Мор мечей

Появились двое пришедших из-за Стены с убитым олененком. Он был очень хорошенький, так что Ирине стало больно, и она отвернулась. Льюин, который наблюдал за ней, улыбнулся жуткой иркской улыбкой.

– Помоги мастеру Ланторну разделать добычу. Это нелегкая работа.

Ирина смутилась.

– Я… думала, что ирки не едят мяса.

Льюин открыл рот, полный острых зубов, как будто дразнил ее.

Ланторн, не обращая на них внимания, вытащил тяжелый короткий тесак, похожий на мясницкий топорик. Длиной он был где-то с мужское предплечье, а шириной – с ладонь Ирины.

– Растопку делать хорошо, – ухмыльнулся он. – И боглинов рубить, если придется.

Крек зашуршал надкрыльями.

– Да и человеческую голову можно срубить. Чтобы съесть. – Странные четырехчастные губы зашевелились. Ирина понадеялась, что это улыбка.

– Ты прав, парень. Разделать человека этим тоже несложно. А вот всякое придворное фехтование… не по мне. Давайте пока снимем шкуру с малыша.

За этим последовал один из самых омерзительных часов в жизни Ирины. Олененок напоминал ей ребенка. Собственными руками она помогала его свежевать, старательно отделяя мерзкие волокна, прикреплявшие шкуру к мясу. Нож ей одолжил один из пришедших из-за Стены. Он улыбался ей, и эту улыбку она сочла бы дружелюбной, если бы не тряслась от ужаса, прикасаясь к трупику. Но багрянородная принцесса не могла показать свой гнев или отвращение.

По крайней мере, она очень старалась.

Ланторн отрезал бедняжке ножки и содрал с него шкуру. Потом тельце пришлось вскрыть, и лучник опять заставил Ирину заняться этим. Она задерживала дыхание, сколько могла, но потом все же вдохнула. Она почувствовала себя грязной из-за запаха и тепла внутренностей, из-за остатков последней трапезы.

– Осторожнее, девочка, это печенка, и мы ее съедим. Хорошее мясо.

Ланторн ухмылялся, глядя на ее неловкие движения. Она заставила себя воткнуть нож глубже, чтобы закончить уже эту мерзкую работу. Он накрыл ее грязную окровавленную руку своей, чистой.

– Нет, девочка. Не так сильно. Проткнешь этот пузырь, и все мясо будет в моче. Еда-то добрая. В твоем городе богачи платят кучу денег за таких крошек. А нам она досталась даром, за стрелу-другую.

Ее передернуло. Она не понимала, дразнит ли он ее или ему правда доставляет удовольствие разделка мертвого зверя. Она снова занесла нож.

– Нет! – резко сказал он. – Осторожнее.

Она оттолкнула его руку. Это было уже слишком – кровь на руках, внутренности, его слова. Резать, но осторожно? Как это?

– Стой, черт тебя возьми! – Он схватил ее за руку.

Она разрыдалась. Слезы пришли внезапно, она не могла их сдержать и от этого злилась только сильнее. Она терпеть не могла показывать слабость. Теперь все вокруг думали, что она слабая. Она вытерла глаза, измазав лицо дрянью, и рассердилась окончательно.

Ланторн отнял у нее нож и легко закончил разрез.

– И нечего плакать, дамочка.

Она опустилась на колени, всхлипывая и ненавидя все вокруг.

Следопыты оказались гораздо вежливее, чем она ожидала от таких суровых людей. Большинство отвернулось. Никто ее не дразнил. Она вытерла подолом простого льняного платья лицо, а потом руки. Что-то осталось на мокасинах.

Внутренности олененка мягко шлепнулись на заранее собранную кучу листьев. Ланторн сделал круговой разрез под хвостом, чтобы вытащить оставшееся. Потом подсунул руки под листья, поднял блестящий, мерзкий ком и отшвырнул прочь. Бросок вышел такой сильный, что кишки, разворачиваясь на лету, упали прямо в ручей.

В воде кто-то немедленно зашевелился. Нельзя сказать, чтобы она закипела, но глубокая заводь, где Ирина брала воду, оказалась обитаемой.

– Кусачая черепаха, – ухмыльнулся Ланторн. – Дикая. Не подпускай ее к себе. Одни едят других, но лучше самому кого-то съесть, чем стать обедом.

Ирина сглотнула, чтобы ее не стошнило.

– Теперь нужно срезать мясо с костей. – Он вел себя так, как будто учил ее чему-то полезному.

Через час вернулись Анеас и высокая женщина-мужчина. Выглядели они очень торжественно. Ирина, грязная и измученная, заметила, что никто из них не делал никакой работы. Скромный лагерь был уже готов, стояли палатки, горели в ямах костры, булькало оленье рагу. Подходили люди, наполняли миски. Анеас ждал и смотрел. Потом подошел к ней.

– Ты не ешь.

– Не хочу, – осторожно ответила она.

– Поешь, – нахмурился он. – Я не могу взять еды, пока ты не поешь. И несмотря на твои… опасения, твоему телу нужна еда.

Рагу пахло очень вкусно. Ирина присела к костру, умирая от голода и омерзения. Ей понравилось, что он отказывался есть без нее.

– А почему ты не ешь?

– Я капитан. Я ем последний.

– Глупое правило. Император ест первый.

– Наверное, императора воспитывал не мой учитель. Ну или у императора всегда хватает еды на всех. – Он улыбнулся.

Ее губы дрогнули, но все же она не стала улыбаться в ответ.

– Она играет с тобой, – сказала Смотрит на Облака, улыбнулась Ирине и протянула Анеасу деревянную миску с горой мяса. – Ей нравится иметь над тобой власть. Просто поешь.

Ирина посмотрела на шаманку, та перехватила ее взгляд и улыбнулась.

– Тебе многому надо научиться. Я тебе помогу.

Ирина хотела ответить резко, но сдержалась. Не время и не место. И как будто решив, что сопротивляться больше нет смысла, она взяла рагу и себе.

Было очень вкусно, что еще больше разозлило ее.

Потом она завернулась в одеяло и легла между Смотрит на Облака и Ланторном. Час она лежала, стараясь их не касаться.

Утром она обнаружила, что они тесно прижимаются друг к другу и им тепло.

Дежурные развели костер.

– Еще один прекрасный день, – сказала Смотрит на Облака и поцеловала не успевшую увернуться Ирину.

Она дернулась, Смотрит на Облака улыбнулась.

Лагерь разобрали за считаные минуты. Ирина еще вчера заметила, что здесь были и другие женщины, не меньше двух. Тогда она сочла их рабынями, но сегодня увидела луки у них за спинами. Они зачернили лица сажей и ушли в лес.

Ей захотелось уйти с ними. Она позволила себе помечтать, что стала следопытом и королевой леса…

Сегодня ей пришлось самой собирать вещи, и у нее никак не получалось увязать их в такой же маленький и плотный тючок, как вчера сделал Анеас или Габриэль. Особенно сложно было с одеялами: два огромных полотнища испачкались в листьях.

– Помочь тебе? – спросила Смотрит на Облака на своей странной архаике.

Ирина уставилась на бесформенную кучу одеял.

– Я с удовольствием приму твою помощь, – ответила она со всем возможным достоинством и заставила себя улыбнуться.