевы и видел, как эта ведьма с ангельским личиком выгибает спину верхом на мне. Койка была слишком узкой и моя дама все время задевала выключатель на стене. Во вспышках света я видел волосы, прилипшие к ее лбу, хищный взгляд и тонкие руки, которыми она то гладила свою шею, то впивалась мне в грудь. Эти картины, как фотографии отпечатывались на сетчатке моих глаз. Девчонка сняла меня, укатала и сверкнув бесподобной задницей скрылась в душе. Я лежал, хватая ртом воздух, подсвеченный уличным фонарем из окна, за стенкой шумела вода, в соседнем номере кто-то стонал. Через некоторое время она вышла в полотенце, поцеловала меня мягкими искусанными губами, оделась и ушла.

– Мне пора, – сказала она в дверях, – спасибо тебе.

До утра было еще совсем далеко. Я спустился вниз и взял себе бутылку дешевого бурбона, сидел, не включая свет, рассматривал узор теней на стенах. Во дворе кто-то громил мусорные баки. Я прихлебывал, пока рука не устала держать бутылку. Утром меня разбудила горничная и выпроводила восвояси.

***

Мы с Морозовским прибыли в офис в понедельник утром. Подошел Геннадий Олегович и прогудел из отверстия в своей огромной голове:

– Первую медицинскую помощь оказывать умеете?

– Нет.

– Про пожарную безопасность слышали?

– Не-а.

– С газовой горелкой когда-нибудь обращались?

– Разве что с духовкой, когда хотелось покончить со всем этим.

– Юмор мы приветствуем. Работали когда-нибудь на высоте?

– Всегда только так и никак иначе! – выпалил Морозовский.

– Я не об этом…

Он закатил глаза, набрал в грудь воздуха, раздувшись, как дирижабль и без пауз пробормотал.

– Пальцы в розетки не совать, лестницу придерживать, горелку направлять от себя, раненого не кантовать, горячие трубы не трогать, одевать спецодежду, ходить только в каске.

Мы расписались в журнале инструктажа. Вова опоздал на час, очень удивился, что мы не работаем, забрал водителя и мы поехали на наш первый объект. Нам выдали поношенную спецодежду, каски закончились…

СЗГМУ им. И.И. Мечникова, клиническая больница им. Петра Великого

Нас повезли в старом служебном ниссане на другой конец города. Это была видавшая виды развалюха, длинная, приспособленная возить габаритные грузы. Я с тоской смотрел в окно, шел дождь, теперь у меня была работа.

Мы проехали через шлагбаум на территорию университета, протиснулись между красивыми зданиями, построенными до революции. Машина припарковалась возле шестого корпуса – дома в семь этажей, выкрашенного в желтый цвет. Вся стена была истыкана окнами. Кое-где на подоконниках нашли свой последний приют шершавые белые котелки тех, кому повезло меньше. Меня это взбодрило. От шестого корпуса Вова повел нас узкими дорожками в неизвестном направлении. Всюду мелькали белые халаты, слышался гогот студентов и переливчатый, как звон колокольчиков, смех студенток.

Рядом с газоперекачивающей станцией стоял старый полугрузовой опель. Лысый крепкий мужик бравого вида выгружал чемоданы. Вова нас быстро представил и, пройдя по клумбе, растворился в дожде. Это был Дима Босс – наш наставник. Он носил в ухе золотую серьгу, курил Мальборо и не имел дурной привычки сильно пожимать руки. Мы взяли два пустых шкафчика, лестницу, медные трубы, инструмент, крепеж, краску и втроем взлетели на шестой этаж. Нашей задачей на первый день было научиться собирать распределительный шкаф. Он представлял из себя белую коробку, в которой находились манометры для контроля давления в системе, а также запорная арматура и клапаны сброса. Дима был хорош, он не рвался в бой. Его подход ко всем вопросам и жизненным вызовам был степенным и продуманным. Около двадцати минут мы курили, размышляя на тему установки распределительного шкафа, еще пол часа ушло на поиск врача, ответственного за отделение. Врач оказался холеный и вычесанный, как породистая болонка. Всем своим видом походил на сволочь.

– Вы кто такие?

– Мы монтажники, пришли вешать шкаф с запорной арматурой, – сказал Дима.

– Я об этом ничего не знаю. Вы понимаете, что все, что происходит в отделении должно идти через меня, потому что я здесь главный. Нельзя повесить какой-то шкаф без моего ведома. Вы в грязной обуви! – завопил он, уставившись на наши рабочие ботинки.

– Дык.., – начал Дима, затягиваясь.

– Вы курите! – он взвизгнул и раскраснелся.

Я посмотрел сквозь него, Морозовский ногой отшвырнул свой окурок подальше.

– Айн момент, – сказал Дима Босс, взял телефон и набрал Вову.

Абонент был недоступен.

– Мы из Квербита, наше начальство должно было поставить вас в известность. Мы пришли, чтобы повесить чертов шкаф и всего делов.

– Да ну? А что, если я запрещу вам его вешать? Заберете свое барахло и покинете мое отделение.

Он так старался… Бедный ебила не понимал, что нам наплевать. Время идет, монетки сыпятся в кошель – это называется оклад. По коридору в нашу сторону двигался представительный пожилой врач. Эдакий профессор медицины, никак не меньше. Он улыбнулся нашему наставнику, как старому знакомому.

– Здравствуйте, Дмитрий. Шкафы приехали вешать?

– Именно так, товарищ главврач.

– А проблем никаких нет? Сергей Олегович вам помогает? Способствует?

Профессор покосился на породистую болонку, которая тут же завиляла хвостом.

– Конечно, Максим Сергеевич. Обсуждаем куда лучше вешать. Я думаю на северную стену. И к выходу близко и к основной магистрали.

– Ну я рад, что все хорошо. А вы Дмитрий, обращайтесь по любым вопросам. Стесняться не нужно.

– Конечно, без проблем.

Хлыщ принял деловой вид и убежал вверх по лестнице. Профессор наклонился к Диме и тихонько сказал:

– Вы эту морду не слушайте, его брат проиграл тендер, поэтому по всем вопросам ко мне.

Нам показали свободную кладовую и выдали ключи.

– Базируемся! – скомандовал Дима и мы занесли вещи внутрь, побросав вдоль стен.

Дима сноровисто трансформировал монтажную лестницу в стол, согнув ее буквой «П», затем вытащил из коробки новый шкаф, разложил инструменты, подкрутил редуктора на баллонах с газом. Мы созерцали молча, нужно было чему-то научиться, чтобы нас не вышвырнули в первый месяц. Тем более, что Вова обещал нам экзамен, который решит размер нашей будущей зарплаты. Нужно было поучаствовать.