Мор мечей

К этому моменту вокруг собрались люди, которых обычно не интересовала стрельба. Сотни рыцарей в доспехах жарились на солнце. Красный Рыцарь и Зеленый Рыцарь стояли с краю, обе королевы присоединились к герцогине и Хранителю.

Двести двадцать шагов.

Калли стрелял первым. Он сразу понял, что выстрел вышел хорош, и оказался прав. Толпа кричала.

Юноша из-за Стены не ушел. Он стоял, глядя на Калли, а потом протянул ему стрелу.

– Лучшая из тех, что у тебя остались, – сказал он на архаике. – Не очень хорошая.

Урк дважды выходил на линию с луком Зака и дважды отходил. Попросил позволения испробовать легкую стрелу, прежде чем стрелять в зачет.

Судьи переглянулись.

– Дайте три, – сказал Калли.

Жук выпустил три стрелы, последняя задела мишень и отскочила.

Он поклонился Калли.

– Спасибо тебе.

А затем взял легкую стрелу у сына Фрэн, оттянул тетиву далеко за голову и выстрелил. И попал.

Толпа бушевала. Рыцарство Калли привлекло не меньше поклонников, чем талант боглина.

– Мы превысили назначенное время, – поклонился им ирк. – Королевы даруют вам выбор: разделить победу или отнести мишень на двести пятьдесят шагов.

В руке у Калли была лучшая стрела. Он знал, что попадет на двух с половиной сотнях шагов. У него был тяжелый боевой лук и тридцать лет опыта. Он подумал об этом. А еще о требовании капитана подружиться с Дикими и о собственном отвращении.

Боглин не выстрелит на двести пятьдесят шагов даже из лука Зака.

Урк сжимал этот самый лук в паучьем кулачке и смотрел в землю.

– Я выбираю ничью, – тихо сказал Калли.

Глаза боглина засияли.

– Ты любишь путешествовать? – поинтересовался Калли, впервые в жизни обняв жука.

Красный Рыцарь в полном доспехе ожидал пешего поединка с Зеленым Рыцарем, когда у него над головой появилась императорская почтовая птица. Он услышал ее крик и поднял кулак. Птица обрушилась вниз, и он знал, что это означает.

Он покинул ристалище и отошел, задыхаясь, в сторону. Прочел письмо от Алкея и принялся изучать подробный отчет Кронмира, разглядывая строчку за строчкой и пытаясь разгадать код.

Наконец он сдался.

– Снимаюсь, – сказал он маршалу.

Сэр Майкл вычеркнул его имя из списка.

– Черт! – заорал Гэвин. – Рыцарство для тебя вообще ничего не стоит.

Майкл вздрогнул, но Габриэль только улыбнулся.

– Ладно, наш поединок следующий. Просто мир сейчас сгорит.

– Как и всегда, – сказал Гэвин.

Габриэль махнул Тоби и снял шлем. На Гэвине был бацинет с длинным зеленым плюмажем, а на Габриэле – простой. Плюмажу он немного завидовал.

Они согласились биться пешими на копьях и мечах. Так делали во времена Архаики, это красиво и драматично, и Габриэль никогда раньше подобного не пробовал, хотя много раз воображал, читая древние книги.

Он не стал тратить мысли на зашифрованный текст. Анна провела его в угол ристалища и протянула копье.

– А Тоби где?

– Готовится к битве оруженосцев, милорд.

По виду Анны Габриэль предположил, что должен был об этом знать.

Маршалом он выбрал Плохиша Тома, и тот радостно оскалился.

– Так и думал, что драку ты не пропустишь.

Он повысил голос, чтобы слышали на трибунах:

– Добрые господа! Зеленый Рыцарь, сэр Гэвин Мурьен, бросает вызов своему брату, Красному Рыцарю Габриэлю Мурьену, и предлагает сражаться копьем и мечом. Они заверили меня, что именно так бились во времена императрицы Ливии, но, как по мне, не бывает такого. Хотя – как им угодно! Поприветствуйте королев! И всех, кто почтил вас своим присутствием! И госпожу Тару в ее день!

Габриэль подумал, что ему никогда не было так жарко.

– En garde, mes amis! – проревел Том на терпимом галлейском. – Et allez!

Гэвин двинулся вперед, низко опустив копье в левой руке и меч в правой, готовясь к сильному замаху.

У Габриэля немедленно прояснилось в голове, жара куда-то пропала, и он мог думать только о том, что брат практиковал этот стиль боя, пока сам Габриэль командовал армиями и учился летать на грифоне. Ублюдок.

Он отбил копье, но кончик меча прошел высоко над гардой и ужалил его в шею сквозь два слоя кольчуги.

Толпа ревела.

– Et allez!

На этот раз Габриэль был осторожнее. Но осторожность не замена опыта, а его чертов брат много тренировался. Он прокатил копье по копью Габриэля – оба держали древка в левой руке, чтобы можно были ими парировать, – и ткнул его шипом на обратной стороне копья. До этого Габриэль и не думал, что его можно использовать как оружие. Он отбил удар мечом, а брат резко ткнул его под мышку.

Кого-нибудь другого он бы похвалил за такой точный удар, но с Гэвином они были знакомы всю жизнь, и Габриэль знал, что брат его наказывает. За все сразу. И на злобу брата он всегда отвечал одинаково.

Когда Том снова скомандовал сшибаться, Габриэль отступил в сторону и ударил копьем, а потом мгновенно перевернул его, перекинул слева направо, зацепив оба оружия Гэвина, и ударил сбоку, поперек тела, вывернув руку. Удар вышел быстрым, сильным и точным. Он попал Гэвину под правый наплечник, и Габриэль не убрал меч, хвастаясь перед маршалом и зрителями.

Брат схватил его за голову.

– Отличный удар! – заорал он прямо в шлем.

Черт бы побрал его рыцарство.

Габриэль обнял брата.

– Давай еще раз.

Они гораздо дольше кружили по ристалищу, помахивая копьями. Габриэль задумался, не перехватить ли копье, – в правой руке от него было бы больше толку, но вряд ли так делали в Архаике. Там их скорее метали.

Габриэль сделал шаг в сторону и, когда брат зашевелился, ударил. Это был вопрос времени и темпа, он не смог бы объяснить, почему атаковал именно сейчас. Он перенес вес на выставленную вперед левую ногу и снова ударил. Два копья встретились, и оба прошли мимо цели; мечи взмыли вверх и упали, скрестившись посередине. Вспыхнули искры, видные даже в солнечном свете, лезвия посеклись друг о друга.

Габриэль ударил рукоятью в забрало брата, понял, что тот хочет сделать бросок, и пригнулся. Они оказались слишком близко, чтобы полагаться на зрение, теперь работали только чутье и осязание. Габриэль отступил на шаг, когда нога брата двинулась вперед, но Гэвин знал его движения не хуже него самого, и Габриэлю пришлось изогнуться, как змее, чтобы его не бросили назад. В результате они застыли, прижавшись друг к другу, как две статуи.

Габриэль потянулся за кинжалом. Рукоять оказалась на месте, и он вскинул руку с той же скоростью, с какой взлетал Ариосто, лезвие сверкнуло на ярком солнце, и Габриэль забыл, что дерется с братом и верным товарищем. Гэвин убрал правую руку с левой руки Габриэля, а левой рукой обхватил брата за шею, и в это мгновение брат приставил кончик кинжала к его шее повыше бармицы.